Книга Хилмор - Хелен Тодд

Спустя несколько минут появилось чувство смирения. Тихое и безопасное, оно согревало и укрывало лечебной повязкой старые раны, как зима укрывает льдом воду.

Фрея не помнила, сколько стояла, прислушиваясь к биению сердца. Ее мысли были далеко от Драконьего дворца и недели Охоты. Они беспорядочно оживляли то одно, то другое воспоминание – память рисовала прежнего Адриана, без дикой, едва контролируемой вампирской жажды.

Словно в тумане, ведьма легла на любимый бархатный диван, укрылась теплым махровым пледом и погрузилась в сон. И во сне этом горячие, сухие поцелуи повторялись вновь и вновь, а затем остывали, чтобы обжечь холодом.

* * *

Сон… Фрея плыла в нем, отчетливо понимая, что не сможет выбраться и проснуться. Она не поставила барьер, и теперь с помощью ее магии весточки от мертвых перетекают в сновидения тех, кому посланы. Фрее приходилось проживать чужое прошлое, рискуя потеряться в ворохе чьих-то воспоминаний.

Накатила тревога, болезненно отозвалась во всем теле. Сердце билось так часто, что, казалось, сделать вдох не хватит сил. Хорошо бы не чувствовать, а еще лучше – не видеть.

Фрея стояла посреди густого соснового леса. Между рыжеватых стволов слонялись призраки. Их прозрачные оболочки были бледно-серыми, словно кто-то смочил кисточку с черной краской в большой чашке. Один из них повернул голову и пристально посмотрел на ведьму. Его блеклые глаза не выражали ни единой эмоции. Но он ощущал жизнь и не отказался бы испить ее, взять энергии, чтобы явиться в реальный мир, а не скитаться в пустоте, из которой в редких случаях можно было попасть в подсознание вестника.

– Бабочки так быстро сгорают в ярком пламени, а я готов их сохранить, уберечь в крошечном бриллианте, – едва слышимый голос разлетелся по округе.

Фрея вздрогнула. Слова пробирались под кожу, в горле запершило, словно она вдохнула пепел. Хотелось закашляться, но не вышло сделать ни единого глотка воздуха. Все замерло, затаилось. Призрак, собиравшийся полакомиться, отступил и вместе с остальными превратился в непроглядный туман. Лучше не двигаться, чтобы случайно не коснуться холодного желе, которым были неупокоенные души в этом месте.

– Лесса дала мне нить, ведущую к ней. Нить любви, которая поможет вестнику и вампиру выжить порознь. Одна – в кольце, второй – в черном сундуке на дне океана. Сердце, запечатанное в бриллианте, наполнит магией мертвых, другое, погребенное под толщей воды, даст вечную жизнь, пока его не проткнет оружие, смоченное в вербене.

Слова текли медленной рекой. Глубокой, ледяной и сильной. Ни вынырнуть, ни утонуть. Оставалось только слушать. Ведьма замерла, старалась дышать как можно тише, надеясь, что это поможет.

– Соленая вода – яд для вампиров. Зайдет в воду и никогда не выйдет. Фрея, Фрея, а ведь это из-за любви, так их прокляла та, которая была предана. И она, как и ты, была вестником, подарившим свое сердце тому, кто его не ценил. Именно поэтому ларец должен быть на дне.

Сказанное было знакомо, но теперь привычные легенды Хилмора призывали волны тревоги, а те ударялись о грудь и оставляли странное опустошение. Будто сил сражаться не было. Будто все годы в разлуке были зря.

– Бриллиант холодный и крепкий. В нем издавна принято хранить неподвластную магию, а вестники любят сопротивляться, но ровно до тех пор, пока им не оборвут крылья. Я подготовил для тебя такое кольцо. Сколько ни бейся – не вылетишь. Но будешь всегда связана с любимым, а я – всегда пользоваться вашей нитью любви, дающей мне вечность.

Фрея на мгновение закрыла глаза и, ощутив ледяное прикосновение, резко их распахнула. Ни призраков, ни тумана… только темный лес, наполненный криками диких птиц и ночным, пугающим шорохом. Как в прошлый раз.

– Я найду вас. А пока полюбуйся на свое запястье. И помни: не всем куколкам суждено стать бабочками.

Ведьма невольно повернула руку и застыла. Вместо серебряного мотылька, символа вестника, была куколка – смерть. Хотелось кричать, но не было ни голоса, ни сил. Все смешалось, стало черным, мутным, как болотная вода.

– Фэй!

Адриан крепко, но заботливо сжимал ее плечи. Он хмурился и что-то повторял, но смысл слов рассеивался и превращался в низкий бархат. Только сейчас Фрея взглянула на него по-новому, не через призму прошлого. Вечный вестник… тот, кто никогда не меняется… но Адриан был другим. В серых глазах поселился холод, и через него едва ли пробивались прежние эмоции. Ранее такие родные и теплые губы стали чужими и прохладными. А иногда, когда он не задумывался о том, что говорит, показывались острые клыки. И теперь в каждом движении Фрея улавливала его голод. Ей казалось, он что-то внушает ей, старается отвлечь и получить желаемое не через силу. Кровь, отданная по доброй воле, – самая сытная.

Внутри что-то екнуло и тут же оборвалось. Еще секунду назад она сомневалась, но сейчас была полна уверенности – ни за что в жизни не даст ему по доброй воле ни глотка. Иначе развеется все, ради чего они прятались друг от друга.

– Как ты? – с грустью в голосе произнес вампир.

– Я? Наверное…

Фрея, помня о ночном кошмаре, посмотрела на свое запястье – бабочка. Она переливалась слабым серебряным свечением. Значит, сон…

– Ничего не слышала, – он понимающе кивнул и нежно коснулся губами ее ладони. – Ты забыла поставить барьер, и призраки проникли в сознание, вместо того чтобы пользоваться каналом из твоей магии.

– Прости… – все, что вышло сказать.

Ведьма растерянно подняла взгляд на Адриана. Его бледное и встревоженное выражение лица… Светлые пряди мягко спадали на морщинки на лбу – он хмурился. Ровное дыхание легкими волнами вздымало грудь, а прикосновения приятно согревали ее. Вампир не был голоден и не просил ее о крови. Просто пытался помочь.

– Фэй, моя Фэй!

Адриан порывисто притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы и замер, крепко и бережно сжимая ведьму в руках.

– Я рядом. Всегда, даже когда ты не знаешь об этом. Тебе легче?

– Да, все в порядке. Просто усталость, и глаза закрываются.

– Тогда спи… – задумчиво произнес Адриан, неохотно выпуская ее из объятий.

– До завтра. И… спасибо тебе.

Фрея с горечью отвела взгляд. Ей не хотелось его тревожить, но больше всего – провожать.

Их отделяла пара шагов, а в неподвижном воздухе висело молчание. Оно оттесняло их друг от друга, становясь невидимой ширмой, дающей единственную возможность остановиться и быть настолько далеко, чтобы призраки не выдали обоих, чтобы чертова вспышка магии между вампиром и вестником не привлекла охотников.

– Спокойной ночи, Фэй.

Фрея не успела моргнуть, как комната опустела, а ее окутал легкий сквозняк, напоминающий о том, что она была здесь не одна.

Казалось, он должен был потушить едва горящий огонек где-то внутри, а вместо этого пробудил несколько вспышек.