Книга Волшебный сон Алисы - Ксюша Литт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некогда неизведанное чувство — ревность — в один миг стало понятным Иванцову как дважды два. Нельзя так смотреть на его женщину. Запрещено так близко стоять к ней, а уж невзначай касаться пальцами ее голых коленок — тем более. И никак, абсолютно никак, невозможно смириться с безграничным слепым доверием, которым Алиса щедро радушно одаривала другого.
Даньке снова жутко захотелось размазать по всему сортиру этого сопляка. Ну и пусть, что возможно не справится и обратно ему прилетит удар похлеще. Все это не важно. Вот что действительно здесь и сейчас оказалось: «не важно». И вот кто реальный на самом деле был мудак.
— Что ты решил? Чего тебе показалось она ни разу не делала? — внешне оставаясь спокойным, Данил поинтересовался.
Павлик обернулся, взгляд Иванцова понял сразу. Как ни странно, стушевался, глаза потупил, медленно, не суетясь, сделал шаг назад. Наглые руки, только что касающиеся ног Алисы, спрятал за спину. Бей — не хочу.
Данька бить пока не стал. Успеет. Посмотрел на Алису. Та вины за собой явно не чувствовала — смотрела с вызовом.
— Ну, чего ты еще не умеешь? Чему научить?
После этих вопросов она вдруг обиделась. Губы поджала, растерянно покосилась на Пашку. Как будто он должен был объяснить, что за балаган тут творился.
А потом снова раскрылась дверь. В проеме показался силуэт гангстера.
— Что тут происходит? — Валерий Эдуардович непонимающе обвел присутствующих взглядом.
Иванцов скривил губы, хмыкнул и сделал приглашающий жест рукой:
— Заходи, чего уж. Четвертым будешь.
Впору было возмутиться из-за Данькиных слов. Что это за предложение присоединиться четвертым? Что за пошлость на грани? Но первым не растерялся Пашка. Пока не разгорелся скандал или вообще драка, поспешно развернул на входе так ничего толком не успевшего сообразить начальника:
— Да ничего особенного. Ерунда. У них тут свои траблы. Семейные, — он вытолкал Аль Капоне в коридор и скрылся там сам, прикрывая дверь с другой стороны.
То, чего добивалась Алиса, было достигнуто. Ревность двигала Данилом или какие-то другие чувства заставили его отменить бойкот — неважно. Главное, он был сейчас здесь с ней. Пусть злой и потому слегка грубоватый, но зато рядом.
Она с небольшой настороженностью приветливо улыбнулась, ссориться больше не хотелось. Сколько можно друг перед другом упорствовать и показывать характер.
А Данил пока еще не отошел. Негодование в нем бурлило и клокотало. Глаза от гнева потемнели, поселилась в них грозовая туча, готовая вот-вот полыхнуть зарницами. Угрюмый, тяжелый, недобрый взгляд, испепеляющий, готовый придавить, уничтожить, но в то же время такой родной и самый лучший. И никакой Валера с ним не мог не сравниться. Синева глаз нового зама с искрящимися снежинками, спору нет, манила и очаровывала. Но она была лишь частью детской доброй сказки, очень сильно подзабытой, причем. Прекрасной ностальгией. О которой приятно вспомнить, но в реальности она Алисе была совершенно ни к чему. Все, что ей нужно сейчас в настоящей жизни — вот эта упрямая колючка, которая засела занозой в сердце. Вросла и трансформировалась во всепрощающую непрекращающуюся любовь.
