Книга По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи - Дэвид Хемплеман-Адамс

наблюдениям, сделанным шведской экспедицией на Шпицбергене в 1883 году, обычно ветер там дует с юго-запада со средней скоростью восемь-девять метров в секунду. Таким образом, если удача будет на его стороне, господин Андре сможет добраться до цели за шесть-семь дней. Однако, если все будет складываться благоприятно, возникает вопрос: как он планирует вернуться назад?

Генерал Грили оглядел аудиторию, словно надеясь найти ответ на свой вопрос. Военная подготовка научила его самым эффектным приемам высмеивания амбиций младших офицеров, и теперь он призвал на помощь все свое ораторское мастерство.

– Он предполагает приземлиться на арктическом побережье Северной Америки. Я два года руководил географической полярной экспедицией и, осуществляя наблюдения в Форт-Конгер в проливе Смита, я обнаружил, что ветра там главным образом дуют с юго-юго-востока и юго-юго-запада. И это на востоке. У мыса Барроу, на крайнем западе, господствует юго-западный ветер. В связи с этим я утверждаю, что на воздушном шаре, вероятно, можно добраться до полюса, но вернуться, похоже, невозможно.

Андре не верил своим ушам. Генерал Грили, которому прежде приходилось заручаться поддержкой своих соратников и старших офицеров для реализации собственных полярных стремлений, теперь с таким пренебрежением критиковал представленный план углубить научные знания об Арктике. Мало того, он говорил, что в любой точке в окрестностях полюса ветер дует на север. Куда же в таком случае уходит этот мощный поток сливающихся ветров? Прямо в атмосферу? Андре оставалось лишь гадать об этом.

Грили завершил свое разгромное выступление призывом к конгрессу отвергнуть план экспедиции за несостоятельностью.

– Если господин Андре уверен в своем проекте, решительно настроен осуществить этот замысел и способен найти необходимые средства, то пусть едет – и Бог с ним. Но сему конгрессу, который состоит из географов, смотрящих на подобные вещи с практической точки зрения и имеющих представления о воздушных потоках, не следует своим авторитетом придавать этой экспедиции вес и каким-либо образом поддерживать ее.

Андре был возмущен, но понимал, что не должен этого показывать.

– Полагаю, в обсуждении мы отклонились от методов, которыми я предлагаю осуществить свое полярное путешествие, – несколько неуверенно начал он. – Мне известно, как сложно справиться с такой задачей на неуправляемом воздушном шаре, но использовать неуправляемый шар я не буду. Мой полярный шар будет снабжен гайдропом, который будет постоянно волочиться по земле.

Говорилось, что регион, который я предполагаю пересечь, будет покрыт туманом, однако это лишь гипотеза. Этот регион сравним по площади с Европой, и в некоторых областях действительно будут туманы, но не везде. Также говорилось, что я не смогу определять широту и долготу своего местоположения. Я намерен использовать секстант.

Адмирал Маркем спрашивает, как я вернусь назад, если что-нибудь случится с моим шаром. Мы поступим точно так же, как другие до нас, то есть используем сани и лодки. В таком случае мне придется не легче и не тяжелее любого другого исследователя, потерявшего свое судно. Вы говорите, что путешествие возможно только при южном ветре. Я дождусь его на Шпицбергене.

Также утверждалось, что невозможно лететь в другом направлении, чем дует ветер, не поднимаясь выше, к другим воздушным потокам. Это действительно так, если полет проходит на неуправляемом воздушном шаре, но о таком я не говорил. Я полечу на шаре с гайдропами и балластом. Таким шаром можно управлять. Я делал это прежде и полагаю, что полярным шаром управлять будет даже легче, поскольку я смогу использовать паруса гораздо большего размера.

Наконец, генерал сказал, что воздушный шар не выдержит путешествия, поскольку будет терять по одному проценту газа в день. Мое путешествие займет от двадцати до тридцати дней, и шар за это время лишится менее тысячи восьмисот килограммов при объеме в шесть тысяч кубических метров. Он способен поднять три тысячи килограммов. Следовательно, если потеря составит один процент, через тридцать дней он по-прежнему сможет поднимать тысячу двести килограммов.

Андре отошел от кафедры, поднял голову, оторвавшись от заметок, с которыми сверялся, и сделал паузу.

– Я не прошу денег. У меня есть все необходимое, и путешествие состоится, – сказал он, а затем, глядя прямо на контр-адмирала Маркема и генерала Грили, занял свое место в аудитории.

Он понимал, что в Лондоне, духовной колыбели географической элиты, точно встретит сопротивление. И все же он решил, что экспедиции к Северному полюсу зашли в тупик. Имевшиеся методы явно не работали, а чтобы продвинуться дальше на север по льду пешком или на санях, приходилось рисковать жизнью. Слушатели признавали это, когда он выступал в Стокгольме, Париже и Берлине. В Швеции он заручился поддержкой Норденшельда, ведущего физика Густава Даландера, а также анатома и антрополога профессора Густава Ретциуса. Профессор Гёста Миттаг-Леффлер призвал Французскую академию наук сформировать комиссию для оценки планируемой экспедиции Андре, а доктор Башин, воздухоплаватель и метеоролог из Метеорологического института в Берлине, выразил свою благосклонность. Лишь в Лондоне, вступив в противоречие с консерватизмом верхних эшелонов географической иерархии, Андре подвергся нападкам и был в итоге поднят на смех.

Наконец, поднялся еще один военный.

– Я склонен полагать, что в Арктике воздушный шар можно поддерживать в исправном состоянии, – не теряя времени на преамбулу, сказал полковник Ч. М. Уотсон, бывший командующий воздухоплавательным корпусом британской армии в Олдершоте. – Мне известно, как в одном случае военный аэростат наполнили газом, когда на земле лежал снег, и он прекрасно держал этот газ на протяжении трех недель. Очень маленькому шару будет весьма сложно удержать газ, поскольку способность удерживать газ сокращается по мере уменьшения размеров, но чем больше шар, тем выше его срок службы и подъемная сила.

Кроме того, в поддержку этого исследователя очень важно отметить, что он не столкнется с огромной трудностью, которая знакома другим воздухоплавателям, а именно с колебаниями температуры. Летом в Арктике не наступает ночь, а именно перепады температуры уничтожают шар. Господин Андре сказал нам, что в среднем температура на Шпицбергене колеблется в пределах шести градусов Цельсия, а севернее, возможно, этот диапазон и того меньше. На мой взгляд, господину Андре играют на руку столь незначительные разницы в температурах и круглосуточный день, и потому у него не возникнет сложностей с тем, чтобы в любой момент определить, где именно он находится и куда направляется.

Похоже, в полковнике Уотсоне Андре наконец нашел человека, который знал, о чем говорит, в то время как остальные в своей критике опирались на устаревшие личные знания об Арктике и полученную из вторых рук информацию о воздухоплавании.

– При всем огромном уважении я рискну оспорить еще одно замечание адмирала Маркема, а именно слова о том, что невозможно точно определить местоположение воздушного