Книга Чёрная луна - Макс Мах

— Идем к тебе! — приказала Герда, и они медленно двинулись в комнаты Кирсы.

— У меня кровь идет…

— Сама виновата! Иди!

Но, войдя в комнату, служившую Кирсе столовой, Герда растерялась. Она не знала, что ей теперь делать. Она не могла отвести нож от горла женщины, но в то же время не могла ее и связать, держа одну руку на плече, а вторую — с ножом — у горла. Кирса это поняла, все-таки опытная женщина, и не на шутку занервничала.

— Э…  Слышь, девонька! — запричитала она. — Ты только не торопись меня резать! Не бери грех на душу. А связать меня несложно. Я тебе помогу.

— Помогай!

— Сейчас надо подойти к тому сундуку, что под окном.

— Что дальше?

— Я откину крышку. Медленно.

— Что там?

— Там веревка.

— Открывай, — разрешила Герда, на всякий случай усиливая хватку.

Но Кирса не обманула. Достала, не делая резких движений, веревку, сделала затягивающуюся петлю и надела себе на шею, перебросив конец через плечо. Герда смысл этих действий поняла без объяснений и, усадив Кирсу на стул, затянула петлю, привязав конец веревки к одной из задних ножек.

— Разумно, — согласилась с очевидным.

Теперь Кирсу можно было хотя бы на короткое время оставить сидеть одну, привязывая к стулу ее руки и ноги. И в самом деле, так дело пошло быстрее, и через пару минут проститутка оказалась накрепко привязана к стулу, а рот ей Герда заткнула куском тряпки.

— Посиди пока тут, — бросила она, выходя из комнаты, и быстро вернулась в свою коморку.

Здесь Герда привела себя в порядок. Выбелила лицо, накрасила губы и глаза, осветлила волосы. Затем переоделась в дорогу. Надела правильное белье, теплое зимнее платье и высокие шнурованные сапожки на низком каблуке. Кошель с ценностями спрятала под широкой юбкой, прицепив к специальному кожаному поясу, надевавшемуся ниже талии, почти на самых бедрах. Вещь эта принадлежала ее матери и, вероятно, предназначалась ровно для тех же целей, для которых использовала его Герда. При ходьбе он не мешал, а два кошеля и мизерикорд в ножнах под подолом были совершенно не видны. Наваху она вложила в кармашек, спрятанный на платье, кошель с деньгами на дорогу прицепила к ремешку с серебряными накладками, надетому на талии. Подорожную и еще один кошелек с небольшой суммой в золоте Герда спрятала во внутренний карман плаща, но не того, в котором ходила во дворец, а другого — попроще и потеплее, — темно-зеленого с плотной шерстяной подкладкой. Перебрала вещи, укладывая их в саквояж уже не лишь бы как, а как надо.

Потом заглянула к Кирсе, убедилась, что та не развязалась и не вытолкнула изо рта кляп, надела перчатки, набросила на голову капюшон плаща и, подхватив довольно тяжелый саквояж, ушла из дома Кирсы, чтобы еще через час — уже на рассвете, — сесть недалеко от того места, где познакомилась давеча с графом Давыдовым, на дилижанс, отправляющийся в порт Нелис. До границы с княжеством Роан было три дня пути, и еще двое суток от пограничного городка Керан до порта Нелис, откуда даже по осени корабли регулярно отплывали в Горанд, куда, собственно, и направлялась теперь Герда.

Глава 3. Беглянка

1

Путешествовать оказалось не столько интересно, сколько утомительно. Возможно, если ехать в собственной карете, вроде той, в которой прокатил ее граф Давыдов, неторопливое перемещение в пространстве способно развеять скуку и даже послужить источником немереного удовольствия для тех немногих, в ком развито эстетическое чувство. Но в дилижансе было тряско, душно и плохо пахло, при том, что сквозняки свободно гуляли на уровне щиколоток, так что у Герды мерзли ноги. Кожаных сапожек здесь явно было недостаточно, но других у нее не было. У нее на данный момент вообще имелась всего одна пара обуви, и это были именно те сапожки, которые она надела в дорогу. Итак, ей было холодно и душно. Соседи пахли потом, давно не стиранной одеждой и немытым телом. Дилижанс трясло на плохой дороге, и от долгого сидения на одном месте начинала затекать спина. И в дополнение ко всем прочим неудобствам, на второй день путешествия у Герды начались «лунные дни». Так что в Нелис она приехала усталой и раздраженной.

