Книга Его ребенок - Вероника Касс

На этой волне я прервала поток своих мыслей и отправилась в институт. Вечером, как и обещал, приехал Глеб и, услышав, что мне потребовалась крупная сумма, сразу же ее одолжил, не став при этом унижать меня барским замашками по типу «да не надо ничего возвращать».

— Отдашь, как сможешь. Или за Морковочкой няне поможешь присмотреть, когда Леся будет в роддоме, — подмигнул он мне, а на моем телефоне пиликнуло уведомление, оповещая о поступивших на счет деньгах.

Как у него получилось за один раз перевести такую сумму, я даже спрашивать не стала. Конечно же, у всех счетов и карт разные договоры и условия. Я со своим суточным лимитом переводила Скольникову деньги следующие пять дней. Как мою карту не заблокировали за подозрение в мошеннических действиях — удивительно.

Но итог был таковым, что к концу недели мое обучение было оплачено вперед на два года и еще один семестр, а я осталась должна Вавилову четверть миллиона. Это было не очень-то и страшно. Уж лучше ему, чем Скольникову, который, кстати, так и не объявился за все эти дни. Даже ни разу не написал о том, что деньги ему пришли и отправляла я их не в пустоту. Не то чтобы я сильно ждала…

— Господи, да кого я обманываю? — прошептала я собственному отражению в зеркале. Конечно же, я ждала и за это практически ненавидела себя.

Но жизнь словно вошла в прежнюю колею, я училась, помогала сестре готовиться к экзаменам и тратила еще кучу свободного времени на социальные сети. В эти моменты я очень жалела, что ушла с работы, но не настолько, чтобы опять судорожно искать заработок и быстрее-быстрее отдавать долг Лесиному мужу. Самой Лесе ни Глеб, ни я ничего так не говорили. Я побоялась ее расспросов, а Глеб просто принял мою позицию.

На выходные я опять отправилась к ним, и в первый же вечер молодожены уехали в ресторан, оставив Морковочку на меня и няню. А через час после их отъезда приехала Оксана Борисовна — мама Глеба. Прекрасная женщина, врач, заведующий собственной частной клиникой, у нас сложились с ней чудесные отношения, и я, спустившись на первый этаж в домашней хлопковой пижаме с принтом Минни Маус на всю грудь и с Маришей на руках, никак не ожидала встретить рядом с ней еще и Скольникова.

— Привет, Кариночка, — улыбнулась женщина, а потом с любовью глянула на Маришу. — Так, сначала мыть руки, — командным тоном произнесла она и, обернувшись, серьезно посмотрела на Марка.

— Оксана, я же говорил, что в этом нет ничего такого. Я вас довез, даже, как джентльмен, проводил до двери, — усмехнулся он, но как-то так по-доброму. С явным уважением к Оксане Борисовне.

И только потом меня коснулся его взгляд — оценивающий и будто бы осязаемый. За пару секунд Марк приметил и мой растрепанный пучок на голове, и мохнатые тапки. А как иначе? Мариша тянула за волосы, а в обуви ходить я не привыкла.

— А я сказала, что обязательно напою тебя чаем за свое спасение. Все. Пока сына нет дома, командую здесь я. Пойдем, — махнула Оксана Борисовна Скольникову и повела его в сторону гостевых туалетов. Только тогда мужчина перестал настолько пристально меня разглядывать.

— Да, конечно же, мыть руки — это куда важнее, чем разуваться, — шепнула я своей крестнице. Она, услышав знакомое слово, посмотрела на мои тапочки-собачки: Марина очень их любила. — Но, как говорится, хозяин — барин. Да, Морковочка? — Я невесомо щелкнула по маленькому носику, а она с умилением рассматривала мои тапки.

Стыдливо сбегать я не собиралась. По крайней мере, пока. Вот обнимется Оксана Борисовна со своей названой внучкой, и тогда уже можно будет быстренько делать ноги. Но стоило только Олесиной свекрови показаться в коридоре, как она быстро взяла меня в оборот. Я даже понять ничего не успела, как оказалась на кухне, сидя за столом и попивая чай, слушая при этом прекрасную историю о том, как у Оксаны Борисовны заглохла машина неподалеку от въезда в поселок, Глеб не брал трубку, а из проезжающих мимо машин остановился лишь Марк.

— Как же хорошо, что у тебя тут дом неподалеку, а то стояла бы я там еще непонятно сколько. — Оксана Борисовна смешливо округлила глаза и погладила по голове Маришу, которая в этот момент сидела уже у нее на руках.

Я же раздраженно заглянула в чашку с чаем, лишь бы не смотреть на Скольникова. Почему-то не верилось в то, что Марк оказался здесь совершенно случайно.

— Мой дом только строится. Точнее, перестраивается. Как раз ехал посмотреть на стадию. Давно меня здесь не было, — спокойно произнес Скольников, и я тут же метнула взгляд в его сторону.

Да он же врал. Он был здесь неделю назад. Со мной.

Сам же мужчина с теплом смотрел даже не на свою собеседницу, а на Маришу, и меня это лишь сильнее раззадорило.

— Наверное, так долго, что тут все могло пойти наперекосяк без вашего контроля, — елейным голоском выдала я. Уголки губ мужчины мгновенно дернулись в намеке на улыбку, но он тут же погасил эту эмоцию и, переведя колкий взгляд на меня, произнес:

— Ты совершенно права, Карина. — И, не дав мне и слова вставить, продолжил: — Как твои дела? Она учится вместе с моим сыном, — тут же пояснил он Оксане Борисовне. Но ни женщина, ни я не успели ему ничего ответить, Марина начала кукситься и пыхтеть.

— Она хочет…

— Я поняла, — перебила меня Оксана Борисовна и поднялась из-за стола, крепко прижимая к себе Морковочку. — Мы быстренько отлучимся в дамскую комнату, никуда не разбегайтесь, — улыбнулась женщина и оставила меня наедине со Скольниковым.

— Ничего не понял, — нахмурился Марк, — Марине стало плохо?

— Марина захотела какать, — менторским тоном произнесла я и, сама не понимая, почему эта ситуация начала доставлять мне удовольствие, добавила: — Ну-у, или уже начала какать. Тебе виднее, ты же ближе сидел, — рассмеялась я и, только заметив, как загорелся взгляд Марка, поняла, что обратилась к нему на «ты», переступая собственноручно возведенные между нами границы.

— Не играй с огнем, Карина, — прищурившись, произнес Марк, я же сглотнула — как я надеялась, бесшумно. Но черта с два это получилось именно так. Взгляд Скольникова метнулся к моим губам, после чего он довольно улыбнулся.

— Когда вы так сильно прищуриваете глаза, они у вас становятся чересчур узкими. — Не то чтобы я не подумала, о чем именно ему сказала, но, пожалуй, это было определенно лучше, чем если бы я ему призналась, что мне нравится его легкая улыбка, надменный взгляд и прищур хищника, а еще его стопы и плечи.

— Размер и разрез глаз тому способствуют, — заумно ответил он, растянув губы в улыбке еще шире. — Твои глаза мне тоже очень нравятся. Ты могла бы с ними напоминать красивую кошечку, но пока тянешь только на ощетинившегося котенка.

— Ну, знаете ли… — Я поднялась со стула, крепко при этом сжимая столешницу, и перед тем, как закончить свою мысль, посчитала про себя до пяти. Помогло. Было бы время — сосчитала бы и до десяти, и тогда, возможно, вообще смогла бы промолчать. Но времени у меня не было, а потому я показательно приторно улыбнулась и пожелала Скольникову приятного времяпрепровождения в ожидании Оксаны Борисовны.