Книга Простая девчонка - Попов

на тебя смотрит, я заметила. Ты нравишься ему, Лариска. — Сказала Надя.

— Не выдумывай. — Вот ещё, ты смотри, просекла всё.

Проводила Надю и пошла к своей машине. Уже когда садилась в салон, заметила что Архип Минаев, внимательно наблюдает за мной. Ну, всё Данька, вот твои карты и раскрылись, Архип наверняка знает машину на которой ты приезжал в школу. Хоть с первого сентября, ты на мотоцикле приезжаешь. А меня теперь достанет наглый мажор Архип, какую-нибудь сочинит нелепость, домыслит, припишет, обзовёт всяко-разно. Ладно, мне не привыкать.

Дома, первым делом, закрылась в комнате, посмотрела рёбра, в одном месте круг синий, ну сволочь, держись, когда-нибудь я отплачу тебе той же монетой. Считай Ярослав, что я тебя во враги записала, причём ты враг, номер один.

В дверь постучали. Подошла, открыла, а-а-а, Даниил, что не получилось без стука зайти.

— Рёбра покажи. — Хмуро приказал он.

— Нет. Ничего я тебе показывать не буду. — Огрызнулась я.

— Сам посмотрю, значит. — Схватил меня, поднял блузку. Я сопротивлялась, конечно, но Даниил крепкий парень. — Он не сломал их тебе? Синяк большой.

— Да, нет. Больно просто. — Ответила я.

— Я поговорю с Яриком. Он не подойдёт к тебе больше, а ты обезболивающие выпей. — Брат подал мне пластинку с таблетками. — Аптекарша сказала хорошие. А это "Троксевазин", мазь от ушибов и синяков. Сегодня купил. Выпей таблетку, ушиб намажь мазью и ложись, полежи часа два.

— Спасибо. Не отравишь, надеюсь. — Невесело пошутила я.

Даниил посмотрел на меня долгим взглядом и вышел из комнаты.

Глава 7. Даниил

У матери я пробыл недолго, мелкие в саду были, сам Голицин на фирме, на работе.

Поговорил немного с мамой, давно её не видел, только по телефону, иногда говорил с ней. Сказать что я был обижен на неё? Нет, просто вошёл в тот возраст, когда девочки больше интересуют чем родители. Я и раньше не обижался на неё, нашем обществе, такое поведение родителей-норма. Многие разводятся, другие семьи заводят, а дети… дети сами решают с кем оставаться.

— Я слышала что дочь Риммы к вам жить приехала? Как вы, не ругаетесь? — Мама налила мне чаю, подвинула вазу с конфетами и тарелку с пирожными. — Пей чай. Может есть хочешь?

Я отрицательно покачал головой, вздохнул.

— Лариса приехала. Почему ты думаешь, что я с ней ругаться буду? Она больше в комнате своей сидит, никому не мешает. — Я не ругаюсь с ней, хотел сказать, я как дурак влюбился в неё, в эту колючку.

— Римма как с ней обращается? Я ведь даже не знала, что у неё дочь есть, пока она её не привезла два, что ли, года назад.

— И мы не знали. Да она на дочь то, и внимания не обращает. Лариса называет её-Римма. Вообще непонятная эта мать. Вообще не говорит с Ларисой.

— Как же она будет называть? Если с пелёнок, то с бабушкой воспитывалась, то с тёткой. Если уж я мать никакая, то она вообще не мать.

Мы пили чай, мама расспрашивала о школьных делах, о Камилле, я уклончиво отвечал на её вопросы.

— Сынок, у тебя случилось что? Не просто же ты так приехал. Может деньги нужны? — Поинтересовалась она.

Я хмыкнул. Разве по виду скажешь, что у меня денег нет? Не нужны мне деньги.

— Нет. Меня отец деньгами обеспечивает. Влюбился я мам. И влюбился в Ларису, так влюбился, что аж плохо мне. — Неожиданно для себя признался во всём матери.

— Что? Да, ты же терпеть не мог её? Всё, страшной крыской-Лариской называл.

— Называл. Она такая и была, а сейчас… — Достал телефон, показал маме фото Ларисы. Украдкой её сфотографировал. — Вот посмотри.

Мама внимательно посмотрела фото.

— На Римму не похожа, наверное больше на отца своего. Красавица. Недолго влюбиться в такую. Знаешь, я даже рада за тебя. Но, как же Камилла?

— А, что Камилла? Она здесь ни при чём, у нас… ну, у нас с ней другие отношения. Надеюсь, понимаешь, о чём я.

— А Лариса что же, ни о чём не догадывается? — Мама удивлённо покачал головой.

Лариса. Лариса вообще на меня не смотрит, а если смотрит, то зло. Обижена, понятно всё.

— Не знаю. Возможно нет. Знаешь, какая она стала колючка. Никому спуску не даёт, и в обиду себя тоже никому. Дерзит.

— Ты присмотри за ней, а то ведь… её тоже можно понять, всю жизнь свою короткую, сама за себя, надеяться не на кого. Что ты хотел? Конечно, она будет дерзить.

— Наверное, но такая интересная, что думает то и говорит. Не жеманства в ней, ни притворства. Естественная. — Усмехнулся я.

— Другими словами, простая Дань, это хорошо. Какая есть, такая и есть. — Вздохнула мама.

Посидели ещё немного и я собрался домой.

Ладно, поеду, жаль мелких дома нет. Деловые наверное стали, давно не видел. Привет им передавай. Как нибудь, на выходных загляну.

— Передам. Ещё какие, деловые стали. Алик характером тебя напоминает. А Сашка смотрю, уже моей косметикой интересуется. Девчонка, никуда не денешься. Алик тоже мотоциклы любит.

Голицины назвали детей Александр и Александра. Зачем? И вот чтобы не путаться, мальчика зовут Алик, а девочку Саша.

— Ну, и назвали вы их. Других имён не было что ли? — Ну правда, нарочно не придумаешь.

— Пётр так захотел, он же сам Пётр Александрович. Ну я противиться не стала. — Засмеялась мама.

— Ладно, поеду. Ну и богат я стал, и брат у меня есть и две сестры. — Усмехнулся даже.

— Это хорошо, Даниил, когда семья большая, а вот одному в жизни плохо. — Вздохнула она.

Сегодня классная объявила, что Осенний бал скоро будет, и что репетиция после уроков. На хрена вообще эти балы нужны. Снова вальс танцевать, а я не хочу. Я вообще не понимаю, чего хочу, забила любовь всю голову. Неужели, она, эта любовь, такая?

— Дань, ну что тобой? Очнись. — Камилла ещё надоедает своими вопросами.

— Зарецкий, подойди к нам. — Татьяна Ивановна позвола меня, классная наша. — Вот у нас Лариса вальс танцевать не умеет. Покажи ей движения.

Лариска! Да неужели я тебя сейчас обниму? Обнял. Повёл в танце. Ну, зачем ты так быстро учишься? Лариса быстро освоила движения вальса и ушла танцевать с Фадеевым из десятого, я нехотя вернулся к своей партнёрше по танцем, и не только по танцам. Танцевал с Камиллой а смотрел на Шаталову.

Ах, ты тварь подлая, Ярик! Нет, ну какой же ты сволочь! Зачем так девчонку? Локтём сильно толкнул в бок Ларису. Я подошёл к ней никого не