Книга Королевство Русь. Древняя Русь глазами западных историков - Андрей Федосов

С существованием каганата русов соглашался и американский историк-славист Т. Нунен, который отмечал, что титул «каган» был хорошо знаком русам и использовался ими в политической жизни как минимум с первой половины IX в. (в это время он принадлежал не Рюриковичам, а другой группе русов, жившей где-то на севере), что, по его мнению, свидетельствует о влиянии Хазарского каганата. С другой стороны, М. Уиттоу полагает, со ссылкой на арабские источники, что «„русская земля“ располагалась поблизости от Волжской Булгарии. И лишь в середине X в. аль-Истахри и ибн-Хаукаль указывают на существование Киева». И хотя он напрямую не говорит о существовании Русского каганата, он указывает на наличие предшествующей Киевской Руси политической структуры, располагавшейся в Волжском бассейне.

При этом наличие некоего волжского потестарного образования русов не отвергает и Дж. Шепард. Однако он отмечает, что оно носило исключительно торговый характер: «Обмен и торговля не требовали особо высокого уровня организации или вооруженной защиты. Поэтому, хотя волжские русы и их союзники и основали некую политию, которая, возможно, чем-то отличалась от своего северо-западного аналога, это не была жесткая военно-политическая структура». Он также отмечает, что данная полития была создана под эгидой правителя Волжской Булгарии.

П.Б. Голден посвятил «Русскому каганату» отдельную статью «The Question of Rus’ Qaganate» («Проблема Русского каганата»). По его мнению, правитель русов не мог заимствовать титул кагана у хазар по той же причине, по какой он не мог заимствовать титул византийского базилевса. Ведь для заимствования или присвоения титула «каган» необходимо было удовлетворять определенным критериям, которые обеспечивали бы законность притязаний носителя этого титула. В противном случае это было бы расценено как узурпация (которая могла быть оправдана только прекращением династии предыдущих каганов) и вызвало бы только насмешки. Правители Руси, растущей торговой и политической державы, вряд ли захотели бы стать объектом такого рода насмешек. В связи с этим, отмечает П. Голден, необходимо реальное основание для появления на Руси титула «каган». Учитывая предъявляемые степной традицией требования к носителю титула, русы могли получить этот титул только от хазарского кагана, который имел право возвышать подвластных

ему правителей до своего достоинства. Возможно, это было результатом династического брака, тем более что такая практика была известна в степном мире. С другой стороны, правители многих подвластных хазарам народов носили куда менее пышные титулы. Так почему же, задается вопросом исследователь, правитель русов назван именно каганом, а не эльтебером или тарханом? Существует два возможных ответа: династический брак и стратегическая и военная важность, которую играла Русь для хазарских интересов того времени. По мнению П.Б. Голдена, Русский каганат можно отождествить с Артанией, которая является искаженной арабской формой слова «Рутения», то есть Русь. Указывая, что в арабо-еврейских документах Средиземноморья Волга обозначается как «Арта», ученый делает вывод, что Русский каганат располагался где-то в Волжском регионе. В заключение П. Голден отмечает, что, хотя каганат и не пережил IX в., память о нем продолжала жить и позднее. Он также отмечает, что каганат появился под эгидой хазар в качестве вассала Итиля, с которым он, возможно, был связан династическими браками. Его появление, возможно, было связано с угрозой протовенгерских племен, которые либо уничтожили его, либо стали его восприемниками в качестве союзников хазар. Это объясняет исчезновение Русского каганата. Что касается связей русских каганов с Рюриковичами Киева, то этот вопрос, по мнению автора, еще предстоит решить.

Здесь интересно отметить, что в отечественной историографии идея о существовании Русского каганата отвергается большинством ученых.

Формирование собственно Киевской Руси происходит, по мнению абсолютного большинства указанных авторов, под влиянием при бывавших из Скандинавии воинов и торговцев, которые устанавливали свою власть над разрозненными славянскими общинами, а также основывали свои торговые фактории вдоль важнейших торговых путей. Собственно, именно торговля и являлась главным фактором политогенеза Древней Руси. Р. Пайпс по этому поводу пишет: «В России норманны занимались в основном международной торговлей, не претендуя на политическое господство, в отличие от Западной Европы. Они создали сеть укрепленных городищ вдоль основных речных магистралей, в которые стекалась дань с окрестных племен: рабы, пушнина и воск, которые затем шли на продажу в Византию и арабский мир. В X в. появляются постоянные укрепленные поселения, в которых жили норманнские вожди, их семьи и дружинники. Вокруг селились местные ремесленники и торговцы». И далее: «Опасности, связанные с международной торговлей, вынуждали города-крепости к некоей организации. Этот процесс начался около 800 г. с появлением норманнских поселений в районе Ладожского озера и закончился в 882 г., когда князь Олег объединил под своей властью две крайние точки пути „из варяг в греки“. Выбор Киева в качестве резиденции князя был обусловлен необходимостью контролировать южный участок этого пути, который проходил по населенным кочевниками степям. Также он служил местом, куда стекалась и затем отправлялась в Константинополь дань со всей Руси. Созданное норманнами на Руси государство скорее напоминало крупную торговую компанию по типу Ост-Индской или компании Гудзонова залива, которые создавались для получения прибыли, но, ввиду отсутствия в местах их деятельности какой-либо внешней администрации, вынуждены были осуществлять также и квазигосударственные функции. Великий князь Киева был главным купцом, а его „государство“ – коммерческой корпорацией, состоявшей из слабо связанных между собой городов, воинские контингенты которых собирали дань с местных племен и поддерживали некое подобие общественного порядка. Князья были фактически независимы друг от друга и, вместе со своими дружинниками, сформировали особую касту, жившую отдельно от остального населения по своим законами и погребаемую в отдельных могилах. Власть осуществлялась князем, который зимой ездил по окрестным деревням и собирал дань. Лишь в XI в. появилось вече, хотя отношения между ним и князем не были структурированы, поэтому власть на Руси не ограничивалась ни законом, ни народной волей. Нежелание выработать четкую систему наследования свидетельствует об отношении норманнов к своему государству. Киевским князьям постоянно приходилось организовывать съезды, на которых урегулировались разногласия и конфликты». Таким образом, по его мнению, на Руси сформировалось два независимых друг от друга уровня общества – элита (вожди и дружинники) и простой народ.

Близкой точки зрения придерживается и Дж. Мартин: «Когда легендарные предки Владимира [варяги] появились на славянских и финских землях, они начали, подобно викингам, разорявшим Западную Европу, организовывать рейды на местное население. Они захватывали пленных и наиболее ценные товары, такие как меха, воск и мечи. Затем они спускались по Днепру и Волге, чтобы обменять свою добычу в Булгаре, Итиле и Херсоне на шелка, парчу, изделия из стекла, украшения, пряности, вина и серебро. В конце концов некоторые из скандинавских налетчиков, такие как легендарный Рюрик, изменили свои отношения со славянскими племенными сообществами. Они стали их князьями, отказавшись от грабежей и набегов, учредив взамен ежегодные выплаты дани. В обмен на эту дань и признание их главенства князь защищал своих подданных от других варягов, а также от Хазарского каганата, требовавшего дань от славян». Она также полагает, что, хотя славяне и имели общий язык и некое подобие федерации племен, именно признание ими династии Рюриковичей объединило их в государство, которое стало известно как Киевская Русь.