Книга Паранджа страха - Самия Шарифф

Подошло время делать полную эпиляцию. На теле невесты-мусульманки не должно остаться ни единой волосинки за исключением бровей, которые просто прореживали. Раньше я никогда ничего подобного не делала, но меня предупредили, что будет больно, ведь для эпиляции применялся воск. Во время процедуры я плакала от боли, не зная, какая сильнее: физическая или душевная. К тому же мастер все время смеялась над моими слезами!

Оценивая результат, мать поморщилась.

— Чересчур тонкие брови. Отец будет недоволен.

Ханайя возразила.

— Он мог бы немного и ослабить вожжи. Как-никак дочь уходит к мужу.

«Горе мне, если и мужу окажутся не по нраву выщипанные брови», — подумала я.

Обе женщины рассмеялись. Я стояла рядом, словно живая кукла.

— Теперь можно и к парикмахеру, — сообщила ханайя. — Госпожа Шарифф, вы пойдете с нами?

— Нет, я должна остаться здесь. С невестой пойдут две кузины. Я сейчас принесу накидку для Самии и предупрежу шофера.

Проведя большую часть последних трех дней в комнате, я воспользовалась случаем, чтобы взглянуть на белый свет, но поскольку в обед ничего не ела, я чувствовала слабость.

Садясь в автомобиль, я заметила сочувствие на лице шофера.

— Можете включить музыку? — попросила сопровождающая. — Мы готовимся к свадьбе, а не к похоронам.

Чтобы доставить мне удовольствие, шофер выбрал музыку, которая нравилась мне в те времена, когда он возил меня в школу. Но он не знал, что эта же мелодия была записана на грампластинке, разбитой отцом в конце учебного года. Она лишь напомнила мне о несчастье.

Выходя из машины, мы попросили шофера забрать нас через три часа.

Парикмахер оглянулась в поисках следующей клиентки.

— Это вы? — справилась она у моей спутницы.

— Я бы с удовольствием, но теперь очередь малышки Самии, а я помогаю ей.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать, мадам.

— Выглядишь как четырнадцатилетняя. Тебе точно шестнадцать? Хотела бы я поговорить с твоей матерью, чтобы в этом убедиться, — говорила она, разглядывая меня, словно я была раненым животным. — Какую ты хочешь прическу? У тебя прекрасные волосы, и не хотелось бы стричь их коротко.

Она говорила со мной так, как говорят с детьми, настолько ей было трудно представить меня в качестве невесты.

— На ваше усмотрение, мадам. Я в этом ничего не понимаю.

Парикмахер более не настаивала. Она подняла и собрала волосы наверх — получился большой шиньон, в два раза шире моей головы. Когда она приступила к макияжу, я попросила сделать его легким, поскольку по моему лицу беспрестанно текли слезы. Рассеянно выслушав пожелания счастья, я села в машину. Шофер улыбнулся.

— Как ты красива, девочка! Пусть Бог никогда не оставит тебя без помощи.

Я промолчала. Поездка оказалась слишком короткой, а мне хотелось, чтобы она продолжалась бесконечно.

— Будьте смелее! Выше нос! — подбодрил шофер и церемонно пожал мне руку.

У него на глазах проступали слезы, я была тронута его сочувствием, но надо было идти, потому что невеста не должна останавливаться перед дверью.

Все женщины, находившиеся в тот миг в доме, включая мать, собрались вместе и принялись рассматривать меня со всех сторон. Издавая радостные крики, все поздравляли мою мать. Всеобщее ликование.

— Видит Господь, какая она красивая, наша Самия! Какая красивая у вас дочь!

Мать тоже смотрела на меня с гордостью, а когда мы остались наедине, сказала:

— Посмотри, как ты изменилась! Ну просто красавица! Такой подходящий момент побыть красивой. Ты еще больше понравишься своему мужу. Когда я выходила замуж, у меня не было всего того, что есть у тебя. Почувствуй себя счастливой, дочь! Через час ты уже не будешь мадемуазель Шарифф, ты станешь мадам Адиб.

Мать ушла, и я снова расплакалась, потому что все больше и больше боялась того момента, когда увижу своего будущего мужа. Какие слова я буду ему говорить?

На какую вообще тему могут разговаривать два абсолютно чужих человека? Ведь мужчины, с которыми мне доводилось общаться до сих пор, были либо мои братья, либо пожилые люди, такие как мой отец.

Мне сказали, что скоро ко мне придут спрашивать, согласна ли я выйти замуж. Ответив утвердительно, я должна буду поставить свою подпись в регистрационном журнале. Лицо мое при этом останется закрытым.

Через десять минут я услышала голос — кто-то читал Коран. Затем наступила полная тишина. Приближался решительный момент. В дверь постучали. Я закрыла лицо накидкой, как меня учили. Дверь распахнулась — на пороге стоял лучший друг и врач отца.

— Здравствуй, моя девочка! Приподними накидку, я хочу увидеть твои прекрасные глаза.

Я послушалась.

— Твой отец назначил меня главным свидетелем, чтобы подтвердить твое согласие, прежде чем передать тебя Абделю. Ты согласна, девочка?

— Посмотрите на меня, дядя Али. Неужели вы думаете, что я рада тому, что сейчас происходит?

— Что ты хочешь сказать? Ты не согласна?

Я подтвердила кивком головы.

— Зачем же ты позволила родителям поступить так, если ты не согласна? — продолжал он задавать вопросы.

— Умоляю вас, дядя Али, пожалейте! Не дайте насильно выдать меня замуж! Я готова покончить с собой, чтобы избежать этих мук. Готова на это, даже если никто после этого не будет меня оплакивать.

— Что же мне сказать твоему отцу? Сейчас же поговорю с ним.

Я поняла, что должна пойти на попятный, иначе в который раз испытаю на себе гнев отца, и я остановила дядю Али.

— Самия, я вижу, что ты не согласна. Я тоже против того, чтобы тебя выдавали насильно. Ты приносишь себя в жертву, но я должен предпринять попытку предотвратить это. Успокойся, я сделаю все, что в моих силах.

И он вышел из комнаты. Слезы еще не высохли на моих щеках, как я уже раскаивалась в сказанном, упрекая себя в том, что испортила такой важный день для моих родителей. Проклиная себя, я сильно ударила себя по щеке.

Раздались шаги отца. Когда открылась дверь, я увидела его полные ненависти глаза и, затаив дыхание, закрыла лицо руками.

— Если у нас сегодня не будет праздника, я перережу тебе горло и выпью твою кровь, проклятая девка! — исступленно заорал он. — Ты не моя дочь, не моя кровь!

Сатанинское отродье! Ты всегда отравляла мне жизнь.

Не можешь удержаться в последний день, который проведешь в моем доме! Тебя направляет дьявол, вот кто!

А теперь ты закроешь свою пасть и покорно выйдешь замуж. Так я навсегда избавлюсь от тебя. Даже если тебя будут рвать собаки, я не пошевелюсь, чтобы тебе помочь. Ты поняла?