Настроение у нее было скверное, — не таким она представляла себе «бегство к свободе», — и оно не улучшилось, когда выяснилось, что пакетбот в Горанд выйдет в море не раньше, чем через два-три дня. Корабль сильно потрепало бурей во время последнего перехода в Нелис, и сейчас он ремонтировался. Тем не менее, поскольку других оказий в ближайшее время попросту не предвиделось, Герда заранее купила себе место на пакетботе и, решив, что нет худа без добра, пошла искать приличную гостиницу. Ей хотелось смыть с себя пот и дорожную пыль, отдохнуть и согреться, выспаться в нормальной кровати и съесть что-нибудь более вкусное, чем то, чем кормили в придорожных харчевнях, около которых имел обыкновение останавливаться дилижанс. Возможно, что на тех станциях имелись и другие трактиры, отличавшиеся большей чистотой и более разнообразным меню, но Герда боялась далеко отходить от дилижанса и старалась держаться в виду других пассажиров. Мир, в который она так неожиданно попала, был слишком велик для нее, незнаком и, скорее всего, чрезвычайно опасен. Герда была не знакома с правилами игры, не слишком хорошо ориентировалась в сложившихся обстоятельствах, и многого попросту не понимала.

Она не знала, что правильно, а что нет. Как можно поступать, а как нельзя. С одной стороны, она боялась удаляться от гавани, в которой стоял ее корабль, — ей казалось вероятным, что он может отплыть без нее, — но, с другой стороны, улицы, примыкающие к порту, выглядели непрезентабельно и опасно, то есть, почти так же, как в Эриноре, в трущобах Приречной слободы и на Медовой горке. В конце концов, ее сомнения разрешились в пользу чистоты и безопасности, и, взяв извозчика, Герда попросила отвезти ее в хорошую гостиницу на «богатой» улице. Как ни странно, извозчик понял ее правильно и, ничуть не удивившись, привез к гостинице, располагавшейся в приятном на вид трехэтажном здании, стоящем на широкой чистой улице, выходящей на Ратушную площадь. Правда, цены в отеле оказались довольно высокими, но Герда решила, что оно того стоит, и сняла небольшую комнату на третьем этаже за один серебряный грош в день. Кроме самой комнаты в плату входили кувшин холодной воды утром и горячей — вечером, а также завтрак и ужин. Однако после такого долгого, утомительного и грязного путешествия, какое претерпела Герда, она нуждалась в чем-то большем, чем кувшин горячей воды. И это оказалось вполне достижимо, поскольку в такой гостинице, как «Морская черепаха», для этих целей имелась собственная мыльня. Так что, заплатив еще один серебряный грош, уже буквально через полчаса Герда сидела в медной ванне, наполненной по-настоящему горячей водой, и у нее был брусок пахучего жасминового мыла, губка с южных островов и полотняная простыня, чтобы обтереться после «омовения», как выразился распоряжавшийся здесь всем «господин банщик».

В общем, все было просто замечательно, если бы не одно, но весьма неприятное для Герды обстоятельство: мыльня была общей. В ней стояли четыре больших ванны, в которых одновременно мылись и мужчины, и женщины. Правда, некое подобие приватности все-таки соблюдалось: на натянутых между стен веревках висели занавеси, делившие общее пространство на маленькие кабинки, в каждой из которых находились ванна и лавка, на которую можно было сложить одежду и личные вещи. Так что постояльцы гостиницы друг друга не видели, но Герду нервировало то обстоятельство, что она сидит в горячей воде совершенно голая, а за тонкой занавеской намыливается какой-нибудь незнакомый мужчина. Впрочем, будь он знакомым, Герда переживала бы еще больше. В любом случае, опасаясь возможных осложнения, она положила на полку в изголовье, где стояла зажженная свеча и лежали банные принадлежности, свой трехгранный мизерикорд. Береженого, как говорят в Эриноре, и бог бережет.