Книга Тайна двух лун - Ксения Грациани

– Что тебе нужно от меня? – прошептала в страхе Аламеда, во все глаза смотря на огненный мираж, но в этот миг рука её дрогнула, и огонь, коснувшись сухой травинки, вдруг перекинулся на настил тростника – не прошло и мгновения, как он занялся пламенем.

Красные языки, потрескивая, расползались во все стороны. Одни чудовища корчились в объявшем их огне, другие пятились к воде, и теперь уже не они, а огромный костёр захватывал остров.

– Горим, горим! – кричали вокруг.

Воспламенялась сухая трава и тростниковые навесы вместе со всем скарбом под ними. Взвивались к темнеющему небу высокие алые языки. Остров полыхал, как зажжённая погребальная лодка, пущенная по реке в свой последний путь. За считаные минуты огонь сожрал уже вдвое больше, чем успели уничтожить чудовища. Люди хватали кто что мог: плошки, бутыли, горшки, – и бежали к воде, но не тут-то было. Зубастые твари, поджидали возле берега, предвкушая скорую наживу. Островитяне поняли – они в западне.

– Бочки, опрокидывайте бочки! – изо всех сил хрипел старейшина.

Люди в нерешительности застыли: в бочках хранился запас питьевой воды, лишиться её – верная гибель, но делать было нечего. Наваливались скопом и опрокидывали. Одну, вторую, третью… Выплескали почти всё, и наконец огонь стал сходить на нет, но прогоревшие участки обламывались и исчезали под водой. Люди, вооружившись факелами, разбрелись по всему острову, вернее той жалкой третьи, которая от него осталась, чтобы не дать притаившимся в воде чудовищам вновь забраться на берег. Боясь обжечься, те, к счастью, вскоре отстали.

Меж тем пришла ночь и стёрла линию горизонта, погрузив монотонный водный пейзаж в не менее однообразную тьму. Две луны, окружённые россыпью звёзд, сияли на небе и отражались в спокойной чёрной глади.

За короткое время, пролетевшее от сумерек до темноты, племя лишилось двух третей острова и запаса питьевой воды, а это означало верную смерть. Поднялся ропот, Аламеду обвиняли в пожаре.

– И так с трудом держались на плаву, уж четверть острова сгнила, ещё сами же и подожгли, – возмущались одни.

– А нам теперь даже укрыться негде, – добавляли другие, потерявшие в огне свои навесы.

– Что укрытия – мы от жажды помрём! Воды на полглоточка осталось, – восклицали третьи.

– А вы слышали, как она с огнём говорила? – вставляли Найра и Калу̀. – Ясный путь – ведьма.

– Говорила, было дело, – соглашались остальные.

– Да если бы не Аламеда, вас бы всех уже сожрали, – громко крикнул Лони. Голос его дрожал от обиды и несправедливости.

– Вот именно, – хмуро добавила Нита.

– Придумка хорошая, – согласилась Муна, вытирая ладонью перепачканное в саже лицо, – но надо сперва научиться обращаться с огнём, а потом геройствовать.

– Верно Муна говорит, – подхватили остальные, – решила показать, что она умнее других и натворила бед.

Аламеда с потерянным видом стояла в толпе и слушала краем уха, словно говорили совсем не о ней. Из головы не шло то лицо из огня. Этот проклятый доктор. Откуда он взялся и что ему нужно? Аламеда вдруг испугалась. Происходило нечто такое, чего она не понимала, и ставило под угрозу её замысел.

– Я не хотела, мне очень жаль, – проронила она, отделившись от горстки народа, и пошла к себе под навес. Ей нужно было всё обдумать.

– Ей жаль, – крикнула Найра вслед. – У самой-то есть крыша над головой, а остальные где поместятся?

И опять пересуду прервал голос старейшины:

– Всем придётся потесниться, – рявкнул он. Факел в его руке озарял серое, словно слепленное из комьев сухой земли лицо. – Воду пить по два глотка в день и прекратить галдёж!

Аламеда долго лежала с открытыми глазами, терпеливо дожидаясь, когда всё стихнет, чтобы войти в транс. Наверняка, этот белый врачеватель что-то затевал. Раз он сумел добраться до неё, значит, сможет и помешать задуманному. Ну уж нет, не выйдет, она опередит его.

Этой ночью сбылось то, чего Аламеда так долго ждала. Подсознание наконец вытащило наружу из глубин памяти нужное воспоминание. Она снова оказалась в родном лесу в день своего исчезновения. Во второй раз ей пришлось пережить смерть Роутега, и во второй раз Аламеда ранила убийцу, пустив в него стрелу. Как жаль, что она не могла прикончить мерзавца в грёзах, зато исправить заклинание ей было под силу. Произнося его тогда, она вошла в поверхностный транс, высвобождая своё подсознание. Теперь же, во сне, подсознание прошлого и настоящего встретились. Аламеда до сих пор не помнила правильных слов, но знала, как поймать на крючок душу Лиз. Она и до этого бессознательно влияла на неё, а теперь могла подчинить себе полностью. Снова Аламеда сжимала окровавленными руками лицо девчонки, но на этот раз твердила другое заклинание. Оно не подействует мгновенно, придётся запастись терпением, но уж зато наверняка.

Наутро Аламеда впервые за долгое время проснулась счастливой. Она открыла глаза. Небо уже теряло краску ночи, а на горизонте виднелись сероватые очертания суши.

9. Отстранение Ланнэ

Прошёл месяц. Я так и не смог рассказать Лиз того, что узнал от Бена Родрика. Не посмел открыть ей, что её отец – убийца. Нет, я не осуждал его, им руководил элементарный первобытный страх. Он испугался за свою жизнь и за жизнь дочери. Возможно, им действительно угрожала опасность. Кто знает, что было на уме у индейцев. Но всё же пока я решил молчать. На этом этапе лечения правда могла бы навредить моей пациентке. Я не хотел, чтобы Лиз вновь пережила то, что однажды уже свело её с ума. Сначала она увидела оружие в руках отца, затем её напугала та несчастная, истекающая кровью туземка и её смерть.

Безусловно, меня удивлял тот факт, что сама Лиз ничего не помнила, но какие шутки только не выкидывает порой наше сознание, чтобы огородиться от болезненного опыта. Тогда я был полностью убеждён в том, что мозг Лиз просто-напросто заблокировал травматические воспоминания, и глубоко на подсознательном уровне она начала отождествлять себя с погибшей Аламедой. Казалось, мы имеем дело с диссоциативным расстройством идентичности. С раздвоением личности, проще говоря. Однако этот диагноз не объяснял ни снов, ни видений, ни плохого самочувствия после них.

Как-то вечером я сидел в своём кабинете перед камином и читал одну любопытную статью о диссоциациях. Вторая личность Лиз – Аламеда – пока что была для меня загадкой, и я думал о том, как же помочь моей пациентке избавиться от неё. Я наблюдал за подрагивающими языками пламени за каминной решёткой и пытался представить себе встречу Лиз и дикарки Аламеды. Возможно, я задремал – не уверен – но в какой-то миг мне внезапно причудилось в огне лицо Лиз, столь настоящее и живое, что даже не казалось галлюцинацией. Однако оно выражало какую-то дикую, почти животную ярость, которую я никогда прежде не видел.

«Что тебе нужно от меня?» – вдруг прошептала она чужим голосом, но теперь ярость сменилась на страх. И тут я заметил её глаза. Они не были глазами Лиз. Тёмные, миндалевидные, прекрасные глаза – но не её!