Книга Настоящий Спасатель. Назад в СССР - Адам Хлебов

я думал, что у них с Машей взаимные чувства. А оказывается — она даже и не встречалась с ним.

Ну и в-третьих, я считал, что он больше не сунется. По крайней мере тем составом, что нападал на меня. Он, конечно будет желать реванша, но это произойдет не скоро. Он будет готовится к нему.

Я вспомнил тренера по боксу, который приглашал меня на тренировки. Я подумывал о том, что стоит к нему походить, поработать с техникой, подкачаться и привести тело в наилучшую форму.

Похоже она мне пригодиться. Две драки за четыре дня, это довольно насыщенная программа.

Вернувшись домой, я застал бабушку, занимающуюся готовкой на кухне. Она стояла в переднике, с полотенцем, перекинутым через плечо у плиты.

— Максим это ты? Тебе звонили, — она сообщила мне о телефонных звонках, не выходя в коридор.

— Кто, Ба?

— Двое. Первый твой хороший знакомый. Представился, как сержант Осин, сказал, что он ждет тебя у себя до восемнадцати ноль-ноль.

Я посмотрел на часы время на кухонных часах показывало половина пятого.

Будто угадав мои мысли, бабушка продолжила:

— Сейчас рыба будет готова, поешь и иди. Он из милиции?

— Угум.

— Это из-за пятничной драки?

— Не знаю, Ба. Честно. Но обязательно расскажу, как только узнаю.

А мент-то оказался порядочным. Не стал бабушке выносить мозг. И заявляться в квартиру не стал. Я добавил плюсов в его карму мысленной благодарностью.

— А что за второй звонок?

— Мужчина. Взрослый. Обратился ко мне по имени отчеству. Назвался твоим другом. Передал шифр, который я записала на календаре. Сказал, что ждет твоего ответа.

— Что за шифр? — я подошел к отрывному календарю на кухне.

Я увидел шахматную комбинацию «С5-А6» и улыбнулся. Генерал передал свой ход конем. Я в уме вспомнил положение фигур на доске. Шахматная партия по телефону? В этом был какой-то свой драйв.

— Что там? выигрываешь или проигрываешь? — бабушка безошибочно угадала смысл «шифра», — твои белые?

Она поняла, что это продолжение шахматной партии. Хотя сама ни разу в жизни не держала фигуры в руках. Зато выяснилось, что Макс с дедом режутся в шахматы регулярно.

— Да. Насчет выигрыша не понятно пока. Он сильный соперник. Пока у нас с ним ничья.

— С кем играешь?

— Да так, с генералом одним…

Глава 8

— Что там? выигрываешь или проигрываешь? — бабушка безошибочно угадала смысл «шифра», — твои белые?

Она поняла, что это продолжение шахматной партии. Хотя сама ни разу в жизни не держала фигуры в руках. Зато выяснилось, что Макс с дедом режутся в шахматы регулярно.

— Да я играю белыми. Насчет выигрыша не понятно пока. Он сильный соперник. Пока у нас с ним ничья.

— С кем играешь?

— Да так, с генералом одним. В больнице познакомились.

— Деловой! — Она гордо улыбнулась покачала головой, — иди садись есть.

Чем дальше, тем больше я проникался уважением Бабушка, конечно же, все понимала и без расспросов, и моих ответов.

Но ее врожденная деликатность позволяла ей мягко и ненавязчиво задавать вопросы таким образом, что у нас сохранялись дружеские и открытые отношения.

Я бы хотел иметь такие с внуками, если они когда-нибудь у меня появятся.

Наспех пообедав, я решил не тянуть резину и сразу отправиться к Осину.

Я чмокнул ее в морщинистую щеку, поблагодарил за вкусный обед и выскочил на улицу. До отделения Осина ехать на автобусе минут пять-семь. Идти пешком пятнадцать я решил пройтись. Время позволяло.

По дороге, я рассматривал горожан и отдыхающих, направляющихся по улицам города по своим делам. Как бы ни были одеты люди, я мог безошибочно определить местный или приезжий человек идет мне навстречу.

Посмотрев сторону гор, я увидел, что вершины скрыты черными грозовыми тучами. Быть дождю.

Летом город наводняли самые разные советские люди. В основном это были мамочки с бабушками и детьми, семейные пары, одинокие искатели курортных приключений обоих полов.

Рабочие, служащие, интеллигенция, военнослужащие, в основном офицеры. Реже колхозники по путевкам. У последних весной посевная, летом и в начале осени страда

Но в то же время летом к морю стекался всякий сброд в погоне за легкой наживой. Карманники, пляжные воры, карточные каталы, мошенники, свадебные аферисты всех мастей, также, редкие в то время, ночные бабочки и полукриминальные цеховики.

