Книга Что известно реке - Изабель Ибаньез

комнату, а я и не заметила этого. Незаметно переставил вещи; диванные подушки были сдвинуты, а угол ковра был загнут вверх. Намеренно. Я зарычала.

Он преодолел уже половину коридора.

— О, и, кстати, мистер Хейс? — позвала я.

Он изящно развернулся и, не сбавляя шага, продолжил двигаться спиной вперед.

— Что такое?

Я следовала за ним.

— Пожалуйста, я бы хотела знать, что вы искали.

Хейс затих.

— С чего вы взяли, что я что-то искал?

Его тон был напускно небрежным. Его непринужденная фамильярность казалась слишком отточенной, а его манеры говорили о его осведомленности о собственной привлекательности. Он пытался незаметно меня соблазнить. Мои подозрения только усилились.

— Перевернули ковер, сдвинули подушки.

— И?

Его ложь витала между нами, создавая ощутимое напряжение в воздухе, пока я молчала. Я ждала, приподняв бровь. Он ничего не говорил, но задумчиво смотрел на меня. Когда стало ясно, что отвечать он не собирается, я издала долгий, разочарованный вздох.

— Вы могли бы подождать минутку? Мне нужно переодеться.

Он с любопытством осмотрел мое платье.

— Что-то не припомню, чтобы вы ждали, когда я вас об этом просил, — усмехнулся он. Затем он подмигнул мне и, развернувшись, продолжил пересекать коридор длинным шагом.

Этой улыбке я не доверяла — просто знала, что у нее будут последствия. Он был тем типом людей, которые очаровывали, одновременно грабя.

Я вернулась и затащила свой багаж в комнату, — воспитанный человек предложил бы помощь — затем прикинула несколько платьев. Все, что я помнила о ресторане отеля Шепард, так это то, что по вечерам он становился центром светской жизни. В парадном фойе собирались состоятельные путешественники, туристы из Америки и европейских мегаполисов. Для первой встречи с дядей я должна выглядеть соответствующе. Респектабельной и одаренной.

Может быть, тогда он передумает от меня избавляться.

Мой выбор остановился на платье в темно-кремовую полоску с длинными рукавами, подчеркнутой талией и соответствующим лавальером29. К одежде подобрала узкие кожаные сапоги, поднимающиеся до середины голенища и украшенные рядом крошечных латунных пуговиц. У меня не было времени поправить прическу или хотя бы сбрызнуть лицо водой, и за это я тихо проклинала порядком надоевшего мистера Хейса. Я прикрыла за собой дверь и помчалась вдоль коридора, придерживая свою объемную юбку. Когда я спустилась вниз, мое дыхание вырывалось с неловким звонким захлебыванием.

Здесь я затормозила. Я не знала, куда мне идти. Отель раскинулся практически на квартал, и с места в вестибюле, где я стояла, шло несколько коридоров в неизвестном направлении. Возможно, я могла попасть в сад или прачечную.

Я оглянулась, надеясь найти Саллама, но его следов нигде не было. Мой взгляд уперся в щеголеватого американца, которого уже встречала ранее. Он сидел в алькове, поглощенный газетой. Я подошла к нему. Он не замечал моего присутствия, пока я не оказалась в футе от него.

Он поднял голову и моргнул. Затем посмотрел сначала налево, потом направо.

— Здравствуйте?

— Добрый день, — ответила я по-испански. — Я ищу обеденный зал. Не могли бы вы подсказать, где он находится?

Его лицо просветлело. Мужчина сложил газету, встал и галантно протянул мне руку.

— Я буду рад помочь вам!

Я взяла его под руку, и он повел меня по одному из коридоров. Он был высок, но ссутулил плечи и имел худощавое телосложение. На вид ему было около тридцати, если судить по небритому лицу и светлым волосам.

— Я Томас Бартон, — сказал он, посматривая на меня уголками глаз. На его щеках расцвел яркий румянец. — У вас очаровательный акцент. Могу я узнать ваше имя?

Я удивилась, когда снова произнесла:

— Эльвира Монтенегро, — смутившись, я прочистила горло. — Вы, кажется, прибыли из Америки?

Он кивнул.

— Нью-Йорк. Имели ли вы удовольствие посетить его?

Я покачала головой.

— Пока нет.

Он застенчиво улыбнулся.

— Возможно, когда-нибудь мы там увидимся.

Я ему улыбнулась, почему-то уверенная, что посети он наше поместье, то тетя приняла бы его с распростертыми объятиями. Да и моя мама, если подумать, тоже. Он был скромен и дружелюбен, с добрыми карими глазами. А его одежда говорила о достатке и успешности.

Мы подошли ко входу в ресторан. Он опустил руку и посмотрел на меня. Я переступила с ноги на ногу, в животе затрепетала тревога. Мне был знаком этот взгляд.

— Не согласитесь ли вы… Не согласитесь ли вы присоединиться ко мне за ужином, мисс Монтенегро?

— Спасибо, но я откажусь. У меня назначена встреча с семьей, — я продолжала улыбаться, чтобы смягчить отказ. — Благодарю за сопровождение.

Я вошла в ресторан прежде, чем он успел что-либо ответить. Зал сверху донизу был оформлен в стиле ренессанса. Арочные окна обильно освещали лунным светом каждый деревянный стол, покрытый белоснежной скатертью. Потолок кремово-белого цвета по четырем углам опоясывал древнегреческий меандр, а стены покрывали дубовые панели со скульптурными украшениями.

Почти каждый столик был занят гостями или спонсорами. Гости общались между собой, потягивали вино и наслаждались блюдами. Как и в вестибюле, в ресторане было много людей разных национальностей.

Французские туристы восхищались винной картой. Паши и беи в западной одежде с цилиндрическими шляпами на голове, общались на арабском. Английские солдаты были в военной форме, их латунные пуговицы поблескивали в мягком свете свечей.

Я сделала несколько нерешительных шагов вглубь и шум стих. Несколько человек внимательно рассматривали меня, несомненно, заметив мои растрепанные волосы и усталые глаза. Я заправила несколько прядей за уши. Расправив плечи, я продолжила идти, взглядом ища столик своего дяди.

Но вместо него я нашла мистера Хейса. Он сидел около огромного окна. Мне хорошо был виден его профиль, жесткая линия челюсти и твердый подбородок. В мягком освещении его волосы казались скорее рыжими, чем каштановыми. За его столом находилось четыре человека, и хотя мне были незнакомы два других джентльмена, в облике человека сидящего слева от мистера Хейса было что-то знакомое.

Ноги сами повели меня к ним. Я обогнула множество обеденных столов и гостей отеля, одетых в дорогие вечерние платья и костюмы. Путь казался милями, каждый шаг — крутым подъемом к неизвестной вершине. Беспокойство засело глубоко в моем животе, пустило корни. Дядя Рикардо может отказаться разговаривать со мной. Он может прогнать меня на глазах у всех этих людей, на глазах мистера Хейса, который был частью этого мира, а я нет.

Я продолжала двигаться.

Мистер Хейс увидел меня первым.

Он встретил мой взгляд, и уголки его губ запали. Казалось, он вот-вот рассмеется. Два других джентльмена заметили мое приближение и прекратили пить. Они не выглядели враждебно настроенными, скорее удивленными. Один из них окинул меня