Книга В горах моё сердце - Фатя Скоморох

Вечер мог бы быть райским: прохладный ветер с гор, щебет птиц, одуряющие фруктовые ароматы, но все это осталось где-то на задворках ее сознания.

Уже ночью на столе ее кухоньки остывали, накрытые пледом маленькие баночки с вареньем. Каждая соседка сочла своим непременным долгом подарить ей одну, а то и две баночки. Яблочное варенье готовили все вместе, дабы угодить этому придурку Аслану. За это время Лена с удивлением обнаружила, что он в селе очень уважаемый человек. Ветеринар по профессии. А по виду можно подумать, как будто даже школу не закончил. Неотесанный такой, и наглый.

Лена достала из сумки мобильник. Куча пропущенных вызовов, а сообщений — две кучи. Глаза слипались, но, пересилив себя, Лена прочитала. Дядя спрашивал, где она, с кем и почему Давид представил Мадину своим родителям в качестве невесты.

Лену от его вопроса бросило в жар, а потом в леденящий холод. Аж мурашками вся покрылась. Снова глаза наполнились слезами. Целый день она гнала от себя мысли о Давиде и Мадине и вот. Предатели! Она их забудет, но сначала купит что-нибудь от нервов, иначе просто сойдет с ума.

Еще писали Зарина и Заур. Брат тоже застал Мадину с Давидом и, когда узнал, что Лена уехала, понял что к чему. Драки каким-то чудом удалось избежать, но теперь он с сестрой не разговаривает.

Все остальные сообщения были от Давида. Ему надо поговорить. Он ошибся. Почему Лена не берет трубку, не такого он был о ней мнения и т. д. Лена их дочитывать не стала — стерла всю историю переписки и добавила его в Черный список.

Последнее сообщение было от Мадины. Ее простой и одинокий “Hi)” выглядел как издевательство. Сестру она тоже сначала хотела добавить в Черный список, но от чего-то не поднялась рука. Лена решила не думать о них больше, пусть все расставит по местам время, а она сейчас сытая после ужина у бабушки Икиан и немного помятая жизнью пойдет спать.

Глава 8. Разговор

Анжела трубку не брала. Он пытался ей дозвониться со вчерашнего дня. Аслан, зная ее, подозревал, что она сейчас смотрит на экран телефона и игнорирует звонок. Он терпеть не мог такой сорт людей, у которых нет ни совести, ни в принципе ничего святого. Самые страшные люди. Их можно только напугать. Страх за свое благополучие их может урезонить, а все остальное — нет.

Поэтому он написал: «Я приеду, если ты не возьмешь трубку».

Через пару минут она перезвонила сама.

— Настолько не хочешь меня видеть?

— Аслан, кто звонит людям в шесть утра?

— Обманутые родственники. Я тебе купил квартиру, и какую благодарность получил? Повестку в суд. Там ты была несчастной вдовой с тремя детьми, которую хочет обобрать родной брат. Рассказывала, что хочешь растить их в селе, чтобы дышали чистым воздухом. Я как лох согласился поделить дом. А что теперь изменилось? Зачем ты продала его?

Аслан еле сдерживался, чтобы не выйти из себя, не наговорить этой беспринципной женщине все, что он о ней думает.

— Жить в этом селе я не собиралась никогда. Ты думал, что кинешь мне вторичку как собаке, и я перестану претендовать на наследство? Мне деньги нужны, чтобы хоть как-то быт обустроить.

— Попросила бы у меня.

— Я не попрошайка! Я о детях думаю, Аслан, будут у тебя свои, тогда ты меня поймешь. Вот скажи мне, какая жизнь их ждет в этом твоем тупике цивилизации?

— Я бы помог тебе. Но если тебе приспичило продавать, то почему не мне?

— Слушай, все! Захотела и продала именно этой девочке. Понравилась она мне.

— Она чужой человек. Ты отдала мой дом чужому человеку! У тебя совесть есть?

— Мораль мне читать будешь?! Мне?! Я перед тобой оправдываться не буду.

Телефон замолчал. Аслан несколько мгновений смотрел на погасший экран телефона, а потом с размаху пнул табурет. Выместил на нем злость.

Продать дом детства, который своими руками строил для семьи дед. Это у него в голове не укладывалось. Попытался успокоиться, но сидеть вот так и горевать не вышло. Отправился к новоявленной соседке. Выкупит за любую цену, которую она назовет.

Через улицу идти не захотел. Нет сил стоять и стучаться в свои же ворота. Придется этой городской красавице сегодня проснуться пораньше. Калитка между участками открылась бесшумно. Аслан решительно перешагнул порог и остолбенел.

Первое что он увидел — это ослепительно белые ноги. Изящный изгиб бедер, острые колени и ритмично выныривавшие из воды тонкие щиколотки. То, что она красивая женщина, он заметил еще вчера, но сегодня в груди зарокотало и трепыхнулось сердце, а ее ноги в один миг стали центром его вселенной. Аслан усмехнулся. Вот что делают с брутальными мужиками стройные девичьи ножки.

Лена сосредоточенно смотрела под ноги и его не заметила. Девушка засунула подол платья за пояс, залезла в большой цинковый таз, который лежал у него, точнее, теперь у нее в сарае, и старательно топтала какие-то тряпки. Приглядевшись, он узнал стеганые одеяла из овечьей шерсти, знакомые с детства.

— Интересный способ стирать вещи, — сказал он, стряхивая наваждение.

Придал лицу приличное выражение. Расслабил напрягшиеся мышцы, всем видом показывая безразличие к ее прелестям. Девушка испуганно одернула подол и вылезла из таза, вытаращила на него зеленые глазищи. А он с удовольствием наблюдал, как разливается по ее щекам густой румянец.

— Как умею, так и стираю, — сказала она с вызовом. — Будете меня учить?

Последняя фраза прозвучала с милой усмешкой. Аслан, стараясь собраться с мыслями, посмотрел вниз — на ее мокрых стопах лопались мыльные пузыри. Даже это зрелище оказалось завораживающим.

— За знания платить надо. Поцелуешь, скажу, как правильно вещи стирать.

Она скрестила руки на груди, нахмурила брови. Демонтировала неприступность.

— Сомневаюсь в вашей компетентности. И потом… на мой участок есть официальный вход.

Ударила по больному. Аслан решил перейти к делу.

— Продай мне его. Сколько хочешь за дом?

Она растерянно на него смотрела, будто раздумывая о своем, решая как быть.

— Он не продается, простите. Это мой дом.

— Никогда не поверю, что человек, привыкший к городскому комфорту, решил жить на лоне природы, чтобы ногами стирать одеяло.

Они скрестились взглядами. Лена упрямо сжала губы, а Аслан понимал, что разговаривать с этой девушкой бесполезно. По крайней мере, пока.

— Если у вас все, то, пожалуйста, идите на свой участок. У меня дел много. И я ничего не продаю.

Зеленые глаза гневно блестели.

— Я понял тебя, но повторю: когда надоест сельская жизнь — обращайся, я тебя быстро освобожу от этого бремени.

— Я так понимаю, вы постараетесь сделать так, чтобы мне как можно скорее надоело здесь жить?