Книга Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд) - Герман Сирил Макнейл

– Да, Джеймс. Я думаю, что мы дома. И хочу, чтобы вы оставались в пределах слышимости и ни при каких обстоятельствах не теряли из вида нашего больного. На самом деле, я думаю, вы должны сидеть в его комнате.

Он вновь уткнулся в газету, а Джеймс, с кратким «Хорошо, сэр», удалился. Почти сразу он вернулся и, оставив дверь открытой, объявил о господине Петерсоне.

Драммонд поднялся, улыбаясь.

– Доброе утро. Ваш приход – приятный сюрприз, господин Петерсон. – Он указал посетителю на стул. – Надеюсь, вы больше не испытывали затруднений со своим автомобилем.

Господин Петерсон снял перчатки, улыбнувшись дружелюбно.

– Никаких, капитан Драммонд. Шофер, кажется, справился с поломкой.

– Именно ваш взгляд на него сделал это. Замечательная вещь – проницательный взгляд, как я и сказал вашему другу, господину Лэкингтону. Я надеюсь, что у него тоже все в порядке.

– Он не в форме, – добродушно пояснил Петерсон. – У господина Лэкингтона произошел некий неприятный случай вчера вечером, к сожалению.

Лицо Хью выразило сочувствие.

– Как прискорбно! Я надеюсь, ничего серьезного?

– Боюсь, что его нижняя челюсть была сломана в двух местах. – Петерсон потянулся за сигаретой. – Человек, который избил его, должно быть, был боксером.

– Ссора в подвыпившей компании? – спросил Драммонд, озабоченно качая головой. – Я никогда не подозревал у мистера Лэкингтона подобных наклонностей. Я представил бы его как самого воздержанного человека… Но плохо знаю его… Я однажды знал парня, который начинал махать кулаками после третьей стопки, а трезвый выглядел методистским пастором. Жаль, что случайная пуля оборвала его жизнь…

Петерсон стряхнул пепел со своей сигареты.

– Мы перейдем к сути дела, капитан Драммонд? – приветливо спросил он.

Хью выглядел изумленным.

– О чем вы, господин Петерсон? Что вы имеете в виду?!

Петерсон улыбнулся еще более приветливо.

– Я вполне уверен, что вы, молодой человек, весьма проницательны, – заметил он. – Не хотел бы отрывать вас от вашей газеты ни на минуту дольше, чем необходимо.

– Ну что вы! – заявил Хью. – Мое время – ваше время, хотя я очень хотел бы знать ваше мнение о Джаггернауте и Честерском кубке. Мне кажется, у него есть шансы против Суматры, а вы что скажете?

– Вы игрок? – спросил Петерсон вежливо.

– Изредка делаю ставки, господин Петерсон, время от времени, – ответил Драммонд. – Только на спорт, только ограниченные суммы.

– Если вы ограничиваете свой азарт, это не опасно, – сказал Петерсон. – Именно когда вы рискуете играть по-крупному, риск становится серьезным, а опасность реальной.

– Именно так моя мать всегда и говорила мне, – заметил Хью. – Она даже шла дальше, моя бесценная мама. «Никогда не держи пари, если не уверен на все сто, мой мальчик, – был ее постоянный совет, – и помни это всегда, вспоминай об этом прежде, чем надеть рубашку! Я прямо сейчас слышу ее голос, господин Петерсон, и вижу ее лицо, озаренное утренним солнцем.

Внезапно Петерсон наклонился к Драммонду.

– Молодой человек, мы должны понять друг друга. Вчера вечером вы встряли в мои планы, а мне не нравятся люди, которые делают так. Вы отобрали у меня нечто, важное для меня. Вы сделали это дерзко и нагло. Разбив лампочку выстрелом из револьвера, вы продемонстрировали находчивость. Сломав челюсть Генри Лэкингтона в двух местах, проявили силу. Это качества, которые я ценю, Драммонд, очень ценю. Мне будет жаль, если этот мир лишится вашего присутствия.

Драммонд пристально уставился на Петерсона, открыв от удивления рот.

– Мой уважаемый гость, вы меня сразили наповал! Вы обвиняете меня в том, что я сбежал из шоу про Дикий Запад? – Он ткнул пальцем в Петерсона. – Вы пересмотрели вестернов, как мой слуга Джеймс. У него только револьверы и команчи на уме!

Лицо Петерсона было абсолютно безразлично, не считая едва заметной улыбки.

– Наконец, капитан Драммонд, вы утащили половину листа бумаги, которую я требую, – и похитили дорогого старого друга моей семьи, который находится теперь в этом доме. Я хочу документ и старого друга, пожалуйста, и если вы позволите, прямо сейчас.

Драммонд пожал плечами покорно.

– Есть что-то в вас, господин Петерсон, что мне нравится. Будь я девушкой – непременно влюбился бы в вас! Настолько решительный человек и настолько выдержанный! Уверен, когда вы наконец освободите ум от навязчивых идей и галлюцинаций – мы станем настоящими друзьями.

Петерсон все еще сидел неподвижно, но уже постукивал пальцами по колену.

– Скажите мне, – продолжал Хью, – почему вы позволили этому негодяю, которого вы приняли за меня, столь хамски отнестись к вам? Мне кажется, вам следовало немедленно обратиться в полицию!

– К сожалению, пуля, предназначнная для него, прошла мимо, – ответил Петерсон небрежно. – Жаль, потому что она решила бы проблему целиком и сразу.

– Такие методы недостойны вас, – пробормотал Хью. – Такие методы, господин Петерсон, незаконны, вы знаете. Это же самосуд! Я могу предложить вам выпить?

Петерсон вежливо отказался.

– Спасибо, не сейчас. – Он поднялся. – Не раньше, чем вы вернете мне мое! – заявил он.

– Все еще упорствуете в своем заблуждении, как я вижу! – заметил Хью с улыбкой.

– Все еще упорствую. Я жду и бумагу, и человека до шести часов сегодня вечером по адресу 32 А, Бернерс-стрит; и возможно, я бы даже сказал вероятно, если вы их вернете, я решу не убивать вас.

Хью усмехнулся.

– Ваша выдержка и ваши манеры поражают меня. Вы действительно не передумаете и не выпьете?

– Если вы не вернете человека и документ к указанному часу, к моему прискорбию, вас, вероятно, придется убить. Вы слишком агрессивный молодой человек, капитан Драммонд, я боюсь, не очень тактичный.

Он говорил печальным тоном, надевая перчатки. Когда он добрался до двери, то сделал паузу, затем продолжил:

– Я боюсь, что мои слова не будут иметь большого эффекта, но эпизод вчера вечером понравился мне. Я хотел бы сохранить вас. Это признак слабости, мой юный друг, который я сам рассматриваю с изумлением, но тем не менее это так. Так что предупреждаю: возвратите мою собственность и оставьте Англию в течение нескольких месяцев. – Его взгляд, казалось, впился в мозг капитана.

– Вы вмешиваетесь в дела, – продолжал он мягко, – о которых не имеете представления. Муха в коробке передач автомобиля была бы в большей безопасности, чем вы, если не уйдете с моей дороги.

Мягкий и тихий голос звучал так угрожающе, что Драммонд уставился на Петерсона удивленно. Это казалось наваждением, сном, галлюцинацией. Циничный блеск триумфа в глазах Петерсона разрушил это ощущение; было вполне ясно, что джентльмен неправильно истолковал молчание в ответ на свои речи.