Алиса серьезно готова была простить и забыть все, что произошло между ней и Иванцовым за последнюю пару недель. И даже на уступки, пожалуй, готова была пойти. Наверное, согласилась бы поехать вместе в дальние дали, если бы Даня нормально попросил. Она устала от ссоры, молчания, обид, разногласий. Хотелось чтобы снова в их отношения вернулось взаимопонимание и наступил полный штиль. И чтобы буря эмоций выливалась не в дрязги, а в страсть. Необузданное крышесносное желание. Чтобы с трепетом, остро и даже немного безрассудно. Чтобы невозможно было расстаться не только на долгие недели, а даже на день. Чтобы ночи мирили. Да и не только ночи…
Алиса обвела задумчивым взглядом тесное помещение, потом рядом стоящего Даньку. Здравый смысл сегодня у нее давно утонул в шампанском. Идея возникла вздорная. Почему бы и нет? Капля сумасбродства — это же так волнующе. Зато все недоразумения вмиг разрешатся. Расслабятся крепко сжатые Данькины губы, исчезнет из его глаз непогода. Останутся он и она...
— Поцелуй меня, — тихо попросила Алиса и даже подалась слегка вперед.
Всего лишь поцелуй и тогда объяснений больше никаких не нужно будет. Во всяком случае, не обязательно именно здесь и сейчас поссорившимся о чем-то говорить. Касание губ к губам способно поведать о многом. Часто оно красноречивее любых слов. Это же так просто.
Однако, на удивление, губы Данила по просьбе не разжались. Он их, наоборот, еще больше скривил. Тоже оглядел стены вокруг, Алису удостоил снисходительным взглядом вскользь. Хмыкнул. Грозовая туча превратилась в лед.
— Пойдем домой, — процедил он мрачно. Не сделав и полшага навстречу, кивнул на дверь. Открыл ее. Выжидающе уставился на Алису. Она не пошевелилась, только взгляд ее вдруг потух, и все вокруг померкло, от холода застыло. В душе заледенело. И не настолько стало больно от этого, сколько просто как-то пусто. Никак.
Мысли, чувства — все разбежалось.
Не дождавшись ни ответа, ни реакции, Данил тяжело разочарованно вздохнул.
— Ладно, я пойду вещи твои пока заберу, — оглянулся в сторону зала, откуда доносился зычный голос ведущего и общий монотонный нетрезвый гул присутствующих. — Подожди меня у гардероба.
Алиса, продолжая молчать, отвернулась. В знак протеста еще и чупа-чупс в рот сунула.
Данькин вздох повторился.
— Пьянь, — раздалось едва различимое. Дверь хлопнула, и осталась Алиса один на один сама с собой.
Вот насчет чего, а по поводу ее неадекватного состояния он точно погорячился. Не настолько много она выпила. Поменьше Данила точно. Зря он так. Грубо. Смачным плевком в самое сердце. Да пошел он сам куда хочет. Хоть домой, хоть к черту.
Ни к какому гардеробу Алиса не пошла, а отправилась прямиком на улицу. На мороз — остыть и освежиться.
Холод еще больше отрезвил и вернул ясность мыслей. Идея с ревностью была глупой. Прав Пашка — по-детски все как-то вышло. И представление, устроенное в туалете, казалось теперь таким же идиотским. Недаром мелкий ржал как конь. Дура она потому что. А Данил смотрел с таким презрением, как никогда раньше. И не зря. Со стороны, без всяких сомнений, выглядело всё очень вульгарно. Еще и Валерий Эдуардович невольный свидетель стыдобы. Ужас ужасный. А ведь с ним предстояло в последующем работать. Как потом смотреть ему в глаза? К тому же в такие очаровательные.
Алиса вдохнула студеный воздух, пытаясь заморозить угрызения совести и тоску.
Пожалуй, реально стоило закругляться и по-тихому сваливать отсюда. Домой. Данька сказал: “Пойдем домой”. Вообще-то именно этого она и добивалась, чтобы он попросил ее вернуться. Десять долгих дней ждала. Но ведь мечталось, что не в таком тоне он скажет. И явно Алиса не рассчитывала снова остаться виноватой. Как так получалось, что в итоге Данил всегда оказывался прав, а она на его фоне смотрелась безмозглой дурочкой.
