Книга Ты постучишься в дверь мою - Мария Акулова

— А упорство? Он ведь был невероятно упорным человеком.

— Да.

— Без его упорства стало сложнее.

— Я тоже упряма, поверьте…

Кристина снова ухмыльнулась.

— Ваш отец… Это ведь в вас от него?

— Вы не знакомы с моей матерью, — Ксюша попыталась перевести ответ в шутку. Еще и родителей обсуждать ей тем более не хотелось.

— Познакомите? — хвала небесам, Кристина подыграла. — Это было бы замечательно — интервью в доме Веремеевых. Краткое руководство о том, как достичь успеха…

— Подумаем об этом…

— Извините за, возможно, бестактный вопрос, но не могу не задать его… А что касается личных перспектив? Вы с Иваном мечтали о большой семье…

— Откуда такая информация? — у Ксюши моментально включилась защитная реакция. Для начала — ответ вопросом на вопрос.

— Из его интервью, он говорил…

* * *

Прошлое…

Журналистка, которая напрашивалась на интервью не меньше двух месяцев, сидела на диванчике в его кабинете, делала вид, что очень увлечена скроллингом новостной ленты у себя на телефоне, а по факту… Ваня не сомневался, что «висит на ушном». Это ведь профессиональный навык… Пока он пытается без деталей обсудить кое-что по телефону, она наверняка прислушивается, в надежде получить сенсацию оттуда, откуда не ждали.

Бродяга надеялся, не получилось. Договорил, скинул, вернулся на кресло, с которого минутой раньше подорвался, чтобы поговорить по телефону.

Краст снова включила диктофон, поставленный ранее на паузу, улыбнулась обворожительно…

Как ни странно, Ваня готов был признать, что у нее отлично получалось улыбаться именно обворожительно.

Ему сложно было говорить о вкусах касательно женщин, потому что в его вкусе больше десяти лет была одна единственная, но Кристина, вероятно, подкупала как раз сходством с женой. Один типаж, как говорят. Но эта женщина для него непонятна, не так проста, как кажется.

— Можем продолжить? — и даже голос на Ксюшин похож… До мурашек…

— Да, давайте. Еще раз извините, что отвлекся. Дела…

— Я спрашивала, какие у вас планы на обозримое будущее. Вы в общих чертах обрисовали перспективы в деле, а что насчет личной жизни? Может вы планируете расширить кругозор? Обучение? Покорение Марса (сейчас это, кажется, модно)? Куда-то планируете отправиться в отпуск этим летом?

Ваня хмыкнул, перевел взгляд в окно… Вопрос был более чем обычным. И в любое другое время не создал бы каких-то особых проблем, но дело в том, что к тому времени на него совершили уже два покушения. Это осталось тайной для окружающих, но легче из-за этого не становилось.

Данилов настаивал на реализации собственного плана, Ваня отбивался, как мог. Вот только умирать как-то не хотелось, а планировать отчего-то не получалось…

— Хотим с женой выбраться куда-то хотя бы на выходные. Полноценный отпуск вряд ли светит, но небольшой был бы очень кстати.

— Куда хотели бы поехать?

— В какой-то старый город. Не знаю даже… Может вы что-то посоветуете? — Бродяга делал вид, что такого рода легкомысленный разговор с девочкой, которую он знать не знает и забудет уже через пятнадцать минут, ему в радость… По факту же, в голове гуляли только мрачные мысли. Одна другой хуже.

Он все никак не мог договориться с собой же — как будет лучше. И сейчас, и в перспективе. Данилов был категорически против того, чтобы Ксения была посвящена в происходящее по одной простой причине — не сможет сыграть, а под подозрением все. И она сама (о чем Ваня даже слушать не хотел), и ее родители.

— Париж хорош… Жаль только, что Нотр-Дам пострадал, но в целом…

— Да. Вы правы. Жаль.

— Но иногда лучше дать сгореть крыше, но спасти основание… Как считаете? — Кристина тогда бросила на собеседника свой привычный лукавый заигрывающий взгляд, Бродяга же на мгновение потерял самообладание. Звучало так, будто она сейчас не о храме.

— Да. Вы и тут правы… — даже улыбнуться в ответ не получалось.

После разговора он еще не раз возвращался к Норт-Даму с его крышей… А потом позволил своей сгореть, надеясь, что во второй раз тоже сработает — сбережет основание.

— А о чем мечтает Иван Тихомиров? — Кристина продолжила задавать вопросы.

— О большой семье, — Ивана же снова начали атаковать не самые веселые мысли. Поэтому он даже не старался изворачиваться. Ответил, что первое пришло в голову. Чистую правду. Но сбыться она теперь может при одном условии… Если сгоревшая крыша позволит сохранить основание.

* * *

Настоящее…

— Извините за, возможно, бестактный вопрос, но не могу не задать его… А что касается личных перспектив? Вы с Иваном мечтали о большой семье…

— Откуда такая информация? — у Ксюши моментально включилась защитная реакция. Для начала — ответ вопросом на вопрос.

— Из его интервью, он говорил… — Кристина улыбнулась будто извинительно.

— Как вы понимаете, об этом мы больше не мечтаем…

— А о чем тогда?

— О мире во всем мире. Отвечу так, пожалуй. Ну и о справедливости…

— Вы сейчас говорите о виновных в кончине вашего супруга. Настаиваете на том, что это не был несчастный случай?

— У меня нет права настаивать. Это дело следствия.

Кристина кивнула, выключила диктофон. Ксюша не сдержалась — непроизвольно выдохнула. Только теперь наконец-то взяла в руки чашку, сделала разом пару глотков. В горле пересохло, а она и не заметила.

— Когда выйдет это интервью, я дам информацию своего инсайда, что производство закрывается…

— Не боитесь, что затаскают по допросам за нарушение тайны следствия?

Кристина посмотрела с иронией…

— Вы знаете хоть одного журналиста, получившего наказание по этой статье? Вот и я не знаю… Теперь я готова ответить на ваш вопрос.

— Мне обязательно его задавать?

— Нет. Скажу так… Хороший секс отлично развязывает языки некоторым не слишком профессиональным мужчинам…

— С Даниловым что ли? — Ксюша посмотрела на Кристину как-то по-новому. Одновременно и с жалостью, и с непониманием, и с удивлением… К сожалению, ни одна из эмоций не льстила.

— Он профессионал. К сожалению… Нет. Но все было честно. Каждый получил свое. Я — сенсацию и ваше интервью. Вы — информацию. Он — удовольствие.

— Сколько вам лет, Кристина? — последняя пара фраз должна была вызвать у Ксюши отторжение, а получилось наоборот — появился интерес и непонимание.

— Двадцать семь. А вам?

— Скоро будет тридцать.

— Не такая уж большая разница, чтобы кричать «о, времена, о, нравы»? — Кристина ответила без желчи, довольно легко. А ведь, по сути, у Ксюши это и крутилось на языке. Ей никогда не было понятно, как можно использовать свое же тело, будто инструмент. Да и душу тоже… Но дело не в возрасте, кажется… — Вы не поймете, Ксения Игоревна. Не пытайтесь даже. А если очень хочется поосуждать хорошенечко — дело ваше. У каждого свой путь. И разные исходные. У нас с вами — очень разные.