Книга Битва за Карфаген - Михаил Борисович Елисеев

тем много содействовал перевесу своих и ослаблению неприятеля» (Polyb. XI. 22). Об этом свидетельствует и Тит Ливий: «Вопреки ожиданиям – своим и врагов – римляне оказались на флангах, а в середине строя – союзники» (XXVIII. 14). На данный факт указывает Фронтин: «П. Корнелий Сципион, прозванный впоследствии Африканским, ведя военные действия против карфагенского полководца Гасдрубала в Испании, день за днем выводил войско, построенное таким образом, что центр был укомплектован сильнейшими солдатами. Неприятель также стал выступать постоянно, построившись таким же образом. И вот в тот день, когда Сципион задумал дать решительное сражение, он изменил боевой порядок, поместив сильнейших воинов (т. е. легионеров) на флангах, а легковооруженных – в центре, отодвинув их назад. Выстроив таким образом войско в виде полумесяца и обрушившись флангами, на которых имел превосходство, на слабейшую часть неприятеля, он его разбил наголову» (Strat. II. III. 4). Фронтин обратит внимание на еще один элемент тактики Публия Корнелия в битве при Илипе: «Сципион в Испании, обнаружив, что Гасдрубал, полководец пунийцев, вывел войско в бой утром натощак, задержал своих до седьмого часа, приказал им отдыхать и принимать пищу. А когда неприятель, уставший от голода, жажды и тяжести оружия, начал возвращаться в лагерь, он внезапно вывел войско и в завязавшемся сражении одержал победу» (Strat. II. I. 1). Сципион действует по принципу «удивить – победить» и достигает успеха на поле боя.

Совсем иначе ведет себя карфагенский командующий. Само его поведение перед битвой вызывает вопросы: «Гасдрубала разбудили крики конников; выскочив из палатки, он увидел своих солдат, в страхе мечущихся около лагеря, сверкающие знамена легионов вдали, неприятеля по всей равнине; он тотчас же бросил свою конницу на вражескую, а сам с отрядом пехотинцев выступил из лагеря, нисколько не изменив обычного строя» (Liv. XXVIII. 14). Картина получается любопытная. Гасдрубал спит, ему докладывают о римском наступлении, военачальник вскакивает, спросонья отдает приказы и выводит войска на поле боя. Он не производит разведку, не анализирует обстановку, не разрабатывает план сражения, не дает солдатам позавтракать. Действует наугад и вслепую. Гасдрубалу ничего не мешало засесть в укрепленном лагере и тщательно подготовиться к генеральной битве, однако он поступил иначе. Отдаленно, конечно, но битва при Илипе напоминает битву при Киноскефалах, когда македонский царь Филипп V необдуманно ввязался в сражение и был наголову разбит римлянами. Именно ошибки Гасдрубала перед битвой оказали решающее влияние на ее исход.

У римского полководца все было продумано до мелочей. Тит Ливий очень грамотно описывает маневры Сципиона: «Пришло время начинать сражение; он велел испанцам, составлявшим середину строя, идти на врага замедленным шагом, а сам с правого фланга, которым командовал, послал гонца к Силану и Марцию с приказанием растянуть их фланг влево, как сам он растягивает свой вправо, и ввести в бой легковооруженных пехотинцев и всадников раньше, чем произойдет столкновение в центре. Растянув таким образом фланги, их командиры быстро двинулись на врага – каждый во главе трех пехотных когорт, трех отрядов конницы и – вдобавок – копейщиков; остальное войско следовало за ними по косой. В середине строя образовался прогиб – там медленно продвигались отряды испанцев. На флангах уже бились, а цвет неприятельской армии – карфагенские ветераны и африканцы не подошли еще на перелет дротика и не решались кинуться на помощь тем, кто сражался на флангах, чтобы не открыть врагу, идущему прямо на них, путь через середину строя» (XXVIII. 14). Удивительно, но в этот раз повествование Полибия о битве более путаное, чем рассказ Ливия, хотя обычно было наоборот: «Сам он отделил от левого крыла, а Луций Марций и Марк Юний от правого три передовых турмы, перед ними поставил по обычаю римлян легковооруженных и три манипула, – каковой отряд пехоты именуется у римлян когортою, – со своим войском сделал оборот влево, а Луций и Марк – вправо, и колонна ускоренным шагом двинулась на неприятеля, по мере движения поворачивались и примыкали к ней следующие далее ряды. Когда римские войска были уже недалеко от неприятеля, а иберы, медленным шагом наступавшие в передовой линии, находились пока на значительном расстоянии, Публий согласно первоначальному плану повел римские войска колонною разом на оба крыла карфагенян. В последовавших за сим движениях задние ряды выстроились в одну прямую линию с передовыми и в одно время с ними вступили в бой с неприятелем, вместе с тем получилось расположение войска, обратное прежнему как вообще в отношении флангов друг к другу, так и, в частности, в отношении пехоты и конницы. Так, на правом фланге конница вместе с легковооруженными оборотом вправо соединилась с передовой линией и сделала попытку обойти противника с фланга, пехота, наоборот, продвигалась влево. Что касается левого фланга, то здесь пехота шла на соединение с передними рядами справа, а конница вместе с легковооруженными – слева. Благодаря такому движению один из двух флангов, состоящих из конницы и легковооруженных, правый, обратился в левый» (Polyb. XI. 23). Очень интересно замечание П. Коннолли по поводу описания греческим историком битвы при Илипе: «До сих пор версия Полибия возражений не вызывает, но, невзирая на заверения некоторых комментаторов, я никак не могу понять, какую цель преследовал последующий маневр пехоты: тех же самых результатов можно было достичь куда проще, наступая в боевом порядке. Более того, поскольку это маневр, типичный для греческого учебного плаца, с какой стати Полибий отрывается от основной нити повествования, чтобы о нем поведать?»[5] С этим мнением невозможно не согласиться. П. Коннолли продолжает развивать тему: «Это сражение ставит перед нами немало неразрешимых проблем. Где, например, находилась карфагенская конница, в то время как на флангах осуществлялся этот необычайный маневр? Здесь, как и в случае всех прочих битв при участии Сципиона, описанных Полибием, изрядное количество вопросов остается без ответа: неизбежный результат упрямого стремления историка совместить предания Сципионов и факты»[6]. Именно поэтому описание битвы Титом Ливием выглядит гораздо понятнее и логичнее, чем повествование Полибия.

Рассказ о действиях кавалерии в битве при Илипе сохранился у Аппиана: «Когда одновременно произошло и конное, и пешее сражение, римская конница одержала победу при помощи такого же приема, как и в прошлый раз, преследуя и не давая передышки нумидийцам, привыкшим то отступать, то нападать. Благодаря близкому расстоянию им были бесполезны их дротики» (Iber. 27). Можно предположить, что через некоторое время после начала сражения римским всадникам удалось прогнать нумидийцев с поля боя.

Как бы там ни было, замысел Сципиона с охватом флангов противника при сковывании лучших частей Гасдрубала в центре силами испанцев увенчался успехом. Карфагенский военачальник ничего не смог противопоставить римскому полководцу, поскольку перед битвой не выяснил обстановку и тем самым лишил себя возможности перестроить армию в соответствии с