Книга Анастасия - Александр Бушков

– Вы хорошо держитесь.

– Я рыцарь, – холодно сказала Анастасия. –Как бы там ни было раньше... Что такое Мрак?

– Не знаю, смогу ли объяснить. Вернее, сможете ли выпонять, Анастасия.

– Я постараюсь. – Ее голос не дрожал.

– Видите ли... Прошлое, конечно, может представлятьсявам великолепным – эти дома, самолеты... В чем-то, конечно, оно быловеликолепным – так представлялось людям. Но Природа, похоже, оказалась другогомнения...

– Природа – это Бог? – вырвалось у Анастасии.

– Природа – это все живое, кроме человека. Этосложнейший организм, которым мы пытались управлять и разрушали, не понимая еговеличия и сложности. И Природа отомстила. Все, что обрушилось на наш мир, моглис вескими основаниями назвать божьей карой даже неверующие. Казалось, взбесилосьвсе вокруг, само пространство и время сошли с ума, законы природы то ли вдругперестали действовать, то ли сменились новыми, о которых мы до того и неподозревали. В разных концах земного шара... Анастасия вскинула удивленныеглаза.

– Да, шара, – повторил он. – В разных концахземного шара происходило то, что хотелось назвать чудесами, это нарастало"как лавина, и целые города проваливались в ничто, звезды плясали на небе, надЭйфелевой башней носились птеродактили, в марсельскую гавань вошел фрегатегипетской эскадры Наполеона, у людей вырастали хвосты, дождь изливался с землив небеса или струился над землей, как река, железо становилось мягким, животныеразговаривали... Потом начался подлинный Хаос. И Мрак. Ваши жрецы правы водном: Хаос и Мрак действительно имели место. Грянуло... Быть Может, у Природыесть какой-то свой стоп-кран, предохранитель, средство, которым она при крайнейнужде спасает себя – в том числе и от людей. А мы... Мы познали крохотную частьее законов, ее устройства, но решили, что знаем все, что можем обходиться сней, как с покорной служанкой. Это, наверное, самое страшное – что перед намибыло не разгневанное божество, которому можно упасть в ноги, взмолиться, что-тообъяснить, принести жертву, покаяться... Не божество, а сложнейший инепознанный неразумный механизм, с которым невозможно договориться. Какдоговориться с бурной рекой? С чумой? Нельзя договориться с атмосферой, чтобыона давала больше кислорода. Можно не рубить деревья, которые этот кислороддают, не загрязнять море. А мы рубили и загрязняли... Ты, наверное,ничегошеньки не поняла?

– Отчего же, – медленно сказала Анастасия. –Я не поняла одного – почему после всего происшедшего ты считаешь нас дикарями.А вы, допустившие такое, – высшие существа, светочи разума... Нет, ядействительно многого в твоем рассказе не поняла, но главное ухватила. Вы впалив то, что можно назвать грехом гордыни – по отношению к Природе. И она за товам отплатила... А объяснение разных непонятных слов, которых в теоем рассказеочень много, меня, право же, не столь уж и волнует. Главное я поняла.Впрочем... Как получилось, что ты стал... тем, что ты есть сейчас? Кем ты былраньше? Или ты и раньше был таким, у вас были волшебники?

– Нет. Волшебников у нас не было. Раньше мое занятиеназывалось младший научный сотрудник.

– Научный? – спросила Анастасия. – Значит –ученый?

– Ну, не совсем... Сидел, писал бумажки... Для ученых.

– Так бы и говорил – писец при ученых. Их и у насхватает, хоть мы и дикари. Только у нас писцы называют себя писцами.

– Это совсем другое.

– Какая разница? – сказала Анастасия. – Сиделпосреди всех этих летающих и сверкающих чудес и писал бумажки. Для ученых. Апотом?

– Это сложно. Я сам все не до конца понимаю, дажесейчас. А многое забыл с перепугу, еще тогда... Когда начался Хаос и мирвзбесился, стал дикой фантасмагорией... Ну, словом, так получилось. Так вышло.Я вдруг обнаружил, что могу создавать предметы и управлять ими, и не испугался– решил все это закрепить, удержать, пожелал нового умения, и чтобы оно неисчезало, и чтобы я стал бессмертным... Одним словом, я ухватил в зубы кусочекХаоса, кусочек чудес и сохранил его, когда минули Хаос с Мраком и остаткичеловечества начали все заново. Вот так примерно можно объяснить, если совсемкоротко.

– Понятно... – сказала Анастасия. Он рассмеялся:

– Мне самому до конца не понятно... Ну ладно. Непоговорить ли нам о чем-нибудь более приятном? О твоих прекрасных глазах, кпримеру. Возьми бокал, не бойся.

Анастасия отпила глоток. Вино и в самом деле было отменное.Она перехватила взгляд волшебника и насторожилась.

Мягкая ладонь легла на ее плечо. Анастасия сбросила егоруку.

– А вот так со мной не нужно! – сказала онагневно. – Я...

– Ну да, ты рыцарь, княжна и все такое. Но на мойвзгляд, ты просто прелестная дикарочка, которую стоит приручить.

– Я только сейчас подумала... – сказала Анастасияхолодно. – Эти слухи об огненном змее, похищающем девушек... Вообще-томногие считают их выдумками, но порой девушки и в самом деле как-то странноисчезали...

– Каюсь, каюсь, – безмятежно сказалволшебник. – Была когда-то у нас до Мрака такая сказочка о змее, я ее ивспомнил случайно в свое время...

– А теперь очередная игрушка тебе надоела, и поблизостиоказалась я?

– Ты мне очень нравишься. Знаешь, не хотелось бы делатьиз тебя очередную запуганную куклу. За пятьсот лет куклы могут прискучить. Втебе чувствуется ум и сила воли. А единственному на планете королю волшебстванужна королева.

– Польщена высокой честью, – насмешливопоклонилась Анастасия.

– Я говорю серьезно. Ты красива и умна. Я дам тебеЗнание. Понимаешь? Не груду золота, а Знание. Ты сможешь узнать все, что толькозахочешь. Попадать в любой уголок этого мира. Все знание, какое у меня есть,будет и твоим. Подумай, королева моя.

Искушение было велико. Огромно. Настолько, что Анастасиякакой-то миг всерьез колебалась, прежде чем поняла – королевой она не будет.Станет исправной наложницей, будет платить собой за крохи знания, полученные сладони капризного хозяина. Знания, которого не она сама добилась, которое несама обрела, мертвого знания, бесполезного, потому что ни с кем она поделитьсяне сможет. Птица в золотой клетке. Стоит ли жизнь в клетке, пусть и сложеннойиз поразительных чудес, радости познания мира, пусть и дикарского, как его этотжалкий волшебник презрительно именует? Стоит ли радости свободы?

На эти мысли наложилась прежняя гордость – как смеет мужчинавыбирать и повелевать? Смеет класть руки на плечи, пялиться маслеными глазами?Как бы там ни было раньше, сейчас все идет, как идет вот уже пятьсот лет, онсам сказал, что пятьсот!

Она вновь отбросила с плеча горячую ладонь, выпрямилась:

– Нет!

– Тебя не привлекают знания?

– Меня не привлекаешь ты, – сказала Анастасия ивстала.