Книга Красавицы Бостона. Злодей - Л. Дж. Шэн

на ней лежала вина только за имена. Я повернулся обратно к Эндрю, оставив вопрос его жены без ответа. Я никогда не лгал. Ложь означала бы, что мне не плевать на чужое мнение.

– Переезжаешь обратно в Южный район? – поинтересовался я.

Насколько мне известно, он жил в худшей части Бостона, где его семья, стараниями моей семьи, едва сводила концы с концами.

Очевидно, что его благосостояние улучшилось, раз теперь он летал первым классом.

– Ты удивишься, но так и есть. – Эндрю расплылся в широкой улыбке, а его грудь раздулась от гордости. – Купил там дом в прошлом месяце. Возвращаюсь к своим корням. Туда, откуда я родом.

Он был родом из Бэк-Бэй, района богатеньких придурков, но я не стал доставлять ему удовольствие, давая понять, что помню об этом.

– Только что устроился на работу в «Зеленую жизнь». Перед тобой их новый генеральный директор.

«Зеленая жизнь» – некоммерческая экологическая организация, которая считалась более жестким, более смелым собратом «Гринписа». Существовало не так много компаний, которые ненавидели «Королевские трубопроводы» сильнее, чем «Зеленая жизнь», и не так много людей, которые ненавидели меня так же сильно, как Эндрю Эрроусмит.

Само по себе это не новость. Я мог пересчитать по пальцам одной руки количество людей, которые знали меня и при этом не питали ко мне откровенной неприязни. Но опасным Эндрю делало то, что он знал мой секрет.

То единственное, что я надежно прятал со времен школы-интерната.

Со времен Эвона.

Теперь это меняло правила игры.

– Мило, – сухо заметил я. – А они в курсе, что ты так же компетентен, как салфетка?

Это неправда. Я следил за ним все эти годы и знал, что он был не только успешным юристом, разбиравшимся в вопросах экологии и окружающей среды, но еще и любимцем утренних шоу и Си-эн-эн. Каждый раз, когда в новостях всплывала тема изменений климата, он был тут как тут с микрофоном и возглавлял массовую демонстрацию, привязывал себя к гребаному дереву или вещал об этом по телевидению в прайм-тайм.

За свою карьеру Эндрю много раз вмешивался в бизнес «Королевских трубопроводов». Угрозами заставлял рекламные компании прекратить работу с нами, вынудил разработчика компьютерных игр расторгнуть сотрудничество и написал книгу-бестселлер о нефтяных магнатах, по сути, обвинив компании, подобные моей, в том, что из-за них у людей возникает рак.

У него были поклонники, фанатки и посвященные ему группы на «Фейсбуке»[15], и я бы не удивился, узнав, что существует фаллоимитатор с изображением его лица.

– О, они прекрасно знают о моих способностях, Фитцпатрик. – Он взял бокал шампанского с подноса стюардессы. – Давай не будем притворяться, будто не следили друг за другом. Тебе известно о моих достижениях. О моих победах. Моих планах. Я, как и мой старик, руководствуюсь принципами.

Его старика уволил мой старик, когда мы были еще мальчишками, тем самым ввергнув семейство Эрроусмита в нищету. До этого момента наши семьи были близки, а мы с Эндрю – лучшими друзьями. Эрроусмиты так и не простили Фитцпатриков за предательство, хотя у athair были веские причины уволить Эндрю-старшего – бухгалтер прикарманил деньги компании.

– Как поживает твой старик? – спросил я.

– Скончался три года назад.

– Не так уж и хорошо, значит.

– Вижу, сволочизм по-прежнему у тебя в крови. – Эндрю залпом выпил шампанское.

– Не могу бороться с собственными генами, – прямо ответил я. – А люди, которые жаждут моей крови – совсем другое дело. С ними я могу бороться не жалея сил.

– А что же Джеральд? Все еще держится? – Эндрю пропустил мою тонко завуалированную угрозу.

– Ты знаешь Джерри. Он может пережить все, кроме ядерного взрыва.

– К слову о том, что скоро прекратит свое существование. Слышал, папочка отдал тебе ключи от «Королевских трубопроводов», поскольку ему пришлось уйти в отставку из-за… а собственно, из-за чего? – Он щелкнул пальцами, хмуря брови. – Диабета второго типа? У твоей семьи всегда была склонность к перееданию. Как он справляется с проблемами со здоровьем?

– Вытирая слезы стодолларовыми купюрами. – Я хищно ухмыльнулся. Эрроусмит пытался задеть мои нежные чувства, позабыв, что у меня их нет.

Мы все так же стояли в проходе, когда меня настигла новая реальность, просачиваясь в кровь словно яд.

Теперь заключение брака – не выход.

Это необходимость, призванная закрепить за мной пост генерального директора «Королевских трубопроводов».

Эндрю Эрроусмит возвращался в Бостон, чтобы свергнуть меня, встав во главе компании, которая сделала своей целью уничтожить «Королевские трубопроводы».

Он обладал рычагами воздействия, жаждой мести и был посвящен в мою самую темную тайну.

Я не уступлю компанию и уж точно не отдам свое благосостояние будущим детям Хантера и Эшлинг.

– Так ты перейдешь к самому интересному, Эндрю? – Я демонстративно зевнул. – Ни за что не поверю, что мы столкнулись с тобой случайно.

– Ты, как всегда, сама прямота. – Эндрю подался вперед и, понизив голос, приготовился нанести смертельный удар. – Может статься, что я взялся за эту работу, чтобы свести старые счеты. Как только я услышал о том, что ты занял трон, соблазн обезглавить короля стал слишком сильным. – Его дыхание овевало мое лицо. – Уничтожить тебя и твоего отца финансово будет легко. Притом, что Джеральд слаб и не в курсе дел, а ты уязвим спустя годы негативных откликов в прессе, я вцеплюсь тебе прямо в горло, Фитцпатрик. Любимчик СМИ против злодея прессы. Пусть победит сильнейший.

Неспешно вернувшись на свое место и устроившись поудобнее, я перевернул страницу контракта, над которым работал.

– Ты всегда был глупым мальчишкой, – вслух размышлял я, переворачивая еще одну страницу договора, который небрежно держал в руках. – Я лишу тебя всего, чего ты сумел достичь с тех пор, как мы виделись в последний раз. Заберу все, что тебе дорого, и буду смотреть, как ты расплачиваешься. О, и Эндрю? – Я поднял взгляд и ухмыльнулся ему. – Позволь заверить тебя: я все тот же несгибаемый ублюдок, которого ты оставил в прошлом.

Он вернулся к своей семье. Я весь перелет чувствовал его пристальный взгляд на затылке.

Мне нужна невеста, и поскорее.

Вызывающая симпатию СМИ, чтобы уравновесить то, кем я был.

То, что я собой представлял.

Я знал как раз такого человека.

Четвертая

Персефона

Дни тянулись со скрипом, как гвоздь по школьной доске.

Я была на взводе. Нервозная, неуравновешенная и не в состоянии дышать полной грудью.

С тех пор как я вернулась из офиса Киллиана ни с чем, я не могла ни есть, ни пить, ни выносить собственное отражение в зеркале.

Мой разум постоянно проигрывал в голове образный