Книга Мистификация - Джозефина Тэй

— Мисс Эшби не захотела ждать, и мы решили поехать к вам домой, — говорил мистер Сэндел. — Вы как будто не очень…

Мистер Сэндел не договорил — смысл был и так ясен.

Юноша посмотрел на Беатрису дружеским неулыбчивым взглядом и сказал:

— Я просто не уверен, что мне рады.

Какое удивительно неподвижное лицо. В нем что-то от детского рисунка. Все на месте, пропорции соблюдены, но жизни нет. Даже рот прямой, как черточка, которой изображает рот ребенок.

Молодой человек подошел к комоду и положил на него носок. Беатриса заметила, что он хромает.

— Вы повредили ногу? — спросила она.

— У меня был перелом. В Штатах.

— Но если перелом еще не сросся, может быть, вам не надо на нее наступать.

— Перелом сросся, — ответил он. — Просто она стала короче.

— Короче? Навсегда?

— Похоже, что так.

У него были тонкие, но выразительные губы. При последних словах они горестно искривились.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила Беатриса. — Видимо, кость неправильно срослась. У вас, наверное, был плохой врач.

— Врача, который накладывал гипс, я не помню. Я, вероятно, потерял сознание. Но они делали все, что нужно: подвесили на ногу груз и все такое.

— Но, Патрик… — начала Беатриса и осеклась.

Наступила неловкая пауза.

— Если вы не уверены, то пока никак меня не называйте, — сказал юноша, прерывая общее молчание.

— В хирургии столько всего напридумывали, — продолжала Беатриса, заглаживая неловкость. — Когда вы сломали ногу?

— Дайте вспомнить. Наверное, года два тому назад.

— Надо посоветоваться с врачами. Как вы ее сломали? Упали с лошади?

— Да. Не успел вывернуться. А как вы догадались про лошадь?

— Вы говорили мистеру Сэнделу, что работали с лошадьми. Вы любите лошадей?

«Господи, — подумала Беатриса, — прямо разговор незнакомых людей в поезде».

— Я не представляю себе жизни без лошадей.

Беатриса забыла про купе.

— Правда? — радостно спросила она. — А там, в Америке, хорошие лошади?

— Большинство, конечно, обычные ковбойские лошади. Но для своего дела незаменимы. А какое у лошади дело? Наверно, быть хорошей лошадью. Но иногда попадаются породистые. Некоторые — просто красавицы. И у каждой своя индивидуальность. Мне кажется, что про английских лошадей этого не скажешь.

— Наверно, мы их тут подстригаем под общую гребенку. Я как-то об этом не задумывалась. А у вас была своя лошадь?

— Да. Дымок.

Беатриса заметила, как у него дрогнул голос.

— Серый?

— Темно-серый с черным крапом. Не жесткий цвет железа, как бывает, а такой мягкий, дымчатый. Когда на него находило, он был похож на вихрящиеся клубы дыма.

Вихрящиеся клубы дыма. Очень яркий образ. Надо любить лошадей, чтобы так о них рассказывать. А Дымка он, видимо, очень любил.

— И что с ним стало?

— Я его продал.

Его тон не допускал дальнейших расспросов. Хорошо, она не будет спрашивать. Наверно, он продал коня, когда сломал ногу.

Господи, как хочется, чтобы это был Патрик!

Эта мысль вернула Беатрису к цели визита, о которой она почти совсем забыла. Она вопросительно посмотрела на мистера Сэндела.

Уловив в ее взгляде просьбу о помощи, мистер Сэндел сказал:

— Судя по всему, мисс Эшби готова подтвердить вашу личность. Но вы, конечно, понимаете, что нам нужны и другие доказательства. Если бы речь шла просто о возвращении блудного сына, было бы вполне достаточно опознания вашей тетки. Но в данном случае речь идет о праве на наследство. О том, кому достанется довольно большое состояние. И закон в таком случае требует неопровержимых доказательств. Только после окончательного установления вашей личности вы сможете вступить во владение собственностью, завещанной Патрику Эшби. Вам понятно?

— Мне это совершенно понятно. Я буду жить здесь, пока вы не проведете расследование и не удостоверитесь в моей личности.

— Но зачем же здесь? — воскликнула Беатриса, с отвращением глядя на жалкую комнатушку и частокол каминных труб за окном.

— Я живал в местах и похуже.

— Очень может быть. Но это вовсе не причина, чтобы сейчас жить в этой дыре. Если у вас мало денег, я могу вам дать.

— Спасибо, но я лучше останусь здесь.

— Почему? Чтобы ни от кого не зависеть?

— Не только. Здесь тихо. Близко к центру. Никто не лезет в твои дела. После того, как поживешь в общежитии, это начинаешь ценить.

— Ну ладно, оставайтесь здесь. Но, может быть, вам нужны деньги на что-нибудь другое?

— Хотелось бы сшить еще один костюм.

— Прекрасно. Мистер Сэндел выдаст вам требуемую сумму.

Беатриса вдруг сообразила, что если он отправится к портному, у которого шьют Эшби, слух о его появлении немедленно разнесется по всему свету. И добавила:

— Он вам даст адрес портного.

— А разве нельзя пойти к Уолтерсу? — спросил юноша. На секунду у него перехватило дыхание. — Он что, ушел от дел?

— Нет-нет, не ушел. Но если вы туда обратитесь, потребуются бесконечные объяснения.

Беатриса постаралась взять себя в руки. В конце концов, всякий может узнать имя портного, который обшивает Эшби.

— Да-да, верно.

Беатриса произнесла еще несколько малозначащих фраз и встала со стула.

— Мы о вас никому пока не говорили. Решили, что подождем, пока все окончательно не прояснится.

В глазах юноши мелькнула смешинка. Секунду они с Беатрисой как бы вместе смеялись над известной им одним шуткой.

— Понятно.

Беатриса подошла к двери, затем обернулась. Юноша стоял посреди комнаты, глядя ей вслед. Он не пошел ее провожать, предоставив это мистеру Сэнделу. Вид у него был отрешенный и одинокий.

«Если это Патрик, — подумала Беатриса, — Патрик, который наконец вернулся домой, как же так можно — повернуться и уйти, словно от случайного знакомого?»

У нее сжалось сердце при мысли о том, как он одинок. Беатриса вернулась к нему, легонько погладила его по щеке и поцеловала.

— Я так рада, что ты вернулся домой, мой мальчик, — сказала она.

ГЛАВА 8

Итак, «Коссет, Тринг и Ноубл» разослали запросы во все места, названные Бретом, а Беатриса уехала в Лачет. Перед ней стояла сложная задача — придумать, под каким предлогом отложить празднование совершеннолетия Саймона.