В сезон в городе было очень много денег. По улицам бродили толпы цыганок, которые гадали, опустошая карманы наивных граждан.

Везде кипела несанкционированная уличная торговля и махровая спекуляция. Все старались заработать побольше.

Например, чего только стоили наши курортные государственные бомбилы — наглые, жадные, живущие по своему представлению о законе. На них не было управы.

Платили взятки проверяющим, чтобы хватать прибывших на отдых прямо на перроне железнодорожного вокзала.

Не отставали и простые горожане. Они сдавали в аренду койки, размещенные в домах, квартирах, гаражах, сараях.

Часто они работали в паре с таксистами, которые имели свой процент — таксу с привезенных отдыхающих. Это называлось подогнать на койку.

Жители города нагло спекулировали железнодорожными билетами, пекли пирожки, варили раков, кукурузу и продавали на пляже или набережной без разрешения.

Кстати, мне было забавно осознавать, что никто, кроме мальчишек не ел мидии — брезговали. Они считались негодной едой.

Курортный общепит служил Клондайком для самых разных проходимцев, работавших в столовых, шашлычных, ресторанах.

Отдельная «мафия» оккупировала колхозные рынки. Бойко торгуя фруктами и овощами, местные торгаши могли за сезон заработать на подержанный «москвич», а если очень повезет, то и на «жигули».

Вся курортная деятельность приносила невероятные доходы. Жизнь кипела и бурлила. Милиция и местные власти, как могли делали вид, что боролись в этим «вопиющим беззаконием», но, как и во многих малых и средних прибрежных черноморских городах, в нашем городе власти закрывали глаза на эту ситуацию.

Поэтому если местный «пассажир» или «пассажирка» не борзели, дальше угроз и конфискации товаров или предмета бизнеса дело не шло.

Пойди попробуй посади массово всех этих горемык, разного рода забулдыг, многодетных матерей, пенсионеров бабок и мужичков, извозчиков.

Могли, конечно, посадить за спекуляцию или незаконный промысел. Но это означало минус в статистику, проверку со стороны партийных органов, ненависть людей и кумовские просьбы с укорами.

Ведь все жители знали друг друга. Так или иначе, можно было найти выход на родственников любого чиновника или милиционера.

Поэтому наш город жил своей особой жизнью с прибрежной спецификой.

Некоторые милиционеры не брезговали брать взятки, прикрывая курортный бизнес. Нельзя было сказать, что этим занимались все. Об этом знали все и как-то уживались с этим явлением.

Часто люди были вынуждены, так зарабатывать. В сезон в предприятия нанимали людей вахтовых. Поздней осенью, зимой, ранней весной, вся прибрежная индустрия не работала. И те, кто не создал запасов в сезон, едва сводил концы с концами в период зимнего простоя.

Но брали не о всех. Мать семейства, тащившая на себе хозяйство, детей и пьющего мужика, всегда наказывалась выговором и профилактической беседой. А таких было очень много.

Были и нормальные семьи которые не нуждались в подобных, как тогда говорили, нетрудовых заработках. Например, мои дед и бабушка.

Вот так разглядывая пеструю толпу, я добрался до отделения милиции. Начал накрапывать дождь. Крупные капли заставили прохожих прятаться под навесами.

Войдя внутрь и подойдя к окошку, я спросил где найти Осина.

Высокий долговязый дежурный, осмотрев меня с ног до головы, проводил меня по коридору к двери, покрытой толстым слоем масляной краски, и напоследок спросил:

— Потерпевший, что ли?

— Нее — супергерой.

— Понятно.

Видно, дежурный ничего не понял. Но на всякий случай напустил на свое лицо маску проницательности. Видимо, принял меня за осведомителя, понимающе качнул головой.

— Вот его кабинет.

Я поблагодарил парня и постучался.

— Войдите!

Я отворил дверь и просунул в проем голову.

— Здравствуйте, сержант Осин здесь работает?

В помещении стояло четыре стола. Три из них пустовали, а за четвертым сидел знакомый сержант и заполнял какие-то бумаги.

— Аааа это ты, проходи. Думал, не придешь. Будешь, как заяц бегать от меня.

Я подошел к столу, за которым он сидел и оглядел просторную комнату.

На стене висел портрет Брежнева в маршальском мундире с орденскими планками на груди. У стены стоял металлический шкаф, на котором были сложены папки. Стол сержанта, заваленный бумагами, находился у окна.

На подоконнике стоял магнитофон-кассетник «Sony». Ого. Такой мог стоить рублей пятьсот, если