Книга Любовница тени - Наталья Александрова

А ее кассета была другая. Надежда незаметно, прямо со стуломподвинулась ближе к видеомагнитофону. Так и есть, футляр от ее кассеты«Самсунг» валялся рядом, значит, кассета там, внутри. Она наклонилась к МарииПетровне:

— Мария Петровна, это моя кассета осталась у них. Онавообще-то чужая, мне от Саши попадет. А эти ведь ни за что не отдадут. Начнутспрашивать да расспрашивать…

Соседка кивнула головой:

— Ясное дело, не отдадут. Бери сама, и дело с концом. Япослежу.

Надежда аккуратно, по ковру пододвинула стул еще ближе,нажала кнопку на видеомагнитофоне, кассета вылезла наружу, она схватила ее ибыстро сунула в карман мужниной домашней вязаной куртки, которую второпяхнакинула на себя, когда Громова пригласила их с Марией Петровной в понятые.

Придя к себе домой, Надежда вытащила из кармана злодейскипохищенную кассету и уставилась на нее в некоторой растерянности. Кассета былакак бы и не та. Вроде тоже фирмы «Самсунг», 180 минут, но чем-то немножкоотличалась от той кассеты, которую она давала соседке. Чтобы окончательнопроверить свои сомнения, она вставила кассету в видеомагнитофон. Кассета быласмотана почти до конца, но проверить можно было в любом месте, и перематыватьНадежда не стала, просто включила воспроизведение. Как ни странно, на экранепоявилась просто настроечная сетка, какая передается по сети при отсутствиипередач. Надежда пожала плечами — кому понадобилось записывать пустой экран?Как это часто бывает, на звуковую дорожку записалась передача городскойрадиотрансляционной сети. Надежда невольно прислушалась. Передавали прогнозпогоды:

— Сегодня, 23 марта, в Санкт-Петербурге и пригородахожидается облачная, с прояснениями погода, температура 0-2 градуса, ветерумеренный, северо-западных направлений, 5— 7 метров в секунду. Завтра, 24марта, ожидается понижение температуры на 2-3 градуса…

Надежда насторожилась. Так-так… Такой прогноз погодыпередают перед двенадцатью часами дня. И действительно, после прогноза погодыпрозвучали сигналы точного времени. Значит, запись на этой кассете была сделанавчера около полудня или буквально через несколько минут после того, как соседиуслышали доносящиеся из квартиры Березиных страшные крики. Тут что-то не так.

Надежда промотала кассету немного назад. В этом месте записиеще не было, тогда она пустила ускоренный просмотр и нашла место, с которогоначиналась запись.

Взяла часы с секундной стрелкой. Запись началась вчера водиннадцать часов пятьдесят две минуты, и продолжалась эта странная записьровно одиннадцать минут. Когда кассета дошла до конца, автоматически включиласьобратная перемотка. Немного подождав, Надежда нажала на пульте кнопкувоспроизведения и снова увидела экран, расчерченный подстроечной сеткой. А еслинажать не на воспроизведение, а на запись, то начнется запись телепередачи,транслирующейся в данный момент по телевизору. Таким образом, если кто-то вчерав квартире Березиных включил видик на запись в одиннадцать часов пятьдесят двеминуты, то мы как раз и получили бы то, что сейчас записано на кассете. Однако,судя по показаниям соседей, именно в это время… Надежда бегом кинулась звонитьв квартиру к Марии Петровне.

— Ты чего это, Надя, такая взволнованная?

— Мария Петровна, вспомните, пожалуйста, вы времяточное не заметили, когда у Березиных крики услыхали?

— А чего мне вспоминать? Я все хорошо помню иследовательше уже рассказала. Когда крики начались, я ведь сначала подумала,что это телевизор у кого-то работает, ну и посмотрела на часы, чтобы впрограмме определить, что за фильм.

— Ну и сколько же было времени?

