Книга Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка» - Кирилл Привалов

Молва пошла по Сибири о святом человеке, живущем в лесу анахоретом в ските, который построил для него купец Хромов, преданный почитатель Федора Кузьмича. Люди заговорили о старце как о царе, который предпочел дворцовым покоям хижину отшельника. Тем более что Федор Кузьмич был, как и Александр I когда-то, плечист, статен и с голубыми глазами. К тому же, как и император, был туговат на ухо… Писал каллиграфически, изысканно… Не слишком ли много совпадений? Такие толки вокруг ложной смерти монарха не понравились властям, но праведный старец никому не мешал, ни во что не вмешивался, ни к чему не призывал. Просто жил и молился. А на все вопросы жандармов и чиновников об его прошлом и об его происхождении отвечал исключительно односложно: «Это Бог знает!»

Умер старец Федор Кузьмич в возрасте восьмидесяти семи лет в 1864 году. Окруженного всеобщим почитанием, его похоронили с разрешения церковных властей в ограде Богородице-Алексеевского монастыря в Томске. Если это был Александр Благословенный – кстати, «Великим Благословенным старцем» назвали сибирского отшельника на кресте, установленном на его могиле, – то кого тогда похоронили с почестями в соборе Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге? Неужели фельдъегеря Маскова?

Этого уже никто и никогда не узнает. Если верить историческим свидетельствам, Александр III, внучатый племянник Александра Благословенного, став императором, разрешил графу Иллариону Воронцову-Дашкову, министру и начальнику своей охраны, вскрыть саркофаг победителя Наполеона.

Когда подняли крышку гроба, в нем никого не оказалось.

Глава 7. Государственная цикута

В Междуречье среди лекарственных средств, легко становившихся при желании ядами, на первом месте были растения. «Шамму» – таким словом называли и «траву», и «лекарство». К этой категории относили и «полевой стебель», иначе говоря – цикуту. Да-да, ту самую, которая – как напишет римский философ-стоик и государственный деятель Сенека – «сделала Сократа великим… Он выпил сок цикуты, чтобы стать бессмертным».

…В ветреные дни февраля 399 года до н. э. большое волнение в Афинах вызвала новость о том, что малоизвестный гражданин Мелет подал жалобу в государственный совет на семидесятилетнего нищего философа Сократа и потребовал его смерти. Текст обвинения, в частности, гласил: «Сократ повинен в отрицании богов, признанных городом, и во введении новых божественных существ; повинен он и в совращении молодежи».

Пятьсот пятьдесят судей приняли участие в процессе. Триста из них приговорили философа-софиста, первым обратившегося к проблеме парадоксального сосуществования человека и разума, к смертной казни. Как свободного гражданина Афин, не подвластного палачу, Сократа обязали выпить чашу с соком цикуты, государственного яда Древней Греции. Это был первый приговор в Афинах, когда карали не за поступки, а за идеи. Надо признать, Сократ, военный герой, персонаж в Элладе популярный, вполне мог и штраф выплатить, и помилование получить и, вообще, бежать с помощью своих учеников. Однако он заявил судьям в свойственной ему вызывающей манере: «Не жизнь, а хорошая смерть является для смертного наибольшим благом».

Именно процедура казни Сократа, точнее – отравления его, интересует нас больше всего.

Вот как описывает кончину Сократа его друг-философ Платон:

«Когда Сократ увидел тюремного служителя, спросил его:

– Ну, милый друг, что я должен делать с этим кубком?

Тот ответил:

– Ты должен только испить его, затем ходить взад и вперед до тех пор, пока у тебя не отяжелеют бедра, а потом лечь, и тогда яд будет продолжать свое действие.

Сократ очень бодро и без злобы опорожнил кубок. Он ходил взад и вперед, а когда заметил, что бедра отяжелели, лег прямо на спину, как велел ему тюремный служитель. Затем этот последний стал дотрагиваться до него время от времени и исследовать его стопы и бедра… После этого служитель сильно сжал ему стопу и спросил, чувствует ли он что-либо при этом. Сократ ответил:

– Нет.

Служитель надавил сначала на колено, затем надавливал все выше и показал нам, что тело становится холодным и оцепенелым. После этого он прикоснулся к нему еще раз и сказал, что, как только действие яда дойдет до сердца, наступит смерть. Когда уже живот сделался совершенно холодным, Сократ раскрылся (он лежал прикрытый) и сказал:

– Мы должны принести Асклепию в жертву петуха, сделайте это немедленно.

То были его последние слова…»

Заметки на полях

Ядовитый вёх, или цикута, – одно из самых ядовитых растений, «живущих» в наших палестинах. Оно произрастает повсюду во влажных местах – на огородах, в оврагах, вдоль заборов, у рек и озер… Мы давно привыкли к этим белым зонтикам, и мало кому придет в голову их употреблять в пищу. И тем не менее… Все объясняется тем, что молодую цикуту многие принимают за петрушку, да и запах у нее вполне приятный, как у сельдерея.

Однако случаев смертельного отравления взрослого человека травой цикуты не так много. Видимо, потому, что при ядовитости всего растения наибольшую опасность представляет его корневище. Именно в нем и сосредоточен яд: цикутоксин. К тому же, чтобы получить смертельное отравление, взрослому человеку придется съесть достаточно большое количество листьев и стеблей цикуты. Это не яство и не деликатес, никто на такое в трезвом уме не пойдет… А вот для детей это растение представляет серьезную опасность. Они рискуют получить смертельное отравление, учитывая небольшую массу их тела, при которой образуется высокая концентрация яда в организме.

Но как же в древности умудрялись травить этим ядом людей, если цикута слаботоксичное для человека растение? Ответ только один: убойный яд получался после многократного вываривания и упаривания отвара из корневища цикуты. Ведь цикутоксин не разлагается при термической обработке. И, сколько его ни вари и ни упаривай, концентрация яда только растет.

Обычно древние греки приносили петуха в жертву богу врачевания в благодарность за выздоровление. Видимо, для Сократа смерть приравнивалась к началу новой жизни. Сам того не желая, философ на века сотворил славу цикуте. А я познакомился с этим страшным растением, банально растущим по всему Евразийскому материку, еще в младшем классе школы. Помню, в Подмосковье в дни моих первых летних каникул мы играли с товарищами в «казаки-разбойники». Мне и еще двум «разбойникам» пришла в голову идея не скрываться от преследующих нас «казаков», как полагается по правилам, а спрятаться в овраге и сделать там свою «базу». А какой «штаб» без запасов продуктов? Чтобы пополнить наш рацион, мы наломали растущих рядом растений с зонтиками из мелких белых цветов. Мой товарищ Сережа заметил, что из толстого стебля обильно течет сок, и попробовал его:

– Вкусно! Как водичка сладкая!..

Только по счастливой случайности он не попробовал мясистый корень цикуты. Дома Сереже стало плохо. К счастью, его мать была процедурной медсестрой. Расспросив сына, она быстро поняла, в чем дело. Промыла желудок мальчишке и заставила его проглотить огромное количество древесного угля, вынутого прямо из холодной печки. Потом он пил без конца теплую соленую воду, это его и спасло… В общем, парню повезло: второго Сократа из «казака-разбойника» не вышло. Как, впрочем, – и Ганнибала.