Книга Близости - Кэти Китамура

ответ, но Яна меня не слушала. В каком-то смысле оно было и к лучшему: о работе особо не расскажешь, не упомянув ареста, он разросся и заполонил мои мысли, попробуй я это скрыть — сразу стало бы заметно.

Из кухни снова донесся шум, я покосилась на Адриана и направилась к Яне со словами: давай все-таки помогу, мы вместе начали носить тарелки с едой и ставить их на стол. Еда была с виду — пальчики оближешь, и Яна не преминула похвалить Адриана за выбор: какой молодец, мне бы такой вкуснятины в жизни не назаказывать. Странный комплимент, немного бессмысленный, да к тому же неправда: Яна обожает и сама готовить, и ходить по ресторанам, да и вообще тоже мне подвиг: взять в ресторане еду навынос. Яна подняла бокал и произнесла: ну, за встречу! Она все еще улыбалась, голос напряженно дрожал. Адриан кивнул, поднимая бокал, спасибо Яне за приглашение, сказал он — из нас троих он один вел себя по-настоящему раскованно.

Мы с Яной на несколько секунд зависли, наблюдая, как Адриан раскладывает еду. Мы обе превратились в женщин, которые восхищаются мужчиной: ах, как ловко у него получается! Какая-то ненормальная и несусветно идиотская ситуация. Он просто-напросто накладывал на наши тарелки лапшу, рис и кусочки мяса, а я таращилась на него с полнейшим одобрением — лишь потому, что Яну его действия приводили в восторг и я это знала. Яна так бурно реагировала, потому что ей нравился Адриан — ну конечно, — в нынешней ситуации у нее боевой настрой, она сражается за первенство, в конце концов, именно она затеяла наш ужин, она пригласила Адриана.

А что до Адриана, то в мыслях и на душе у него могло быть по-всякому. Я понятия не имела, как ему Яна, да и вся ситуация в целом. Не исключено, что он сидел и жалел: зря я согласился на ужин, чтобы только мы втроем, ясно ведь, что это в некотором роде смотрины. Яна тем временем тщательно обходила тему его брака и развода, порасспрашивала его немного о работе, о районе, где он жил, — безобидные вопросы, на которые она и так знала ответы, к заведомо неудобной территории Яна подступаться не решалась.

Все эти ритуалы были проникнуты бессмысленностью и фальшью. Адриан, надо думать, прекрасно понимал, что Яна все знает не только о его работе и его районе, но и о Габи, и о его подвешенном состоянии. Фасад разговора, как бы ни был он искусно сработан, не скрывал: Яна знала, что Адриан знал, что она знала; все всё знали, но открещивались от этого знания, и оно эхом гонялось по комнате. И ведь мы не то чтобы вели себя необычно, люди постоянно прибегают к такой нечестности — осознанно или неосознанно. А может, эта нечестность очень даже просчитанная, вдруг подумалось мне, может, они что-то от меня скрывают, о чем-то они поспорили или, наоборот, о чем-то договорились сразу, как Адриан вошел в дом; например, Яна его впустила и говорит: слушай, давай начистоту, что там между вами, мне надо точно знать, какие у тебя намерения.

Яна на такое очень даже способна — она, как и Адриан, бывает прямая как палка. Яна повернулась к Адриану и лукаво заметила: я знаю, ты не одобряешь, если молодая женщина живет в этом районе, — я изумленно уставилась на нее, она выдала абсолютно правильную оценку его позиции, он именно так и думал про ее район, а я ей ничего не рассказывала, но она нутром почуяла консерватизм, в котором Адриан не факт, что признался бы. И в самом деле, продолжила Яна, в других частях города безопаснее, а здесь так себе, вот совсем недавно случился инцидент. Грабители напали на мужчину, избили прямо возле моего подъезда.

Адриан опустил вилку на тарелку: мол, я весь внимание.

Недавно — это когда я у тебя была? — спросила я, и она кивнула.

Мужчина попал в больницу. Яна помолчала. На его месте мог оказаться кто-то из нас, вот, скажем, ты, прибавила она, пристально глядя на Адриана. Он, кстати, и был примерно как ты, я про него почитала: состоятельный, профессионал, вероятно, его друзья пригласили на ужин, совсем как тебя.

Откуда ты знаешь? — спросила я. Они назвали имя. Была одна статья, информации немного, но имя-то есть, а нагуглить можно что угодно, сами понимаете. Он букинист, зовут Антон де Рейк, у него бизнес в Старом городе, очень успешный. Может, он и живет где-то в твоих краях, сказала она Адриану. Разговор шел о серьезных вещах, но ее флирт никуда не девался, просто принял форму грубоватой агрессии, — вообще, не очень-то тактично рассуждать вслух, что это Адриан сейчас мог бы лежать на больничной койке.

Да, продолжала Яна, наверняка он шел к друзьям на вечеринку, поужинать — шел, да вот не дошел, как считаете, долго друзья его ждали и не садились за стол? Час? Или полтора? Яна умолкла, как будто сообразила: ведь они с Адрианом совсем недавно сами ждали меня и не садились за стол. Вот так живешь себе обычной жизнью, черная полоса, белая полоса, и в один прекрасный день эта твоя жизнь разбивается вдребезги и ты больше никогда не чувствуешь себя в безопасности. Ты постоянно озираешься через плечо, и твой мир вдруг изменился, он стал ненадежен и полон враждебности.

Яна схватила вилку и принялась за еду: до этого она почти не притрагивалась к ужину и явно проголодалась. Адриан заметил, что именно так устроено насилие, поэтому оно очень эффективно подрывает общественные устои, поэтому терроризм работает. Яна сглотнула, отложила вилку и потянулась за вином. Ну да, отрывисто бросила она.

И все-таки тут что-то не так, сказал Адриан. Зачем избивать человека, когда речь о деньгах, если тебе угрожают насилием, если требуют кошелек и телефон — ну, отдаешь кошелек и телефон, это же ясно.

Да, но часто бывает, когда что-то идет не так, заметила Яна. Даже самый отпетый преступник может запаниковать и зайти дальше, чем планировал, человеческое тело — оно и живучее, и хрупкое, никогда не знаешь, чего от него ждать, даже того, кто привык к насилию, можно застать врасплох. Или, к примеру, преступник был новичком, не рассчитал. Или он это из чистой злобы, так тоже бывает, правда? Яна пожала плечами. Намерение по большому счету не так важно, напал ли преступник — или преступники, их, наверное, было несколько — по злобе или из-за паники, но результат-то все