Книга Возвращение - Майрон А. Готлиб

Так бы назвали его восемь человек из десяти, которым предложили бы подыскать словесный эквивалент его оскалу. Когда он спал или забывался, его внешность мало отличалась от большинства других. Когда же он вспоминал, что родился с великим предназначением пугать окружающих, верхняя губа вздергивалась вверх (вероятно, результат многочисленных упражнений), обнажив неровный ряд желтых зубов, выделяющихся на темном фоне сгнивших, поломанных или выбитых. Оставшимися зубами он конвульсивно прищелкивал, чуть вздернув голову. Нос при этом собирался в складки, как у свирепой собаки в пике ее ярости.

Очевидно, он не мог согласиться с фактом, что от природы лишен достоинств, которыми наделен Переодень Лицо, – отталкивать людей обликом. Сейчас приходится компенсировать врожденный недостаток специальными мимическими упражнениями.

Имя Вампир Даша отмела, как тривиальное. Кроме того, в какой вселенной подобное слово может предохранить и защитить? Именование Желтый Клык не было столь выразительно, зато авторство принадлежало ей и предназначено было оберегать ее.

Третий тип – особая история.

Нет необходимости описывать его. Достаточно сказать, что он вселял ужас в Переодень Лицо и Желтого Клыка. Самое безобидное название, какое она смогла разыскать в своем словаре, было Вожак.

Он был постарше корешей и пользовался неоспоримым авторитетом. На следующий день после их появления Даша наблюдала омерзительную сцену. Вожак застал Переодень Лицо и Желтого Клыка шушукающимися между собой. По неизвестной причине это ему не понравилось.

Он поставил их напротив друг друга. Так близко, что каждый послушно вдыхал выдох другого. Оба догадывались – то, что произойдет вслед за этим, не столько наказание за ослушание каких-то писанных, неписаных или даже никому не известных правил, а демонстрация общаге, кто в натуре держит верхушку в этом доме на колесах.

Она отвернулась, чтобы не видеть, что случится дальше. Не потому что неприятно наблюдать сцену наказания. Напротив – конфликт одного подонка с двумя другими привносил некоторое удовлетворение и даже надежду на разлад в гнусном семействе. Даша отказывалась принять сообщение, которое они рассылали окружающим, включая ее, а возможно, ей в первую очередь.

Желтый Клык был легче Переодень Лицо, а посему, когда Вожак столкнул обоих лбами и носами, он в действительности врезал Желтым Клыком в нос Переодень Лицо как собственным кулаком.

Группу в целом она определила Мерзкой Тройкой.

Первую победу новоприбывшие одержали, нанеся поражение административной структуре Вагона. Татьяна сложила с себя полномочия Дежурного. Тройка была ей не по зубам. Но свято место пусто не осталось. Его занял Сергей. Сделал это с удовольствием, даже некоторым вожделением по причине, в которую Даша отказывалась верить до того момента, когда Сергей, найдя удобный момент, прошептал ей: «Покудова я окрест тебя, будешь, ядреный черт, целехонькой в сохранности»

Ей было приятно это слышать, хотя и без этого откровения, чувствовала себя в безопасности. Но неминуемо надвигался момент, когда останется одна. Продолжала изучать попутчиков, пытаясь понять, на кого сможет положиться после того, как ее новая семья покинет ее.

Не позволяла она разрешить себе шаткую надежду, что Гнусная Тройка прибудет к пункту назначения раньше шахтерской семьи. И все же, каждый раз, когда паровоз подтягивал цепочку вагонов с очередной станции в приближающуюся неизбежность, она вглядывалась в противоположный темный угол в надежде не увидеть там мерзких лиц. Каждый раз разочаровываясь.

За одну остановку до Георгиевска Даша заглянула к старым приятелям из второго товарного. Обстановка там значительно отличалась от полюбившейся ей во время первого визита. Обновленный состав пассажиров более не был привлекателен. Вагон представлялся незнакомым дьяволом, который, она знала – хуже знакомого. Не было там омерзительной тройки, но и не было людей, на которых она могла положиться при необходимости.

***

Наступила последняя ночь, которую Даша проведет под защитой вагонной семьи. Завтра спать, скорее всего, не придется, но тягостные мысли не делали спокойной и эту предпоследнюю ночь.

Когда все же после долгих усилий она погрузилась в кромешную тьму, к ней все еще пробирались проблески тревожной реальности. По запаху и движению воздуха в спёртой темноте она силилась понять, где находится. Ногой как посохом простукивала путь вперед, руками шарила перед собой, оберегаясь от упирающейся в лицо опасности. Неожиданно приотворились тяжелые ставенки. Лучики солнца и свежий воздух пробились в большую холодную каменную комнату с высокими потолками и готическими окнами и оборвали связь с неспокойной реальностью, заменив ее беспокойством сновидений.

До нее доносились неразборчивые звуки, и белый дым клубами наполнял комнату. Зрение и слух обострились, чтобы пробиться сквозь хлопья дыма, и тот уступил, сдался, сгустившись в очертания людей.

Даша различила крупную женщину в египетской цвета слоновой кости галабеи[5] в центре. Невысокая стройная темнолицая испанка в мантильи[6] поверх высокого черного гребня на голове помахивает веером. Непохожие лицами три сестры в разноцветных итальянских беретах, в одинаковых платьях с полосами золотой вышивки, копирующими изгибы трех дородных одинаковых как в зеркале тел; полосы расширяются на пышных бюстах и крутых бедрах, сужаются на талии. Атлетически сложенная римлянка в тунике держит в руках миниатюрную арфу. Светлые волосы красивой немки уложены в высокую прическу, грациозно возвышающуюся над амфитеатром голлеры[7]. Короткая прическа «под мальчишку» молодой португалки, одетой под матроса, сводит «на нет» все ее усилия выглядеть мужчиной. Неужели она полагает, что сможет одурачить кого-то этим маскарадом, а может, цель маскировки совсем другая. Стороной держится обезображенная почернелыми ожогами в длинной до пола, разорванной, окровавленной и обгорелой рубахе; залитая слезами, истерично смеется женщина. Понять причину смеха – потеря рассудка или радость спасение от костра – как и страну проживания (или правильнее – выживания) Даша не может. А дым тем временем очерчивал новые эпохи и новые географии.

«Странная компания» – подумала Даша – «Что собрало их вместе?» – «Чем-то … чем они похожи друг на друга?». Взгляды? Разные. Но что-то в них общее – может в том, как смотрят на нее. С любопытством, интересом, удивлением?.. И еще с гордостью, похожей на ту, с какой мать смотрела на нее, когда она наряжалась к школьному вечеру.

Женщины говорят одновременно и оттого понять их невозможно. Но постепенно звуки разделяются на буквы, те складываются в слова, которые в свою очередь собираются в отчетливую фразу: «Гнусная Тройка будет оставаться в вагоне, пока ты ее оттуда ни выпихнешь». – «Как?» – думает Даша. – «Я сумела найти как» – «я нашла как» – « и я нашла как» – перебивали, перекликались, эхом повторялись голоса. Обожжённая женщина, перестав смеяться, спокойным, молодым, неожиданно красивым грудным голосом сказала: «Ты бы не появилась на белом свете, если б каждая