Книга Не твой наследник - Эмилия Грант

примерял мамины колготки!

— Ну, если хочешь, расскажи, — ни капли не смутившись улыбается Ян. — Правда, не думаю, что Саше это будет интересно.

— Тогда с чего бы ей было интересно слушать про меня?

— Потому что про Яна я уже все знаю, — с вызовом отвечает Саша и впервые за весь вечер смотрит мне прямо в глаза. — И про обезьянку Лилу, и про колготки. И про то, что ты его высмеял за это перед друзьями.

— Не помню, когда мы перешли на «ты», — цежу сквозь зубы. — Кстати, Ян не забыл упомянуть, что прямо перед этим он развинтил табуретку, на которой я сидел, чтобы опозорить меня перед гостями?

— Люди с лишним весом часто обвиняют в своих проблемах других, — пожав плечами парирует Саша.

Не знаю, что меня бесит сильнее: то, что она моментально встала на сторону Яна, даже не разобравшись в ситуации, или тот факт, что мой брат был с ней настолько откровенен. Она, кажется, знает о нем все, включая имя плюшевой обезьянки. Выходит, у этих двоих все настолько серьезно? И несмотря на это, она не преминула трахнуться с первым встречным? Сколько их было таких — встречных мужиков, готовых услужить любвеобильной женщине? И почему, блять, меня это вообще заботит?!

— Брейк, ребята, брейк, — миролюбиво произносит Ян, приобнимая Сашу за плечи. — Давайте жить дружно. Марк, закажешь второй стейк или теперь ты более тщательно следишь за питанием?

Мысленно считаю до десяти — и обратно. Никогда еще мне так сильно не хотелось втащить младшему братцу! Желание рассказать ему правду моментально испаряется, потому что каждый получает именно то, что заслуживает. Возможно, нимфоманка без принципов — идеальный вариант для Яна. А что? Будет держать его в тонусе!

Я уже собираюсь ответить как-нибудь едко, но телефонный звонок заставляет меня отвлечься. Снова мама. Как-то подозрительно часто: не иначе, как Лена постаралась.

— Ну же, ответь, — Ян с издевкой косится на мой телефон. — А то мамочка будет волноваться.

Еще и маменькиным сынком меня выставил! Молодец! Ничего, посмотрим, как он запоет, когда узнает о похождениях своей Саши. Даже если не от меня — с ее-то темпераментом это все равно всплывет рано или поздно.

— Да, — коротко бросаю в трубку.

— Ой, Марик, я уж думала, ты занят, — с облегчением выдыхает мама.

— Есть немного.

— Я узнала, где ты остановился, мы стучим, стучим, никто не открывает. Я подумала, что ты либо спишь, либо поехал в Питер, но…

— Постой, — напрягаюсь я. — Что значит «стучим»? И кто это — мы?

— Ну как: я, папа, Леночка, — беззаботно тарахтит мама. — Отец, конечно, не хотел никуда ехать, но я ему говорю: Роберт, у твоего ребенка семейные проблемы, тебе что, плевать? Явно же что-то случилось, Леночка плачет и плачет, надо выяснить и помочь вам помириться…

— Кто тебя просил приезжать? Я же сказал: не лезь в наши отношения…

— Они что, приехали? — спохватывается Ян. — Сюда?! Блин, Санек, вставай, мы сваливаем! — хватает ее за руку и тянет из-за стола.

— Да ты не переживай, — продолжает мама. — Спокойно доделывай свои дела, мы подождем тебя в ресторане… Ой, кажется, я тебя вижу… Обернись, я тебе машу!

Еще до того, как обернуться, я по реакции Яна понимаю, что мы оба влипли. Заметив мать, он меняется в лице, дергается разок, словно в предсмертной конвульсии, а потом, осознав, что отступать некуда, обреченно оседает обратно на стул. Знаю, злорадствовать нехорошо. И мне приезд матери с Леной не сулит ничего, кроме проблем. Но все же унылая физиономия Яна делает горькую пилюлю чуть слаще. Так и подмывает по-детски ткнуть в него пальцем и протянуть «ха-ха».

— Ой, и Янчик тут, — запыхавшись, мама подбегает к нашему столику и, окатив окружающих сладковатым амбре своего любимого парфюма, стискивает меня в объятиях, а потом расцеловывает Яна. — Мои мальчики! Как давно мы все вместе не собирались! — усиленно трет его щеки, убирая следы помады. — Еще и с девушкой! Сколько же ты собирался от нас ее скрывать, а?

Ян мрачно косится на Сашу, потом на мать, и только этикет удерживает меня от того, чтобы запечатлеть эту картину на камеру телефона. У Яна примерно такой же вид, как когда он устроил вечеринку для одноклассников во время родительского отпуска, а домой заявилась бабушка и вот точно так же тискала его перед ребятами. Понятия не имею, почему именно Ян вызывает у всех женщин потребность его потискать, но это явно доставляет ему невыразимые мучения.

— Мама, это Саша, Саша, это мама, — бормочет Ян.

— Очень приятно! — порция помады перепадает и Саше тоже. — Можете называть меня просто Катя, я против всех этих реверансов с отчеством. Так, нам кто-нибудь принесет стулья или нет?!

Кажется, у официантов сегодня выдался не лучший вечер. Пока они суетятся, придвигая соседний столик и стулья для внезапно обрушившихся гостей, я, наконец, замечаю Лену. В том, что притащить сюда моих родителей — ее идея, нет никаких сомнений. Пять баллов, дорогая супруга! В аду для тебя наверняка приготовят VIP-котел. Скромненько так стоит в сторонке, строит из себя агнца на заклании. И почему ей до сих пор не пришло в голову поступить на актерское? С руками и ногами бы отхватили! Не знал бы эту стерву, сам бы с первого взгляда проникся состраданием. Бледная, как кафель в морге, без косметики, еще и в сером сиротском платье. Нервно мнет сумочку, опустив глаза, ни дать, ни взять, жертва домашнего насилия. Теперь понятно, почему мать примчалась сюда первым рейсом: если она наблюдала за этими образцово-показательными страданиями целые сутки, то уже, наверное, костьми готова лечь, лишь бы вразумить нерадивого мужа. Меня, то есть.

— Прости, Марк, если побеспокоили, — безжизненным тоном произносит Лена и отводит глаза. — Я не хотела ехать, честно. Знаю, ты не хочешь меня видеть… — на этой трагичной ноте ее голос прерывается. — После стольких лет…

Я бы зааплодировал, серьезно, вот только если я сейчас оторву руки от стола, то, боюсь, придушу гадину на глазах у десятка свидетелей.

— Может, хватит ломать комедию? — еле слышно цежу сквозь зубы.

— Простите, мама… Это была плохая идея. Мне лучше уйти. Или уехать…

— Первая здравая мысль… — начинаю я, но мама не дает мне договорить.

— Прекрати, сейчас же! Конечно, он хочет тебя видеть! — последняя фраза обращена уже к «несчастной» Лене. — Садись, милая, закажи себе что-нибудь. Ну а вы, Сашенька? Давно вы уже с