Книга Избранное. Том 1 - Кейт Лаумер

получил свое. Иллини победил.

Его голос вывел меня из полузабытья.

— Он стрелял вопреки моему приказу, Улрик! Ты же сам слышал, как я сказал ему! Я не виноват!

Я несколько раз моргнул, и тогда смог рассмотреть коротышку через распахнутый люк. Съежившись, он стоял на том же самом месте, где я последний раз видел его, и со страхом ждал вспышки из темного отверстия люка, которая прикончит его. Все козыри были у него на руках, но он, бедняга, не знал об этом. Он понятия не имел о том, как тяжело я был ранен — настолько тяжело, что он мог бы попросту войти в отсек и завершить задуманное, не встретив никакого сопротивления… А он-то думал, что сильный и умный Вэйрд Улрик остался дел и невредим и сейчас держит его на мушке, хладнокровный и смертоносный, как всегда, и, как всегда, полностью владеющий ситуацией.

О’кей. Постараюсь и дальше держать его в неведении. Пусть со мной покончено, но и с ним тоже, если бы мне только удалось заставить его улететь. Когда ребята с Мониторной Станции прибудут сюда и обнаружат мой труп и записку, которую я постараюсь написать до того, как окончательно стемнеет, с Иллини и К0 будет покончено. Им никогда больше не удастся участвовать в бизнесе с похищением планет, и остаток своих дней они проведут на каторге. Причем, все это произойдет так быстро, что никто и глазом моргнуть не успеет. Я поискал собственный голос, немного подул на него и крикнул:

— Ладно, Иллини, этот выстрел не в счет. Забирай своего парня и убирайся с планеты. Я буду следить за тобой. И локаторы Мониторной Станции — тоже. Если ты вновь попытаешься приземлиться, тебе придется им кое-что объяснить.

— Я все сделаю, как ты сказал, Улрик. Ты в своем праве. Мне… мне придется привязать что-нибудь в Подиаку, чтобы тащить его до яхты.

На это я ничего не ответил. Не мог. Это обеспокоило Иллини.

— Улрик! Я доложу, что обнаружил все в полном порядке. Только, пожалуйста, не делай глупостей. Помни о миллионе кредитов, ожидающих тебя.

— Топай, топай, — выдавил я.

Я смотрел, как он отошел на несколько шагов, повернулся и стал карабкаться по склону. Огни у меня перед глазами то вспыхивали, то гасли.

Вдруг Иллини снова оказался здесь, таща в какой-то упряжи бесчувственное тело своего протеже, безвольно волочившееся по снегу. Когда я снова поднял глаза, их уже не было видно. И только тогда я отпустил то, на чем висел, и провалился навсегда в бездонную пропасть.

Когда я вновь пришел в себя, возле меня сидел Джонни Гром.

Он дал мне воды. Я выпил ее и сказал:

— Ты, здоровенный идиот! Что ты здесь делаешь? — мне показалось, что я произнес эти слова вслух, но изо рта у меня вырвалось только легкое шипение, как из проколотого мяча. Я лежал, прислоненный головой к стене, как он положил меня, и смотрел в его широкое, изможденное лицо, на потрескавшиеся и кровоточащие губы, спутанные волосы, перемешавшиеся со снегом. Взгляд его ярких голубых глаз встретился с моим.

— Я пришел в себя и увидел, что тебя нет, Карл Паттон, — голос его совершенно потерял звучность. Он говорил, как древний старик. — Вула привела меня сюда.

Я попытался обдумать ситуацию… и вдруг понял, что вытекает из всего этого. Я чуть не заулыбался. Конечно, записка, написанная кровью, может пробить дыру в планах Иллини, но ведь живой великан утопит их окончательно.

Я сделал еще одну попытку и ухитрился на сей раз издать довольно разборчивый шепот;

— Слушай меня, Джонни. Слушай внимательно, потому что второй раз объяснять все это у меня не хватит сил. Вся эта история — подделка, уловка, которая должна была погубить тебя. Потому что пока ты жив, они не могут заграбастать твой мир. Понимаешь меня? Люди, которые находятся здесь, — в полной безопасности. По крайней мере так должно быть. Но в первоначальный план внесли изменения. Конечно, только после того как позаботились бы о тебе. А раз ты жив… — я почувствовал, что мои объяснения становятся слишком сложными.

— В общем, все это чепуха, — продолжал я. — Ты перехитрил их. Перехитрил всех нас. Ведь, несмотря ни на что, ты остался жив. Теперь твоя задача и дальше оставаться в живых. Поэтому ты должен затаиться. Здесь есть отопление и аварийные запасы пищи — всего этого тебе вполне хватит до прибытия спасательного отряда. И тогда твое дело в шляпе. Ты заметил, что поврежден соленоид, понимаешь? Ты ведь знаешь, как выглядит соленоид, да? И поправил его. Ты спас людей. Ты будешь героем. После этого они не осмелятся тебя и пальцем тронуть.

— Ты тяжело ранен, Карл Паттон.

— Меня зовут вовсе не Карл Паттон, черт тебя подери! Меня зовут Улрик! Я наемный убийца, понимаешь? И явился сюда я, чтобы прикончить тебя…

— Ты потерял очень много крови, Улрик. Здесь есть какие-нибудь медикаменты?

Я быстро развеял все его надежды на мое спасение:

— По крайней мере ничего такого, что могло бы спасти меня, здесь нет. Мне прямо в бедро угодили из электрического разрядника. Моя левая нога теперь — просто месиво из кусочков кости и окорока. Скафандр немного помог мне, но не очень. Можешь забыть об этом. Важно то, что они знают, что ты жив! Если они попытаются сесть сюда еще раз, на всякий случай, и обнаружат тебя до того, как прибудет спасательный отряд, — они выиграли. А они ни в коем случае не должны выиграть, понимаешь? Я им не позволю!

— В моем доме есть медицинская машина. Ее туда привезли доктора. После Болезни. Она сможет вылечить тебя.

— Конечно! А в Медицинском Центре я бы начал танцевать самали уже через тридцать шесть часов. А если бы я не совался в это дело, я вообще не попал бы в такую переделку. Забудь об этом и постарайся сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых…

После этого я, должно быть, отключился, потому что следующим моим ощущением было то, что мне в бок кто-то втыкает тупые ножи. Я приподнял веки и увидел, что мой скафандр расстегнут, и еще увидел много-много крови. Большой Джонни что-то делал с моей ногой. Я велел ему оставить меня в покое, но он продолжал пилить меня раскаленной добела пилой и лить мне на раны кипящую кислоту.

А потом, через некоторое время, я как будто поднялся откуда-то из глубин и снова увидел свою ногу, забинтованную до бедра бинтом из аптечки первой помощи.

— В