Книга Франция изнутри. Как на самом деле живут в стране изысканной кухни и высокой моды? - Анастасия Соколова-Буалле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Об этом я еще не упоминала, но Жак де Шабанн – мэр города Лапалис, города, где стоит его замок. Курьезная получается история, как и в Средние века, он местный сеньор. Это забавляет меня, и я спрашиваю его, что для него значит быть мэром города, где стоит его замок?
«Ах, ну как и в королевские времена, я собираюсь просить о независимости Лапалис. Возможно, я создам княжество и начну чеканить собственную монету!»
Похоже, что Жак вновь подшучивает над нашими идеализированными представлениями. Юмор французов ироничный, колкий, порою саркастический. Если вы не обладаете самоиронией и умением посмеяться над собой, в этой стране вам придется сложно. Это разбавляет наш серьезный разговор, ведь дело подходит к тонкой теме, к политике.
«Желание стать мэром города такая же часть моего чувства ответственности. Меня воспитывали в отдалении от политики. Мой отец и дед говорили, что это не для нашей семьи. Мой дед говорил, что с 1789 года[21] у него нет кандидата. Хоть мне и нравится это высказывание, это не очень конструктивно. Невозможно жить, постоянно глядя в зеркало заднего вида. Моим предназначением не была политика. Мне не близка политика ради политики. Но есть что-то прекраснее, чем иметь в руках мандат муниципального советника и работать на родной город и край? Это именно то, что подтолкнуло меня баллотироваться чуть более чем 12 лет назад.
Мой предшественник умер до окончания его мандата. И его команда начала распадаться. Проекты, которые были у них на уме, не были мне близки. Например, снести все дома у стен замка. Я запустил кампанию по реставрации этих зданий. И вот я задал себе вопрос: что делать? Или я ничего не делаю и буду все критиковать. Или я отправляюсь в это приключение и представлю свою кандидатуру избирателям Лапалиса. Мы выиграли выборы и держим позицию с 2008 года. С этого момента у меня нет оппозиции».
В воздухе повисает неловкая пауза. Как это нет оппозиции во Франции, где со школьной скамьи учат иметь свое мнение по всевозможным вопросам?
«Нет, я не делал как некоторые президенты, – мы знаем, что имеет в виду Жак, – просто мы слаженно работаем. Я внимательно выбираю членов команды и работаю с теми, кто реально готов тратить свое время. Я не смотрю на партии».
Здесь я хочу дополнить Жака. В малых городах Франции муниципальный советник – должность, совмещаемая с основной работой. Зарплату платят лишь первым помощникам мэра и мэру. Все остальное исключительно из чувства собственной гражданской ответственности.
«В наши обязанности входит забота о молодежи, об экономическом развитии, сделать так, чтобы молодые работали, а старшие имели возможность досуга, услуг, чтобы развивалась торговля. И вот наш результат: впервые за последние 100 лет с 2018 года население стало расти».
Для Франции это большое достижение. Сколько таких маленьких городков мы видели с мужем в печальном состоянии, путешествуя по стране на велосипеде. Милые, ухоженные города, но абсолютно пустые и без будущего. Я радуюсь за Лапалис. Если есть работа и инфраструктура, жить в таких местах замечательно! Интересно, как же Жак пришел к таким результатам, говорил ли в нем прошлый опыт?
«До того, как стать мэром, я был торговым агентом в области фитотерапии. Я продавал лекарства на основе трав в аптеки. До этого я продавал книги. Я не учился в престижных школах, не проходил нигде по блату. Также я работал в сфере недвижимости в районе Парижа. После этого я вернулся в родной регион. Переучился на специалиста в области развития туризма. Приобрел связи, авторитет».
Время подгоняет нас, Жак де Шабанн тактично напомнил, что в моем распоряжении еще 7 минут. Я пытаюсь вспомнить, что еще читатели хотели узнать. Открываю список. Ха! Кажется, я еще не разыграла всех тузов. Был ли момент в жизни, когда титул сыграл злую шутку?
«Никогда. Когда я был ребенком, мы никогда из-за этого не ссорились. В работе все тоже прошло хорошо. Я стараюсь не выпячивать его. Когда я служил в армии в 1982 году, я оказался с людьми из разных кругов. И это было здорово! Как я уже сказал, мои родители всегда разрешали мне играть с детьми на улице. Мне одинаково комфортно с госсекретарем и с фермером.
Вы знаете, есть старая аристократия, к которой я принадлежу. Затем аристократия эпохи Наполеона, аристократия, появившаяся после революции. Мы называем их «менеджерами». Они распродавали конфискованное в эпоху 1789–1795 годов имущество церкви и дворян. Удивительно, но они стали роялистами бо́льшими, чем сам король!»
«Кстати, что стало с вашим имуществом во время революции?»
«Один из моих предков участвовал в Войне за независимость будущих Соединенных Штатов Америки. Во время революции он оказался вне территории Франции. Его мать была теткой Тайлерана, всемогущего министра. Родственные связи помогли ему стереть его имя из черного списка эмигрантов и вернуть часть имущества. Это оставило в его душе глубокую травму. Остаток жизни он много писал против короля Людовика XVIII, вернувшего трон династии Бурбонов».
Я задумываюсь, какая ирония! Прапрадед Жака потерял все во время революции, а его праправнук – республиканский политик. Как так, нет ли здесь конфликта ценностей?
«Да, я республиканец. Я бы мог вам объяснить, но нам понадобится больше времени. То, что я не люблю в революции, это ре-волюция, мы возвращаемся к тому, от чего уходили. Может быть, сегодня гильотина могла бы и поработать над теми, у кого слишком много привилегий. Вы же знаете, что Французская революция – это не результат действий народа?
Это буржуазия, которая имела власть денег, но не имела власти политической. В то время как аристократия ее имела. В революции также участвовали и аристократы, так называемые прогрессисты. Не стоит читать ту ситуацию в черно-белом ключе: народ против аристократов. Да, жизнь народа была тяжела, и это именно то, что позволило буржуазии поднять его против монархии. В итоге буржуазия использовала народ, чтобы, прощу прощения, «отстрелять» аристократов».
Вот это да! Я росла еще на советских учебниках, где бедный народ бился против богачей, аристократов и буржуев. Хороший учитель истории всегда расскажет о подобном анализе. Да и современные учебники более честны, говоря о том, что революция возможна лишь тогда, когда к народным массам присоединяются деньги.
Наше время подходит к концу, и я прошу Жака передать нам слова по другую сторону границы, что сегодня нам хочет сказать представитель старой аристократии, семьи с корнями, уходящими к первым королям Средневековья?
«Я предпочитаю эволюцию революции».
Уже в школе существовала опасность, что однажды из родной Москвы ветер перемен унесет меня во Францию. Слишком сильным было восхищение перед гортанным «р» и его симпатичными носителями. Поэтому мама решила рассказать мне историю дочери коллеги.
Однажды в Париже она решила съездить на могилу Мольера[22] на легендарном кладбище Пер-Лашез. Со слов мамы, произошла история, достойная голливудской романтической комедии. Ровно в тот момент, когда нежная головка красивой славянки склонилась над могилой мэтра, к ней подошел импозантный француз. Что делает такая красавица перед могилой мужчины, умершего больше двух сотен лет, почему она преклонила перед ним колени?
