Книга Мой путь - Леонид Таубес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я никак не мог привыкнуть к тому, что в СССР я был еврей, а здесь русский. Люди в караванном поселке были разные. Когда я жил в Минске, знакомые евреи были учителями, инженерами, врачами, музыкантами. Знал я также евреев-рабочих: наладчика сложного оборудование, лекальщика, маляра, у которого заказы на ремонт квартир были расписаны на полгода вперед.
В караванах разброс был гораздо шире: был дирижер-хоровик из Львова, был главный бухгалтер крупного завода из Ташкента, несколько инженеров, врач-кардиолог из Ленинграда, пара зубных врачей, учитель физики из Киева, но основную массу составляли продавцы, шофёры, люди без профессии.
Некоторые из них были очень экономными. В каждом караване был электросчетчик и счетчик воды. Однажды сосед спросил у меня: “Сколько раз в день ты спускаешь воду?”.
Мне было уже почти 50. Найти приличную работу без языка было очень трудно. Я начал учиться на курсах иврита, которые располагались в кибуце Эйн-Харод Меухад. Это 14 км от моего каравана. Возили нас туда и обратно школьным автобусом вместе с детьми, Правда, группа, в которую меня включили, занималась уже почти месяц, я начал с середины. Догонять было нелегко.
Как-то мы с Любой стояли на тремпе, ждали попутныю машину в наш мошав. Остановилась машина, мы с Любой сели, я рядом с водителем, а она сзади. Я начал разговор с водителем по-английски. Он поинтересовался, кто я и чем занимаюсь. Я сказал, что сейчас без работы, учу иврит, а по специальности я программист. Он сказал:
— Моему мужу как раз нужен программист.
Я хотел поправить: “Вашей жене?”, Люба жестко ткнула меня в спину. И я вдруг врубился, что это мужеподобная женщина с прокуренным голосом. Мы въехали в мошав. Я показал ей, в каком караване я живу. Через некоторое время подъехал ее муж знакомиться.
Он был фермером, жил в 10 минутах ходьбы от меня. Основной доход у него был от выращивания роз. Но кроме этого, он владел маленькой компанией, разрабатывающей и продающей компьютерную систему для проектирования ирригационных сетей. Это был единственный продукт, который продавала компания. Работали в ней два человека: сам босс — его звали Габи и инженер-араб Махмуд.
Габи узнал, что я уже несколько месяцев не подходил к компьютеру, и посочувствовал. Программисту тяжело надолго отрываться от компьютера. Он предложил приходить к нему после языковых курсов и сидеть за компьютером, знакомится с матобеспечением, которое они используют.
Пару дней я знакомился. Программировали они на Microsoft Basic, но у него был и Microsoft C. В СССР я работал на Borland C и C++. Бейсик я не любил, на работать на нем приходилось. Я ознакомился с этим софтом, потом предложил ему дать мне какую-нибудь конкретную задачу, чтобы окончательно войти в курс. Он принес мне планшет-сколку. На него кладут чертеж, специальным пером обводят линии и кривые, и таким образом вводят в компьютер графический объект.
— Вот, — сказал он, — эта штука сильно тормозит компьютер. Надо сделать новый драйвер, чтоб она шла быстрее.
Это была real-time задача. Я взялся за работу. Пошел хакерским путем. Дизассемблировал его существующий драйвер. Он был сделан по-идиотски. В постоянном цикле опрашивал положение пера и этим сильно грузил компьютер даже, если перо неподвижно. Я связал любое перемешение пера с компьютерным системным прерыванием (как говорят, повесил на интеррапт). Тогда он стал обращаться к компьютеру только, если перо сдвинулось. Все стало намного быстрее. Я написал на Си нерезидентный драйвер, который можно было включать в любую задачу как подпрограмму. На все ушла неделя. Потом я позвал Габи и предложил ему быстро расписаться на планшете. Он расписался, и его подпись мгновенно появилась на экране компьютера. После этого о сказал: “Я начну тебе платить зарплату. 800 шекелей в месяц за работу в послеобеденное время”. Где-то через месяц он признался, что ребята из Техниона брались за эту задачу, деньги взяли, но результат оказался неудовлетворительный.
Махмуд был человек интеллигентный, с отличным ивритом и английским. Окончил Технион, специализировался как инженер-строитель. Он жил в арабской деревне Иксаль, полчаса езды на машине до Маген-Шауля. У нас сложились нормальные рабочие отношения.
Я пришел уже на готовенькое и делал всякие новые опции. Подозреваю, что фирма эта если и приносила прибыль, то очень небольшую, она была нужна Габи исключительно для самоутверждения. Заказчиков на его продукт было немного, причем только за рубежом. В Израиле, как я узнал позже, использовали другое программное обеспечение. За счет этой фирмы он ездил в командировки, помнится, несколько раз в ЮАР, во Францию, в Калифорнию и на остров Руньон (французская территория в Индийском океане). Доход же, и неплохой, он получал от фермы, где были теплицы с розами, которые экспортировались в Голландию и Германию. Он окончил Технион, получил степень магистра и был толковым инженером. Работать как простой фермер, подобно менее образованным соседям, ему претило. Наш офис располагался рядом с фермой, сначала во времянке, а потом он построил специальное помещение - 3 комнаты, туалет и душ (на всякий случай). Интересно, что уборку в офисе он делал сам лично, требуя, чтобы Махмуд и я при этом не отвлекались от работы. В одной комнате работали Махмуд и я. Там были компьютеры и большой плоттер. Остальные предназначались для гостей, зарубежных заказчиков.
Когда я закончил курсы иврита, Габи взял меня на полную ставку. Оплата была сравнительно приличной, позже я расскажу о ней подробней. Когда, я попытался разговаривать с ним на иврите, он сказал, что не может слышать такой иврит и попросил вернуться на английский.
Одним из заказчиков этой программы был бизнесмен из ЮАР, который регулярно приезжал в Израиль с предложениями по совершенствованию и дополнению системы новыми опциями. Он первым тестировал все новые версии. Звали его Крис дю Плесси. Это был мужик лет сорока, высокий, ходощавый, с ежиком ярко-рыжих волос и мальчишеским лицом. Был он не просто заказчиком, а еще и другом хозяина