— Так без десяти двенадцать.

— Без десяти? А не без двадцати?

— Да что ты, у меня пока еще склероза нету.

— А на какие часы вы смотрели? — подозрительноуточнила Надежда.

— Ну, ты по части допроса похлеще этой следовательшиГромовой будешь.

Тебе надо в прокуратуре работать, — недовольнопроговорила Мария Петровна.

— Да вы не обижайтесь, Мария Петровна, просто я вот наэти ваши настенные часы смотрю, а они ведь на десять минут спешат.

— Ой, правда? Ну-ка, я по телефону проверю.

Соседка набрала по телефону номер точного времени иуставилась на Надежду с уважением во взгляде:

— Ты смотри, и правда спешат… Выходит, я следователяГромову обманула…

— Значит, вы на эти часы вчера смотрели?

— На эти самые.

— Тогда выходит, что крики не без десяти, а без двадцатидвенадцать начались?

— Выходит, так. Ну и что с того?

— А выходит, Мария Петровна, что не сами Березины другдружку убили, а кто-то их обоих пришил, а потом все дело так обставил, что этоони сами…

Очень хитро все придумано.

— Ну не пугай ты меня, Надя. И так-то ничего хорошего —вроде приличные люди, а такое с собой сотворили, а ты еще больше все запутала.Следовательша-то ничего такого не говорила, а уж ей-то виднее.

— Ладно уж, не буду вас запутывать, пусть все как есть останется,а только я чувствую, что не все так просто. Если у них без двадцати двенадцатьтакой скандал получился, то кто же тогда видик на запись поставил?

— Да какая еще запись?

— А вот та самая, что я у них из видеомагнитофонавынула, пока вы на стреме стояли.

— Ой, ну ты меня совсем запутала. Ты же говорила, чтоэто твоя кассета, ты им давала, я потому тебе и помогла.

— Да я сама так думала, а оказалось — ошиблась. Кассетапохожая просто, а не та.

— Что же, выходит, что мы как бы улику украли?

— Очень может быть. Но вы, Мария Петровна, непереживайте, что Громовой не правильное время сказали, она сама должна былаваши часы проверить, ей за это деньги платят.

— И то верно!

Надежда в задумчивости попрощалась с соседкой и вернулась ксебе. «Так, любопытная ситуация получается», — подумала она.

Без двадцати двенадцать Мария Петровна услышала у соседейкрики, причем что-то в этих криках было такое, что она сначала подумала, чтоэто по телевизору фильм идет. Почему ей так показалось? Во-первых, крики моглибыть ненатуральными, наигранными, с неестественными интонациями, как втелесериалах.

Во-вторых, сам звук мог идти не с разных сторон, как этобывает, когда ругаются два человека, перемещаясь по квартире, а из одной точки— из телевизора. И в-третьих, тембр звука, издаваемого телевизором, отличаетсяот тембра человеческого голоса.

Итак, допустим, кто-то без двадцати двенадцать включил вквартире Березиных и поставил на видеомагнитофон кассету с заранее записаннымскандалом.

Запись продолжалась одиннадцать с половиной минут, потомзакончилась, и примерно столько времени слышались крики из квартиры убитых, истолько же времени на кассете от начала записи и до конца пленки. Затем кассетусматывают на начало использованного куска и включают запись. Зачем? Очевидно, чтобыстереть записанный скандал. Но почему же убийца (а манипуляции с кассетойпроизводил, конечно, тот, кто убил Березиных) не унес с собой кассету? И этоочевидно. Потому что его в это время в квартире Березиных уже не было. Выходитьиз квартиры, когда в ней так жутко кричат, — самоубийство: соседи могутвыбежать на лестничную площадку и увидеть незнакомца. Значит, уйти он долженбыл раньше, по возможности значительно раньше. Тогда как же он провернул всюоперацию с воспроизведением сцены между супругами, впоследствии затертой?