Книга Безупречный злодей для госпожи попаданки - Дарина Ромм

лавку, прижимаюсь спиной к стенке повозки и замираю, пытаясь понять, что происходит.

- Фу-у-у, - длинно выдыхает женский голос справа от меня. – Святые Предки, успели удрать!

Глава 18

- Погоди радоваться, дура, — одергивает ее другой голос. – Когда живые и здоровые в дом господина Али вернемся, тогда будем улыбаться, и Предков благодарить.

- Сама дура, — огрызается моя соседка. – Главное, что из дома выехали, и теперь никто не скажет, что мы рабыни, даже если остановят на проверку.

- Главное, чтобы Евлин успел нас вывезти из города и спрятать.

Наступает тишина, разбиваемая только скрипом колес и щелчками бича возницы.

Постепенно мои глаза привыкают к темноте, и я начинаю немного видеть окружающее.

Кроме меня в повозке еще десять девушек. В полутьме их лица видны нечетко, но я все равно узнаю - все они служанки из дома Али. Все в светлых платьях, похожего на мой фасона.

- Что случилось? Куда нас везут? – спрашиваю шепотом у соседки справа. Я вспоминаю ее имя – Ваниса. Она несколько раз приносила мне еду в лазарет.

Девушка придвигается ко мне и шепчет, почти касаясь губами уха:

- В город прибыли королевские евнухи. Старый урод издал указ, что все рабыни – девственницы должны быть переданы дворцовым закупщикам. Сейчас отряды стражи ходят по домам торговцев рабами и проверяют всех женщин. Хорошо, что Евлин узнал об этом еще ночью и успел предупредить господина Али. Иначе всех нас забрали бы, а там, сама знаешь, что было бы…

- Что? Я ничего не знаю, — мотаю я головой.

- Точно, тебя ведь недавно привезли, — Ваниса еще ближе подается ко мне: - Король каждый день берет на ложе девственницу и лишает невинности. После ее убивают - живьем закапывают в землю.

- Мать честная! – вырывается у меня.

- Что вы там шепчетесь?! – недовольно прикрикивает та самая девица, что принесла мне платье. – Заткнитесь, и без вашего шушуканья тошно. А ты, Федерика, лучше бы надела обувь – до Северных ворот недолго осталось. Там нам придется идти пешком.

Моя соседка фыркает, но послушно замолкает – видимо авторитет старшей по должности здесь непререкаем.

Я тем более молчу и решаю последовать совету и обуться. Наклоняюсь, начинаю неспешно, почти наощупь натягивать сандалии и завязывать ремешки вокруг щиколоток.

В ладони по-прежнему крепко сжимаю то, что дал Лазарис, напряженно размышляя, как бы посмотреть, что там. Пальцы просто зудят от нетерпения развернуть тряпицу, но я сдерживаю глупое желание. Все равно ничего не разгляжу в темноте, а другие могут заметить, что у меня что-то в руках.

Поэтому, копаясь с сандалиями я осторожно забираюсь рукой под подол платья и засовываю сверток в маленький кармашек, который вчера пришила к панталонам, выполняющим здесь роль трусов.

Не знаю, зачем я его сделала. Просто сидела и вдруг в голову стукнуло, что так нужно. Нитки и иголка у меня были - как раз накануне зашивала дырку на подоле. Оторвала клочок ткани от простыни и смастерила потайной карман. Как знала, что пригодится.

Затолкав сверток в надежное место, еще вожу руками по ремешкам сандалий, проверяя, крепко ли завязала, и выпрямляюсь.

В повозке становится светлее – солнце уже взошло и его лучи сквозь щели пробираются внутрь кузова.

Теперь я могу хорошо разглядеть остальных девушек. Все сидят молча, явно нервничая.  Кто-то кусает губы, кто-то беспокойно сжимает пальцы или перебирает браслеты на запястьях.

Браслеты… У всех на руках их по нескольку штук разного вида и размеров, только у меня ни одного. В доме никто из служанок не носил украшения, значит их выдали сейчас, перед побегом… Наверняка, они чем-то важны...

- Почему у меня нет браслетов? – требовательно спрашиваю, глядя на старшую служанку.

Она недовольно режет меня взглядом, но сказать ничего не успевает – снаружи раздаются крики и громкая ругань. Наша повозка тормозит, да так резко, что мы словно кегли валимся друг на друга и на пол.

- Что там?! Что случилось?! – раздаются испуганные возгласы. Девушки начинают подниматься, цепляясь за соседок и за лавки, и испуганно тараща глаза.

- Ну-ка заткнулись и сидим спокойно! – вполголоса рявкает старшая. Все поспешно рассаживаются по лавкам и замолкают.

Да уж, с дисциплиной у слуг работорговца все просто железно! Респект и уважуха, как говорит молодежь…

- Что бы ни происходило, все молчат. Говорить буду я одна, — добавляет старшая и пересаживается к выходу из повозки.

Оборачивается ко мне:

- Сядь напротив меня, Федерика. Держи руки так, чтобы было видно, что у тебя нет клейма, поняла?!

Я послушно пересаживаюсь, кладу руки на колени, развернув запястья тыльной стороной наверх и напряженно застываю.

Тревожные мысли мечутся в голове. В груди что-то беспокойно ворочается, и от волнения меня начинает потряхивать так, что руки буквально подпрыгивают на коленях.

Старшая вдруг наклоняется ко мне. Берет мои ладони в свои, пристально смотрит в глаза и тихо произносит:

- Успокойся, Федерика. Я не знаю, что там. Но, может быть, что от твоего поведения зависят жизни всех нас.

Я завороженно смотрю ей в глаза и молча киваю. Глубоко вдыхаю и медленно-медленно выдыхаю, представляя, как мое беспокойство уходит вместе с отработанным воздухом.

- Умница, — кивает старшая. Отпускает мои руки и выпрямляется.

Позади повозки раздаются шаги нескольких пар ног, мужские голоса и чья-то рука отодвигает тяжелую ткань на входе…

Глава 19

- Куда лезешь! Права не имеешь! – рычит наш возница, и рука, отодвигающая полог останавливается.

- У стражи приказ досматривать все повозки!

Мы со старшей переглядываемся, и вдруг ее глаза в ужасе округляются. Она показывает пальцем на мою голову и сдавленно шепчет:

- Твои волосы! Обрезанные!

Я хватаюсь за свои короткие прядки и мысленно ахаю – хотя мне уже начали давать зелье, ускоряющее рост волос, они лишь чуть ниже ушей.

Беда в том, что в этом мире отрезать волосы могут только рабыне или преступнице - это мне лекарь рассказал.

Таращу на старшую испуганные глаза и в этот момент кто-то из девушек кидает нам платок.