Книга Доктор Аддер - Кевин Уэйн Джеттер

не разбирая дороги, затем споткнулся и упал, сбил дыхание, заскреб руками по дорожному покрытию. Прижал ладони ко рту, зализал кровь из появившихся ссадин. Спустя время он поднялся и пошел дальше.

Теперь с той же улыбкой она прижималась к нему в лос-анджелесской комнатушке. «С победной ли улыбкой?» – спросил себя Лиммит. Оттолкнув ее, он встал и подошел к окну. Нагнулся, поднял лежавший под окном желтый радиоприемник и стал его изучать.

– А я и не знал, – заметил Лиммит, – что радиостанции до сих пор работают.

Мэри с удивлением посмотрела на него.

– Эту и станцией-то не назвать, – ответила она. – Какой-то старикан из Крысиного Города крутит песни по миниатюрному трансмиттеру. Прием только в ЛА и только днем. В основном старые записи немецких опер.

– Как его зовут?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Станцию все называют KCID, что бы это ни значило[4]. Его никто никогда не видел, но он знает про все, что творится в ЛА, и хвалится этим – легкий треп между записями. И, как у всех крысоедов, у него пунктик на Аддере.

Лиммиту хотелось послушать, но он понял, что пока больше не вынесет Воццека. «Надо бы эту мелодию сделать официальным гимном Лос-Анджелеса», – сказал он себе, выключил радио и развернулся, чтобы выглянуть в окно. Верхнее стекло выбили, на его месте, как гнилые зубы изо рта, торчали редкие осколки, на нижнем же виднелись пятна грязи. В изломанном свете лос-анджелесского утра проступили блуждающие по Интерфейсу на полусогнутых ногах фигуры. Время от времени они рылись в кучах мусора.

– Кто эти люди? – не оборачиваясь, спросил он.

Мэри разглядывала худые бледные ноги и тощие ягодицы Лиммита, бушевавшую на его плечах подростковую сыпь и взрослые шрамы. «Он не слишком о себе заботится», – подумала она.

– Мусорщики, – сказала она, не утруждая себя проверкой. – Стервятники. Старые фрики и выродки Крысиного Города, бомжи. Разгребают мусор по всей улице. Ищут монеты, таблетки, остатки еды, чтобы тут же и поесть. И все, что имеет в трущобах хоть небольшую ценность для перепродажи.

Он отстранился от окна, сел рядом с ней и лениво потрепал ее по бедру.

– Ты знаешь, что дальше, – негромко произнес он.

Она заглянула в его узкое лицо с глубоко посаженными глазами.

– Твое дело, надо полагать?

– Именно, – кивнул он.

Она взяла Лиммита за руку и переплела свои пальцы с его.

– Еще минуточку. Пожалуйста.

Он крепко зажмурился, сжал ее руку, словно желая причинить боль трением костяшек о костяшки.

– Никаких больше минуточек, – ответил он.

Полуденное солнце проникло за край светового люка и ударило прямо в лицо доктора Аддера. «А-а-а-а! – завопили персонажи его снов. – Нас застрелили, мы умираем!» Это было так, ибо сны и все их жители развеялись, когда Аддер открыл один глаз, снова закрыл и перевернулся на импровизированной подушке из марли и бандажей подальше от беспощадного солнца.

– Проклятое солнце, – пробормотал он. – Или это предвестник какого-то божественного проклятия? А, неважно.

Приподнявшись на локте, он осмотрел обнаженную фигуру спящей рядом девушки. Когда накануне вечером голова Паццо внезапно разлетелась на осколки, уровни адреналина и прочих гормонов в крови Аддера преобразовали шок от этого происшествия в неприкрытую паранойю, как это за ним и водилось. Аддер затащил юную шлюху на мотоцикл, вернулся за черные кованые ворота, закрыл их, уволок девушку в дом, запер переднюю дверь и, отступая в кладовую, где хранился весь хирургический инвентарь, заблокировал и все промежуточные двери одну за другой. Обезопасив себя таким образом, он придвинул две каталки к стене (в его голове возник неясный, предположительно инспирированный винтажными киновестернами из коллекции Бетрича образ – нападающие осаждают дверь последнего укрытия, а он прикрывается телом шлюхи, одновременно отстреливаясь из «магнума» калибра 0.44) и обнаружил, что, вопреки или благодаря этим фантазиям, совершенно неуместная эрекция спадать не собирается.

Но то было вчера ночью. Теперь стимуляторы и порожденные ими страхи вымылись, оставив по себе неприятный привкус на зубах и общее ужасное самочувствие. Он скинул простыни и потрепал девушку по ягодицам.

– Эй, – позвал он. – Давай вставай. Нас ждут великие дела.

«Особенно тебя», – мысленно добавил он не без злорадства.

Проститутка перекатилась с боку на бок и посмотрела на него. Ясные немигающие глаза указывали, что она уже некоторое время не спит, а просто неподвижно лежит рядом.

– Великие дела? – сказала она горько, словно тщательно обдумывала случившееся. – Я не ожидала, что ночь с великим доктором Аддером на поверку сведется к обычному перетраху на жестких, словно стальные слябы, каталках в захламленной кладовке.

Аддер потянулся и зевнул.

– А чего ты ожидала? Нет-нет, не утруждай себя ответом. Все вы, дешевые шлюхи, одинаковы. Вы ожидаете получить за свое почти девственное тело не только особые аналитические и хирургические услуги, на которые рассчитывает твой сутенер, но и, во-первых, головокружительную эротичную поездочку по Интерфейсу на прославленной машинке доктора Аддера и, во-вторых, райские услады секса в роскошном дворце доктора Аддера на холмах. И чего ты ожидала от него? – Он махнул рукой на свой полувставший член. – Думала, у моего хера глазки-бусинки, а раздвоенный язычок туда-сюда снует? Чушь собачья. – Он рассмеялся, перекатившись на спину. – И что, по-твоему, я тебе должен, задавака ты эдакая?

Девушка промолчала. Аддер покосился на нее. Казалось, она смотрит сквозь него на стену за его спиной. На лице шлюхи читалось странно удовлетворенное, словно после оргазма, выражение.

– Хотя прошла всего неделя или около того, – сонно протянула она, – мне кажется, что речь отличницы на выпускном вечере колледжа была в далеком-далеком прошлом.

Аддер ухмыльнулся:

– Все одинаковы. – Он покачал головой: — Все одинаковы. Тебе просто не хочется знать, насколько вы все одинаковы, а? – После нескольких повторов фраза будто наполнилась собственным зловещим, оторванным от буквального смысла, мощным значением. – Все, куда ни ткни, шлюхи Интерфейса твердят, что были отличницами в колледже, и, господи, наверняка ведь некоторые сами в это верят. А знаешь, почему вы все, чиксы, строите воздушные замки на фантазии о супер-пупер отличницах спорта и науки, душах компании и тыры-пыры?

Ее нетерпеливый взгляд скользнул по его лицу в предвкушении откровений.

– Ты действительно хочешь знать почему? – спросил он.

– Конечно, – она с трудом сдерживала дрожь в голосе. – Вываливай.

– Потому что, – выложил он, – для вас недостаточно из типичной тупой глуши Оринджа стать типичной шлюхой-лузершей в ЛА. Ваше падение, ваша деградация недостаточно глубоки. Вы все жаждете уникальности, тупые чиксы, охочие до саморазрушения, мечтаете грянуться с самой вершины на самое дно, в самую глубокую яму из дурацких передач Мокса, которые вас так заводят. Ну так слушай. – Он перешел на