Книга Балтийская трагедия. Катастрофа - Игорь Львович Бунич

сделать не могли. Чтобы оказать помощь людям, сброшенным взрывом в воду, нужно было выходить с протраленной полосы, а на борту «Лембита» было двадцать мин и полный запас торпед...

С востока уже надвигалась вечерняя мгла. Солнце, низко вися над горизонтом, светило с кормы.

Не успели на «Лембите» прийти в себя от гибели «С-5», как справа, метрах в двадцати от борта «Лембита» рванула мина, затем слева — вторая. Лодку подбросило взрывной волной, в отсеках что-то зазвенело, местами погасло освещение.

Затем грохнуло где-то впереди. И вся колонна остановилась.

21:00

Лейтенант Дармограй отдыхал в кают-компании эсминца «Славный» от многочасовых обязанностей наблюдателя на верхней палубе корабля. Выпив горячего чаю, Дармограй с удовольствием развалился в кресле и, не обращая внимания на разговоры других командиров, задремал.

Неожиданно все ясно услышали и даже ощутили металлический скрежет в носу корабля. Лейтенант открыл глаза. Все, находящиеся в кают-компании, мгновенно затихли, прислушиваясь к скрежету. Все знали, что он означает: в параван эсминца попала мина.

Скрежет продолжался 10—15 секунд, а затем прогремел оглушительный взрыв. Кресло подбросило вверх, сбросив лейтенанта на палубу. Двери салона и кают, выходящих в коридор, сорвались с петель, перегородив выход на верхнюю палубу. Погас свет.

Дармограй, нащупав в темноте отброшенную в сторону фуражку, вместе с другими стал в кромешной темноте пробираться наверх.

После сплошной темноты внутренних помещений вечерние сумерки показались Дармограю ярким светом. Когда он добрался до верхней палубы, столб воды от взорвавшейся в параване мины к этому времени обрушился на эсминец, стоявший без хода. Сбитому с ног Дармограю показалось, что корабль с обоих бортов заливает водой.

Лейтенант стоял у носового орудия и видел, как эсминец заметно садится носом. По переговорной трубе было слышно, как командир эсминца капитан 3-го ранга Осадчий запрашивает кого-то: обнаружены ли пробоины и глухой ответ, что ещё нет.

Выяснилось, что вода заливает носовой артиллерийский погреб, но пробоину в темноте никак не найти. Включенные помпы не успевали откачивать воду — она быстро заполняла помещение погребов.

Вода уже доходила матросам по горло, когда наконец пробоину удалось обнаружить и заткнуть бушлатами, робами и прочими попавшими под руку вещами.

Необходимо было завести на пробоину пластырь, но почти вся боцманская команда занималась разгрузкой боезапаса кормовых погребов, чтобы облегчить корабль.

Дармограй вызвался помочь боцману и они с помощью ещё одного матроса подвели пластырь под пробоину. Течь прекратилась и помпы начали откачку воды.

Три окоченевших и усталых матроса выбрались из погреба, где они искали пробоину, и были отправлены в лазарет на предмет растирания.

Корабль стоял на якоре с оторванным правым параваном. Матросы налаживали новый. Была спущена и проведена под нос эсминца шлюпка. Находящимся в ней матросам было приказано следить за приближением к эсминцу плавающих мин и отводить их. Вдоль бортов были поставлены люди с футштоками, шестами и просто досками.

Предосторожности оказались не напрасными. Сразу же одному из матросов пришлось бросаться со шлюпки в воду, чтобы руками отвести мину, которую течением несло прямо на «Славный».

Прошло совсем немного времени и со шлюпки раздался крик:

— Мина слева, в десяти метрах, плывёт на корабль!

Лейтенанту Дармограю казалось, что мина плывёт прямо на него. Подняв с палубы доску, лейтенант выставил её навстречу шарообразному чудовищу. Все мысли Дармограя свелись к одному — удержать мину на расстоянии от борта, чтобы та не коснулась своими страшными рогами корабля.

Мина вела себя как живое существо. Когда конец доски касался её, она как бы отпрыгивала в сторону и норовила обойти доску то справа, то слева, то проскочить под ней.

Собрав все силы, Дармограй держал двумя руками шестиметровую доску, следя как чёрный шар, мерно покачиваясь, проходил вдоль борта эсминца.

Наконец мину удалось провести за корму.

Сумерки сгущались и все со страхом думали о том, что через час станет слишком темно, чтобы различать чёрные шары на чёрной поверхности моря.

21:10

Адмирал Пантелеев тревожным взглядом проводил три мины, проплывшие по левому борту лидера «Минск». Идущие впереди тральщики чуть ли не ежеминутно подсекали мины. Мины взрывались в тралах, приходилось останавливаться, ожидая заводку запасных тралов.

Адмирал Пантелеев едва успел убедиться, что мины ушли за корму лидера, как вперёдсмотрящий матрос дал предупреждающий сигнал свистком и крикнул: «По носу вижу мины. Две, три, пять!»

Капитан 2-го ранга Петунин рванул ручки машинного телеграфа на «Полный назад». Пять чёрных шаров, вызывающе покачиваясь, медленно проплыли вдоль бортов лидера: три с левого борта, два — с правого.

На мостике «Минска» слышали отдаленные взрывы, наблюдая вспышки на горизонте. Временами корпус лидера содрогался от близких взрывов мин в тралах собственных тральщиков. Мины рвались то поодиночке, то сразу несколько. Сколько рогатых шаров, несущих смерть, проплыло дальше — за корму кораблей отряда прикрытия — не мог сказать никто.

И самое неприятное: около 21:00 с тральщиков доложили, что все тралы перебиты, заменять их нечем. Тральщики, продолжая держаться строя уступа, теперь шли только с параванами. Ширина протраленной полосы при этом постоянно сужалась и в конце концов достигла всего полтора кабельтова.

Затем пришло донесение, что у эсминца «Славный» в параване взорвалась мина. Корабль временно лишился хода, принял через пробоину 420 тонн воды и вынужден был встать на якорь.

В 21:08 пришло сообщение, что подорвалось на мине спасательное судно «Колывань», а чуть позднее — о гибели от полученных повреждений ТКА-103.[7]

Сигнальщики постоянно докладывали: «Взрыв слева пятнадцать градусов! Взрыв прямо по носу!» С кем и что случилось — этого уже на мостике «Минска» разобрать не могли. Отряд продолжал медленно продвигаться на восток.

Адмирала Пантелеева и всех находящихся на мостике «Минска» более всего раздражал тихий ход. Хотелось идти привычным для лидера ходом не менее двадцати узлов. Но идущие впереди тральщики с трудом «выжимали» двенадцать узлов.

Справа неожиданно возник силуэт эсминца. С него семафором сообщили: «Подорвался на мине. Не имею хода. Нуждаюсь в помощи».

Это «Гордый» из отряда главных сил.

Адмирал Пантелеев приказал направить «Гордому» тральщик «Гак» (Т-120) старшего лейтенанта Станового. На тральщике находился начальник штаба бригады траления капитан 3-го ранга Лихолетов.

21:20

С мостика эскадренного миноносца «Сметливый» было хорошо видно, как в правый параван крейсера «Киров» снова попала мина.

Крейсер застопорил машины.

И в этот момент ожила уже четыре часа молчавшая немецкая береговая батарея с мыса Юминда. Снаряды с первого же залпа стали ложиться вблизи кораблей, разрываясь в воде. Свистели осколки, от ударной волны вздрагивали корпуса