Книга Без помощи вашей - Роман Евгеньевич Суржиков

Миледи, я думала о том, что случилось, — сказала Мира.

— И что же?

— Моего отца убили, миледи. В книгах пишут: нужно судить о намерениях по результатам. Я полагаю, засаду устроили именно для того, чтобы убить отца. Это был не грабеж и не случайная стычка. Кто-то послал головорезов для преднамеренного убийства.

— Разве у доброго сира Клайва были враги?

— В здешних краях — нет. Но еще до моего рождения отец жил в столице, и его коснулась одна скверная история — дворцовый заговор. У него могли остаться враги с тех времен.

— Умное дитя.

Сибил сказала это не столько Мире, сколько мужу, и выразительно поглядела на него. Элиасу, похоже, было все равно. Он отрезал кусочки от сырной косички, клал за правую щеку и сосредоточенно жевал немногочисленными зубами. Взгляд его блуждал где-то.

— Сперва и мы подумали так же, — сообщила графиня. — Но потом кое-что всплыло. Найди себя в этой книге, милая.

Сибил протянула Мире тяжелый том в кожаном переплете. Золотое перо, скрестившееся с мечом, было вытиснено на обложке, ниже вилась надпись: «Истоки, течение и ветви блистательного рода Янмэй». Родословная правящей династии? Шутка, что ли? Мира застенчиво улыбнулась. Да, ее имя можно найти где-то на последних страницах книги — она знала это с детства. Ниточка кровного родства тянется от нее через одну, другу, третью семью, опутывает несколько ветвей, ползет по стволу и приводит к самому владыке Адриану — его величеству императору Полари. Мира приходится ему троюродной племянницей или кем-то вроде. Однако…

— Миледи, простите, но это ложный путь. Между мною и престолом стоит дюжина людей, много более достойных и знатных, чем я. И даже, будь это не так, владыка Адриан полон сил. Он родит сыновей, и станет уж вовсе неважно, как сплетаются веточки древа. Мне до наследницы престола — столько же, как медведю Маверику до Шиммерийской принцессы.

— Твои родители так учили тебя в детстве, и поступали правильно. Если бы ты подумала, что имеешь хоть один шанс унаследовать корону, то размечталась бы попусту. Но прошло немало лет, кое-что поменялось.

Графиня раскрыла книгу и принялась водить карандашом по страницам, вычеркивая одно имя за другим. Десяток вельмож угодили на плаху или лишились титулов после Шутовского заговора. Эти погибли на охоте — карандашные крестики поверх имен. Тот лишился головы в междоусобице — новый крестик. Этот ушел в монахи и отрекся от прав наследования. Нескольких забрал мор (чирк, чирк — ложатся скрещенные линии), кто-то пережил трясучку и утратил разум (чирк). А в этой семье четверо детей умерли еще в младенчестве — боги прокляли. Крест, крест… Кто же остается?

Сибил Нортвуд обвела кругами три имени.

— После всего, моя милая, ты — четвертая в очереди престолонаследия. А если не брать в учет Менсона, который уж семнадцать лет как сделался придворным шутом и посмешищем для всего двора, то ты — третья.

Мира пожала плечами: третья — так третья.

— Это ничего не меняет, миледи. Император собирается жениться, и вскоре у него появится прямой наследник.

— Вот именно — собирается.

Сибил со значением посмотрела на Миру. Девушка не понимала, куда клонит графиня, и призналась в этом.

— Наивное дитя! — воскликнула Сибил.

— Заговор. Новый паскудный заговор, — проворчал граф.

— Вы имеете в виду… — начала Мира и запнулась. Догадка показалась ей слишком несуразной.

— Это тебя хотели убить, а не отца! — заявила Глория и тут же исправилась: — Вас, леди Минерва.

— Да, дитя мое. Не бедный сир Клайв быль целью, а ты. Тебя намеревались убить, чтобы расчистить путь другому претенденту на престол.

Какой в этом смысл, если император жив и здоров? Абсурд…

И вдруг Мира поняла.

— Так вы полагаете, случится еще убийство?

— И не одно! — кровожадно заявила Глория.

— Я полагаю, владыке очень интересно будет про все это узнать, — сказала Сибил. — История больно уж смахивает на начало заговора, и мишенью вполне может оказаться сам Адриан. Нам нужно ехать в столицу.

— Нам?..

— А ты думала вернуться в родной замок? И кто же там защитит тебя — конюх да горничная? В Стагфорте осталась жалкая горстка людей, и один из них служит не тебе, это уж ясно.

Наверное, так и есть. Мира думала об этом: не случайно же убийцы так хорошо знали, где и когда устраивать засаду.

Но ехать в столицу империи… Фаунтерра — гигантский муравейник, суетливый и тщеславный, переполненный словами и чувствами… заговорами. Мира никогда не бывала там. Какое выбрать из двух зол: броситься в этот людской водоворот или вернуться в опустевший и холодный родной дом? Что более терпимо — оказаться одинокой в глуши или одинокой среди толпы? Как вернее сойдешь с ума — от людского шума или тоски?

— Вижу, милая, ты довольна, — зорко подметила графиня. — Какая девушка не мечтает о блестящей столичной жизни, о приемах и балах, об аудиенции у самого владыки! Мы завтра же отправимся в дорогу, и через половину луны ты увидишь Фаунтерру — лучший город на свете!

В глубине души Мира порадовалась тому, что графиня решила за нее.

— И вы едете в столицу, миледи? И Глория?

— Свадьба, — буркнул граф Элиас. — Нас ждут в Первой Зиме.

— Ах, конечно! Ориджины наконец-то пристроили замуж свою малахольную принцессу — великий повод для празднества! Дорогой Элиас, избавь меня от этого. Поезжай с детьми в Первую Зиму, передай мои извинения, поздравления и все остальное, что подобает. В столице меня ждет встреча с персоной поважнее, чем стая красно-черных зазнаек.

Ревнивая зависть графини Сибил к семье Ориджин — не тайна. Их род более древний и знатный, история герцогства полна легендарных фигур и громких побед, а долина Первой Зимы — и вовсе святыня, место сошествия Праматерей на землю. Нортвуд же обширен и довольно могуч, но в глазах всей империи это — дремучий лес с медведями и бородатыми мужланами. Пожалуй, графиня только рада поводу избавиться от свадебного приглашения. На сей раз Мира вполне понимала ее чувства: нет ничего утомительней, чем лицемерить в угоду вежливости.

— Езжайте, — согласился граф. Добавил, глядя в потолок: — Только не слишком обольщайтесь на счет благодарности владыки. Династия не любит чувствовать себя обязанной. Я-то знаю эту породу. Тебя, Сибил, император не осыплет почестями и не поведет за ручку на первый