Книга Московское царство. Процессы колонизации XV— XVII вв. - Дмитрий Михайлович

Здесь необходимо ненадолго остановить «просмотр документальной хроники» русского расширения. До сих пор Россия росла, сражаясь со своими традиционными противниками, превращая оборону в наступление, то есть в общем следуя давно проторенными дорогами внешней политики. Последняя четверть XVI столетия – время очень серьезных изменений. Русская экспансия была перенаправлена. И этот поворот оказался чрезвычайно выигрышным для всей последующей истории Московского царства. Более того, он сыграл одну из основополагающих ролей в исторической судьбе всего мира.

Между тем нежданный триумф начинался в годы трудностей и поражений. На западном направлении русское воинство уперлось в объединенную Речь Посполитую и растущую силу Шведского королевства, топталось, то забирая земли ливонских немцев и Литовской Руси, то отдавая их, то покидая собственные, русские православные области, то отбивая утраченное. Долгие, тяжелые войны второй половины XVI века в конечном итоге не дали ни малейшего приращения на западе. Более того, по Ям-Запольскому мирному договору 1582 года Иван Грозный отдал польскому королю Стефану Баторию Велиж, и отбить его не могли в течение века. Великая Смута начала XVII века отбросила границы России на западе ко временам Ивана III и даже дальше. Понадобились две страшных, трагических, кровопролитных войны – 13-летняя при Алексее Михайловиче (1654–1667) и 21-летняя при Петре I (1700–1721), чтобы вернуть потерянные области и продвинуть западные рубежи в Прибалтику (до Риги и Моонзундского архипелага), Финляндию (до Выборга), а также в Малороссию (до Киева).

Парадоксально, но если исключить из числа областей, прибавленных к России по Андрусовскому перемирию 1667 года и Ништадтскому миру 1721 года, регионы, ранее принадлежавшие России, отторгнутые соседями и возвращенные под власть государей российских, то останется довольно скромное приобретение.

Итак, вооруженная борьба на западе приносила победы через раз, требовала колоссального напряжения и постоянного инвестирования людских, финансовых, административных ресурсов. К чему она в итоге привела, если проследить расширение русских границ в этом направлении с 1520-х годов по 1720-е, то есть за 200 лет? Московское царство за два столетия продвинулось на запад, незначительно.

Восток обещал большее – и большее в конечном итоге дал.

Впрочем, прежде чем говорить о начале русского движения на восток, следует вглядеться в действия Московского царства на ином направлении.

Одновременно с продвижением на восток или несколько ранее его решающих событий шло очень серьезное укрепление на севере. Отвлечемся ненадолго от титанической одиссеи русских в Сибири. Она не была бы столь стремительной, если бы не сопровождалась быстрым освоением Севера.

На протяжении многих веков Приладожье, Прионежье, Поморье, Соловки, некоторые области Кольского полуострова находились под властью Новгорода Великого. Но многие земли на этой бескрайней территории были столь редко заселены, столь нечасто попадал туда русский человек, такую долготу являли там пути от храма до храма, что можно говорить в их отношении лишь о номинальной власти Руси новгородской. Оттуда худобедно привозили дань с финно-угорских племен и налоги с русских поселков. Освоение, развитие, даже простое военное укрепление шли там с необыкновенной медленностию, иногда же и вовсе застывали. Севернее, а также северо-восточнее городка Ладога и реки Свирь Новгородская республика не располагала ни единым городом, и не собиралась что-либо строить.

Когда Москва подчинила себе Новгород, освоение Севера и заселение его русским православным элементом пошло значительно быстрее. Сюда двинулись все в больших и больших количествах монахи. За ними – крестьяне, делавшиеся рыбаками, промысловиками-зверобоями, солеварами. Потом двинулись купцы. А вскоре за ними – служилые люди государевы и, фактически вместе с воинами, фортификаторы. Особенно скорыми темпами русское присутствие на Севере росло с последней трети XVI века. Подстегивало его военное соперничество со шведской короной за Беломорье, Кольский полуостров, Карелию, Поморье в целом.

Здесь, как и везде, русское правительство последних лет царствования Ивана Грозного, но с особенной силой немного позднее – при царях Федоре Ивановиче и Борисе Федоровиче с успехом применяло традиционную и очень эффективную политику строительства новых городов на рубежах, торговых путях, в стратегически важных точках. Действуя от их крепких стен, русские полки неизменно чувствовали себя намного увереннее. И хотя продвижение с опорой на новые крепости стоило очень дорого, оно надежно закрепляло целые области за Московским государством. Применяли эту стратегию повсюду: на юге, на востоке, на севере. На степных просторах Юга власть государя московского утверждалась топором плотника и пищалью стрельца. Если же обратиться к истории противоположного конца страны, северных ее владений – в Поморье и на Кольском полуострове, то и здесь обнаружится та же неразлучная пара: строитель и стрелец. Вот только плотника заменит каменщик…

Стратегия эта, в сущности, представляет собой весьма своевременное припоминание древнего образа действий Первого и особенно Второго Рима. Константинопольская империя также продвигалась вперед, опираясь на крепости, и воздвигало оборону от внешнего неприятеля, создавая целые сети укрепленных пунктов в приграничных фемах.

В 1550—1580-х годах Беломорье превратилось из сущего захолустья в регион большой стратегической важности. В середине 50-х годов XVI века англичане установили с Московским государством отношения, найдя мореходный маршрут вокруг Скандинавского полуострова к устью Северной Двины. С этого момента Россия во множестве принимает европейские товары, прибывающие именно по северному морскому пути. Особенно важной эта магистраль оказалась во время Ливонской войны. Англичане пытались монополизировать торговлю с Россией, но получили от Ивана IV неприятный намек, что и без их товаров «Московское государство не скудно было»; строптивому торговому партнеру всегда можно найти замену – маршрут-то уже известен… При Иване Васильевиче и Федоре Ивановиче им уже пользовались нидерландские и французские моряки. С другой стороны, побережье Белого моря весьма интересовало злейших врагов России – шведов. Выход к нему и морские операции, способные пресечь снабжение восточного соседа стратегически важными товарами из Западной Европы, стали в ряд главных военно-политических задач шведской короны в регионе. Тем же англичанам на пути в Россию уже приходилось вступать в сражения с вражескими кораблями.

Отсюда стремление русского правительства укрепить ключевые позиции на Белом море. В 1584 году воздвигаются деревянный острог и пристань в Архангельске[8], ставшем впоследствии главным портом страны на севере, фактически северными воротами России. Тогда же начинается титаническая работа, результатом которой стало рождение главной русской твердыни на Белом море – мощнейшей крепости, никем никогда не взятой штурмом. Речь идет об укреплениях монастыря на Большом Соловецком острове.