Книга Цзюнь Цзюлин - Си Син

времена Великой династии Чжоу.

Пусть у семьи Фан и было достаточно денег, в глазах обездоленной Цзюнь Чжэньчжэнь они все еще оставались подлыми и низкосортными людишками, и это не говоря уже о том, что статус юной госпожи Цзюнь был выше за счет брачного контракта.

Таким образом, с тех пор как она приехала в дом своей бабушки, девушка чувствовала, что находилась среди гнусных торгашей, а ее презрение и высокомерие, конечно же, вызывали недовольство семьи Фан. Они смотрели друг на друга с отвращением и даже доброго слова сказать не могли.

Бесспорно, такой ребенок был самой настоящей головной болью. Но, так или иначе, семья Фан – ее единственные оставшиеся родственники, разве семья Нин могла быть для нее ближе, чем они?

С виду семья Нин казалась приветливой, но девушку это чуть не погубило. Семья Фан, напротив, казалась бесчувственной, но они примчались сразу же, как получили дурные вести. Ребенок принял своих родственников за врагов, а врагов – за родственников.

После того как у юной госпожи Цзюнь промелькнула эта мысль, она почувствовала, словно ее ударили ножом, и эта душевная боль отразилась на ее лице.

Выражение лица девушки, полное досады, мучения и отвращения, было хорошо знакомо старой госпоже и всем, кто стоял за ее спиной. Бабушка никак не отреагировала, а слуги отступили на шаг назад, нисколько не скрывая своей неприязни.

Служанка, разумеется, тоже это заметила, после чего ей захотелось еще сильнее вступиться за свою госпожу, но та и пискнуть не успела, как старуха сразу же прервала ее.

– Чжэньчжэнь, я ведь прекрасно знаю, что в душе ты чиста и благородна. Для семьи Нин такое поведение неприемлемо, и это слишком даже для тебя… Иди сюда, – равнодушно сказала ей бабушка.

Когда она произнесла слова «чиста и благородна», юная госпожа Цзюнь отчетливо увидела насмешку на лицах слуг позади старушки.

Две служанки тут же вышли вперед, а старая госпожа посмотрела на свою внучку.

– Возьмите веревку и ждите, когда эта девчонка вновь отправится к дому семейства Нин и повесится, продемонстрировав всем нам свою искренность, – медленно произнесла она. – После этого сообщите семье Нин, что при жизни Цзюнь Чжэньчжэнь была членом их семьи, а после смерти стала их призраком. Пусть сами решают, сжечь ее тело или похоронить. Наша семья Фан не будет принимать в этом участия.

Лю-эр раздраженно топнула ногой.

То, что она сейчас сказала… Разве это те вещи, которые могла говорить бабушка своей родной внучке?

– Не думайте, что я не понимаю, что вы пытаетесь сделать. Вы видите, что моей госпоже не на кого положиться, и именно поэтому намереваетесь погубить ее, чтобы другие вас не возненавидели и ваше дело не загнулось.

Лю-эр шагнула вперед, встала перед старухой и крикнула:

– Вы все негодяи…

Вся эта сцена происходила на улице. Хотя городок Бэйлю не такой оживленный, как Янчэн, в полдень здесь проходило очень много людей. Значительная их часть и так искоса поглядывала в их сторону после того, как повозки остановились на обочине. Но теперь, когда голос служанки внезапно стал еще громче, это привлекло еще больше зевак.

Это был самый настоящий позор. Стоявшая рядом со старой госпожой прислуга поспешила вперед. Лю-эр всегда была грубоватой, но никогда проблем не создавала, а сейчас даже осмелилась буквально тыкнуть пальцем в кончик носа старушке и оскорбить ее. Прежде чем служанки успели до нее дотянуться, всегда равнодушная к ней старая госпожа Фан первой подняла руку.

– Мерзавка! – бросила она и замахнулась, собираясь ударить служанку.

Лю-эр не ожидала, что старуха, которая раньше даже не смотрела в ее сторону, вдруг захочет ее ударить.

Несмотря на то что старая госпожа Фан была уже немолодой, силенок у нее хоть отбавляй. Однажды Лю-эр случайно забрела на задний двор и увидела, как старушка голыми руками била деревянный столб. Подойдя поближе, она заметила, что этот столб был совершенно гладок. Ей показалось это забавным, и она побежала рассказывать о своей находке юной госпоже.

Но ее лицо – не деревянный столб. При такой силе удара она непременно могла упасть на землю и, возможно, остаться без зубов.

Было уже поздно пытаться этого избежать, и Лю-эр просто безучастно стояла и смотрела на приближающуюся к ней ладонь. Вдруг появилась чья-то рука и схватила старую госпожу Фан за запястье. Рука остановилась рядом с лицом служанки.

Лю-эр выдохнула, повернула голову и взглянула на подошедшую Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Юная госпожа! – в панике выкрикнула она.

Но та даже не взглянула на нее, а лишь продолжила сверлить взглядом свою бабушку.

Старуха тоже смотрела на нее с холодной усмешкой.

– Что не так? Я же негодяйка, разве я не могу ударить твою служанку? – отрезала она.

Юная госпожа Цзюнь усмехнулась.

– Бабушка, дело не в том, что вы не можете ее ударить, а в том, что вам незачем это делать, – ответила она, держа старуху за руку и медленно опуская ее вниз. – Конфликт исчерпан, я больше ничего не должна семье Нин. Больше не нужно разыгрывать спектакль, чтобы защитить меня.

Старая госпожа Фан посмотрела на нее и замерла.

Глава 9

Умиротворение и совместное возвращение домой

Юная госпожа Цзюнь говорила мягко и медленно, и ближе к концу фразы ее голос становился все тише. Только бабушка могла ясно расслышать последнее предложение.

Старая госпожа Фан устремила взгляд на стоящую перед ней внучку. Несмотря на свой огромный жизненный опыт, даже она была шокирована тем, что услышала.

– Что ты сказала? – не могла не спросить она.

Юная госпожа Цзюнь отпустила ее руку и сделала шаг назад.

– Я уже ясно дала понять семье Нин, что в будущем не буду иметь к ним никакого отношения, – тихо ответила девушка.

Уже ясно дала понять семье Нин? Никакого отношения? Старая госпожа действительно не могла понять, что это значит.

Будь это кто-то другой, она бы уже мигом сообразила, но эта Цзюнь Чжэньчжэнь…

Старая госпожа странно посмотрела на нее. Ее внучка была одета в старые лохмотья, а выражение лица было таким, словно девушка собиралась устроить возмездие.

– Ты что задумала? – спросила старуха.

Служанка уже более-менее отошла от шока и сразу, как услышала заданный вопрос, подала голос.

– Моя госпожа уже расторгла брачный контракт с семьей Нин, – сказала она, задыхаясь от обиды после очередного упоминания этого брака.

Юная госпожа Цзюнь в самом деле вызывала жалость. Родители рано скончались, ей пришлось искать пристанища у семьи со стороны матери, а те, в свою очередь, всячески измывались над ней.

Фразу «расторгла