Книга Главный день - Владислав Конюшевский

А когда приехали к Игорю Михайловичу и суетливый Ванин был уложен на диван, я ему выдал все расклады. Полностью все. И про арабов, и про то, что мы единственные владельцы портала, к которому государство никаким боком не относится. И про свои планы, и про то, какие на него и его семью возлагаются надежды. Ванин, подумав, как-то неуверенно согласился, но внес предложение:

— Так, может, я в своем мире буду оператором портала? А Игорь Михайлович здесь.

Я, отрицательно покачав головой, ответил:

— Не канает. Ты ведь ТАМ — в розыске. Да и профессору для работы с порталом нужен именно твой мир. А из нашего второй турник не работает. Так что тут все учтено.

— Но ведь у Игоря Михайловича документов нет?!

— Уже есть!

Тут я продемонстрировал плод своих трудов, состряпанный из Лешкиного же паспорта. Благо в России-2 страницу с фотографией не ламинировали, поэтому поменять фото не составило особого труда. Я дольше возился со сменой фамилии, даты рождения и серии документа. Но тут Сосновский хорошо помог. Так что теперь у меня на руках был документ на имя Ганина Алексея Геннадьевича 1935 года рождения. Липа, конечно, которая никакой серьезной проверки не выдержит. Только вот кому придет в голову проверять восьмидесятилетнего старика? Тем более что дом буду брать на свое имя, воспользовавшись документами, которые мне колхозники сделают. А он просто жильцом там будет. Типа троюродного деда хозяина.

В общем, Лешку уломали. Точнее говоря, когда развернули перед ним перспективу использования «турника» в деле для помощи смирновцам, он перестал рваться самолично отстаивать справедливость с оружием в руках и окончательно согласился стать смотрителем «объекта». А я продолжил предварительный инструктаж, объясняя, для чего ему еще раз надо будет съездить в Михайловку-2:

— Чтобы у Толика и Насти лишних вопросов не возникало. Я-то ребятам сказал, что сдал тебя одному сильно корыстному хирургу, который бандюков подпольно пользует. Почти все бабки на него угрохал, поэтому Ловягина пришлось тащить в обычную больницу. Вот между делом и подтвердишь им мои слова, а потом заберешь своих, и поедем обратно.

Алексей удивился:

— А что я скажу — куда их забираю?

— На ухо жене можешь говорить что угодно. А для всех остальных — на Украину, к хуторским родственникам. Дескать, у тебя вариант есть, как нелегально границу перейти. Да и вообще — тебя ведь не долечили, так что по-любому отлеживаться и набираться сил надо. Вот этим и будешь заниматься месяца два…

Ванин, который во время моего монолога смаковал большую кружку с кофе, покивал и спросил:

— Все ясно. Непонятно только, зачем нужно подтверждать твои слова? С каких пор тебе ребята доверять перестали?

Я поморщился:

— Ни с каких. Просто в деревню буквально завтра-послезавтра связной придет. И там уже другие отношения начнутся. В Сопротивлении ведь по-любому контрразведка присутствует. То есть новенького будут проверять. И первый вопрос — куда я дел раненого? Если ты сам появишься, все расскажешь и семью заберешь — это одно. Тогда внимания заострять никто не будет. А если я твоих просто увезу, то где гарантия, что сначала тебя, а потом Марию с детьми я в БОГС не сдал?

Лешка отставил кружку:

— Да… про контрразведку я не подумал… Но ведь они все равно спросят, у кого ты меня лечил?

— Спросят, отвечу — у подпольного доктора. Он сделал операцию, а потом ты отлеживался у моего братана дома.

— А если они к доктору придут и у него поинтересуются?

— Вряд ли, потому что это риск. Но если вдруг придут и спросят, то он их пошлет. Если будут ОЧЕНЬ настаивать, ответит, что делал такую операцию.

— Но… как?

— Не поверишь — пятьсот евро, зверская морда, демонстрация пистолета-пулемета и угроза семье делают человека очень покладистым…

Бывший дьякон фыркнул:

— Ну ты даешь… Но, кстати, ты не думал, а вдруг тот врач и смирновцев тоже лечит? Это ведь провал для тебя!

— Нет. Просто все сколь-либо умелые «черные» лепилы у ментов на крючке. Опера о них знают, но обычно не трогают, так как такие доктора являются хорошими стукачами. Вот такой у них своеобразный симбиоз. А где менты, там и БОГС… Так что хирурги у колхозников исключительно свои.

— Ну а брат?

— А братан — запойный. В голове полная каша. Но если его получится разговорить, то мои слова он подтвердит. Я ему эту мысль последние два дня усиленно внушал. Ненавязчиво, но упорно. И даже денег немного дал — типа, за больного квартиранта. Только вот у него что-либо узнать очень проблематично…

Сказав последнюю фразу, я передернулся. Насчет проблематично — это факт. Я ведь эти дни практически все время проводил в Юрьево-2. Все с Вовкой беседы пытался вести. Но он, гад, был практически неговорящий. Пока не выпил — злобно неговорящий, а как напился — пьяно мычащий. Так что нужно было ювелирно ловить золотую середину. И, фильтруя практически бессвязный словесный понос, вылавливать зернышки информации. Зато через него очень удачно узнал адрес доктора (Вовчик, пока окончательно не спился, подворовывал потихоньку, поэтому завязки в криминальной среде кое-какие имел, вот и про «лепилу» знал). По поводу родственников кое-что выяснил. Ну и про «себя» тоже… Я, оказывается, с 2002 года где-то учился. Где — так и осталось невыясненной тайной. Потом пропал. Потом, уже после смерти тети Маши, опять появился. Узнав о ее кончине, снова исчез и нарисовался только сейчас.

Но нет худа без добра, и получается, что простор для составления «легенды» у меня большой… А самое главное, что я буду себя выдавать за человека, недавно приехавшего с Украины, и поэтому полностью проверить мои слова у местных безопасников не получится. Это все-таки подпольщики, а не госструктура…

Ванин же озадачился другим:

— Слушай, если ты в моем мире брата встретил, то и себя можешь встретить? Ведь есть на это шанс?

Я махнул рукой:

— Да ну, какой это шанс? А даже если и столкнемся, то ничего страшного. Я, вон, на двойника своего братана ТАМ посмотрел и могу сказать одно — это вовсе не двойник. Так — отдаленное сходство. Поэтому если я сам с собой столкнусь, то в лучшем случае мы будем просто похожими однофамильцами. Предметом для шуток.

— Ну а что ты колхозникам о себе говорить будешь? Сам ведь про контрразведку вспоминал…

Повздыхав, я сознался:

— Вот тут все очень шатко, с расчетом на психологию. Я ведь сразу с ребятами не пойду. Вернусь в Юрьево. А расчет в том, что проверять начнут именно их. Ведь именно в их ячейке, или как там первичное подразделение колхозников называется, предательство произошло. То есть безопасность смирновцев начнет Толика с Настей крутить и просвечивать до донышка. Даже не потому, что подозревает их в чем-то, а чтобы выяснить всю картину произошедшего. Значит, и на меня контрразведка выйдет. Чтобы я со своей стороны объяснился. Тем более не заинтересоваться мною просто не смогут. Уж очень я себя за время знакомства проявил…