Книга Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце - Жозеп Льюис Бадаль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коротышки запрыгали от радости на ногах-пружинках. Они обнимали Ахаба и водили вокруг него хороводы. Они просили его пощекотать их своей новой рукой или подбросить повыше (в итоге некоторые из них улетали так высоко, что Ху Луну приходилось их ловить, не то они отправились бы прямиком на Землю). Человечки гордились выполненной работой.
Когда Ахаб вернулся к Ху Цзе Чу, мастер очень обрадовался, что всё прошло так удачно. Он заварил свой любимый чай и попросил помочь — новой механической рукой отодвинуть огромный камень, который стоял за хижиной и зимними вечерами загораживал хозяину солнце.
Ахаб упёрся пальцами в скалу, показавшуюся ему мягкой, как растаявшее сливочное мороженое, и без усилий передвинул её на несколько метров в сторону.
Немало дней они упражнялись в боевых искусствах. Ху Цзе Чу радовался, что наконец у него появился достойный соперник с быстрой и сильной рукой. Надо сказать, что мастер получил пару сокрушительных нокаутов и это сделало его особенно счастливым. Приходя в себя, он усаживался на подушку и принимался рассуждать о том, в какой момент допустил промах, а затем требовал у Ахаба повторить схватку.
По истечении этих чудесных дней Ахаб вместе с Ху Луном вновь отправились на поиски Дракона Песчаного Камня. Они обыскали сначала одну половину мира, а затем и другую. Но зверь словно испарился. Должно быть, он отдыхал, окаменев под собственной бронёй и превратившись в скалу. Следы же его обнаруживались повсюду: разорванный в клочья домашний скот, разрушенные дома и пропавшие люди, безутешные драконы других видов, у которых чудовище отняло детёнышей.
Во время своих странствий Ахаб и Ху Лун повидали много печального. Осиротевшие драконята (Ахаб подыскивал беднягам приёмных родителей), обезумевшие от страха драконы, которым суждено было повстречать Дракона Песчаного Камня, отчаявшиеся драконы, вынужденные искать пристанище из-за того, что на месте их четырёхсотлетнего обитания построили аэропорт… Ахаб ободрял их, врачевал раны и старался найти им хотя бы временный приют.
Но встречали они и таких чудовищ, которые, подобно Дракону Песчаного Камня, получали удовольствие от убийства и уничтожали исключительно из-за страсти к разрушению. С ними Ахаб сражался. У него был дар, он владел искусством ведения боя, у него имелась механическая рука. И был Ху Лун, быстрый и верный! А драконы-разрушители отличались один от другого, и каждый из них убивал по-своему.
Дракон-богомол, даже обезглавленный и по всем признакам мёртвый, успел выплюнуть острейший зуб, который выбил Ахабу глаз. Чтобы избежать кровотечения, с помощью инструментов — подарка Ху Цзе Чу — Ахаб вынул драконий глаз из оторванной головы и вставил себе. С тех пор у Ахаба был зелёный драконий глаз. Смотрелся он довольно жутко, зато теперь Ахаб мог видеть вещи, подвластные лишь драконьему зрению: очень быстрых животных, которых не успевает заметить человеческий глаз, или же, наоборот, нечто настолько медлительное, что человек опять-таки его не воспринимает. А ещё Ахаб знал, где прячется сердце у каждого существа, угадывал ритм чужого дыхания, замечал изменения солнечного света и настроения дерева и чувствовал едва ощутимый пульс спящего.
«То, что дракон у тебя забирает, — говорил ему Ху Цзе Чу, — он же тебе и возвращает».
С годами Ахаб стал поистине великим охотником. И всегда с ним рядом был верный Ху Лун. На мягкой шкуре тигрового дракона не оставалось следов от ран. А вот кожу Ахаба испещрили шрамы, рубцы, ссадины и ожоги. Бедро покрывала огнеупорная кожа дракона-саламандры, который ранил его в разгар битвы. В груди прятались два драконьих ребра, способных выдержать любой удар. Имелись у него даже драконьи барабанные перепонки!
— Придёт время, — невесело шутил Ахаб, — когда от человеческого во мне останется только сердце. Впрочем, кто знает: иногда мне кажется, что сердце у меня давно уже драконье.
В один из дней, когда душу охотника наполняла тоска, он уселся рядом с Ху Луном лицом к закату. Они молчали, настолько погружённые в раздумья, что не почувствовали приближения одного из самых необычных созданий, которых встречали в своей жизни.
Создание было маленьким, хрупким и одетым во всё белое. Оно поздоровалось с цветами, а затем как ни в чём не бывало уселось рядом с Ху Луном. Протянуло руку и почесало дракону подбородок (и, надо заметить, ему это очень понравилось). А потом… потом заглянуло Ахабу в глаза и подарило ему камешек со своим стихотворением.
— Не грустите, — нежно сказало создание и погладило механическую руку.
Ахаб задрожал так, как не дрожал ни разу в жизни, даже при виде самого свирепого хищника.
Этим милым созданием была мисс Дикинсон.
«Женщина, которая понимает язык цветов так же, как я понимаю язык драконов, должна быть поистине необыкновенной», — сказал себе Ахаб.
Беседуя обо всём на свете, они провели вместе неделю. Ахаб научил мисс Дикинсон выводить буквы на листьях деревьев, чему его самого обучил когда-то мастер Ху Цзе Чу. А мисс Дикинсон показала Ахабу, как наносить стихотворные строки на лепестки цветов или камни. Ахаб прокатил её на спине Ху Луна, а она познакомила его с Дядюшкой Дубом. Чтобы понять георгин, лилию или колокольчик, говорила мисс Дикинсон, надо всего лишь очистить сердце от желаний и научиться слушать. А Ахаб признался, что ненависть — худший враг в схватке с драконом.
Мисс Дикинсон задавала охотнику бесчисленные вопросы о чудесных летающих змеях, и в первую очередь, конечно, о Ху Луне. Выяснилось, что они с Ахабом без малейших усилий понимают друг друга так же, как одна понимала язык жимолости, а второй — тигрового дракона. Им нравилось быть вместе, и как-то раз ночью, оказавшись наедине и ожидая рассвета, они взялись за руки. Когда взошло солнце, поцеловались. Поцелуй получился таким робким, что и на поцелуй-то похож не был! И всё-таки это был самый настоящий поцелуй.
Ахаб признался мисс Дикинсон, что видит своим зелёным драконьим глазом её сердце и оно самое доброе во всём мире. На это мисс Дикинсон ответила, что и без драконьего глаза видит, какое благородное сердце у Ахаба.
И всё же Дракона Песчаного Камня, с которым Ахаб за время неустанных поисков сроднился настолько, что словно стал с ним одним целым, он так и не нашёл.
По крайней мере, до сего дня.
Пока Ахаб рассказывал все эти — а также многие другие — истории Тау и Майе, Мальчику Йогурту, Ванильной Девочке и прочим слушателям (охотник, подобно старым морякам, предпочитал описывать собственные приключения во всех подробностях), миновало два дня.
Разумеется, его не только слушали, но и трапезничали, гуляли, отдыхали. И всё время маленький Микоу крепко спал на руках у Ахаба, который обработал рану на месте оторванного крыла и наложил повязку с целебной мазью.
