Книга Искатели - Анна Новикова

наряда, достойного этого вечера, — объяснил он. — Надеюсь, мы не очень много пропустили?

— Вы пропустили сеанс клеветы! — оскорбленно заявила госпожа Симитакис.

— Ну что ты, Талечка! Никто и не собирался заниматься клеветой! Мы тут немного поговорили о политике, — повернулась она к молодой паре, начисто игнорируя гневные взгляды подруги. — Давайте же теперь поговорим о более интересном, то есть о вас. Как прошло ваше путешествие?

Лед смотрела, слушала и восхищалась. Госпожа Андерссон не только полностью развернула разговор, но и сумела сделать его естественно-оживленным, втянув в него всех присутствующих. Даже «Талечка», сидевшая поначалу с обиженным видом, постепенно оттаяла и начала делиться с Лед советами, как добиться стойкого цветения лилий на бедных почвах. Почвы на Мельхиоре бедными не были, но девушка не стала углубляться в такие тонкости, поблагодарив и поделившись в ответ, как лучше всего бороться с квазигрумом — эндемичным мельхиорским вредителем всей привозной флоры (родную после знакомства с инопланетными деликатесами он жаловать перестал). Вечер закончился вполне мирно, на прощанье госпожа Симитакис даже продиктовала Лед свой контакт и попросила не стесняться обращаться.

За время ужина снег ещё усилился и теперь падал крупными хлопьями. Сквозь них городок выглядел по-настоящему сказочно, и Муэнгу и Лед несколько минут молча стояли под козырьком ресторана, наблюдая за снегопадом.

— Нечасто увидишь такие хорошие отношения с родителями, — заметила Лед, когда они шли к аэромобилю.

Муэнгу усмехнулся, но как-то невесело. Помолчав с минуту, он сказал:

— Совершеннолетие по нашим законам наступает в 17 лет. Отпраздновав с семьёй свой день рождения в ресторане, подобном этому, утром я, сидя на рюкзаке, караулил открытие секретариата в Дипломатической академии Гранты, где тогда учился, чтобы забрать документы. Два часа спустя я уже подписывал пятилетний контракт. Конечно, мы переписывались, ну точнее, обменивались открытками на праздники. Отпуска я проводил волонтером в каком-нибудь заповеднике, где связь была хорошо если несколько минут в неделю, да и то с помехами. К концу второго контракта наши взаимотношения доросли до таких вот ужинов пару раз в год. Но мы никогда не скандалили, — добавил он. — Ну что, полетели?

«Не самый плохой вариант», — подумала Лед, залезая в кабину. «Не скандалить и что-то доказывать, а просто однажды сделать по-своему».

Муэнгу развернулся, заложив плавный вираж (он вообще летал очень аккуратно).

— Ты правильно сделал, что на ней не женился, — сказала Лед минуту спустя. — Жена-танк ещё куда ни шло, а вот когда к ней прилагается глупая теща...

Напарник усмехнулся, но ничего не сказал.

— Кстати, а почему танк? Милая же девушка!

— Ну на каждый танк найдётся своя противотанковая мина, — ответил Муэнгу.

Когда они отсмеялись, Лед сказала:

— Но свою главную миссию на сегодня я провалила.

— Ты про что?

— Только не говори, что у меня получилось убедительно сыграть девушку, ради которой можно позабыть про просватанный танк.

— Не парься. Они знают, что я с придурью, и девушек подбираю под стать себе. Эй, я же за рулём!

После минутного молчания Муэнгу сказал:

— Серьёзно, ты очень хорошо смотрелась, просватанный танк, как ты сказала, и рядом не стоял. И, знаешь, я весь вечер думал… Может быть, нам попробовать… не для вида, а по-настоящему?..

Лед тоже помолчала. Потом осторожно сказала:

— Муэнгу… Ты очень хороший человек, но… это не очень хорошая идея.

— Как аккуратно ты выражаешься, — усмехнулся Муэнгу. — Сказала бы прямо: Муэнгу, твоя рожа мне откровенно несимпатична, а дурной характер и вовсе отвратителен.

— Ну не настолько уж он и дурной, — улыбнулась девушка.

— Значит, про рожу возражений нет, — Муэнгу уже откровенно смеялся.

— Муэнгу!

Напарник поднял ладони, показывая, что капитулирует.

— Ну нет, так нет, — легко сказал он. — Кого-то другого я бы попробовал поуговаривать, но тебя не буду даже и пытаться. Нет, не потому, что дело того не стоит, — он улыбнулся девушке. — Просто уже хорошо знаю, что решения ты принимаешь сразу.

Когда лететь оставалось меньше пяти минут, Муэнгу спросил:

— Скажи, ведь дело не только во мне, да? Тебе сильно мешает, что я похож на… на него?

— В работе не мешает. Но вне работы… Обычно всё нормально, но время от времени… — Лед не договорила.

— Мы так сильно похожи?

— На самом деле нет. Рост, телосложение, походка, и всё, пожалуй. По фотографиям общего почти и не усмотреть. Но со спины и когда ты двигаешься…

— А он?.. — теперь не договорил Муэнгу.

— Он умер, — ответила Лед. — Так что, извини, у нас с тобой точно ничего не сложится.

Было ли дело в разговоре на обратной дороге, или в рассказе госпожи Симитакис, но вечер оставил у Лед тревожное послевкусие.

Полтора месяца спустя, в день прилёта на планету Мод, капитан Груздь собрал у себя Лед, Муэнгу и Алису. Кроме них, на корабле оставалась только Лидия, остальные разлетелись кто по делам, кто в увольнительные, и Лед заподозрила, что это неспроста. Капитан подтвердил её подозрения, сказав сразу, как только все расселись:

— Прошу сохранить этот разговор в тайне.

Алиса прищурилась, Муэнгу склонил голову на бок. Лед уже знала, что этот жест у него означает высокую степень интереса. Сама она просто кивнула, подтверждая своё согласие.

— Будет лучше, если этой информацией будет владеть ещё кто-то в экипаже, и я выбрал вас, потому что, на мой взгляд, вы больше остальных привыкли пользоваться головой по её прямому назначению, — продолжил Груздь. — И ещё потому, что между вами меньше всего формальных связей.

Инкассаторы промолчали, хотя было заметно, что Алиса свой вопрос еле сдержала.

— Не буду называть свои источники, но им можно доверять с высокой долей вероятности. Начну с самого простого. Вы вряд ли в курсе, что было в кейсе у Нельсона, наши правила вы знаете, но сейчас уже не будет никакой беды, если я вам об этом скажу.

Лед не стала говорить, что она об этом уже знала. На следующий день после происшествия она зашла в каюту к напарнику. Лидия прописала тому постельный режим, и они все по очереди приносили ему еду и новости. Нельсон злился на себя, он мерял шагами каюту (четыре шага туда, четыре обратно) и отвечал грубостью на любые попытки с ним поговорить. Лед плюхнула поднос на койку, уселась рядом и ровным голосом