Книга Игрушка для мажора - Карина Рейн

И я снова злюсь на девчонку, потому что, что бы я ни делал — всё ради неё.

Да, я хочу опустить её, но при этом добиваюсь, чтобы она жила в моём доме, провожаю её бестолковую голову, гуляющую по периметру в одиночестве, а теперь окончательно докатился: покупаю ей тряпки — и с кем! Я бы лучше застрелился, чем провёл хоть секунду наедине со своей «сестрой», но из-за Вари пришлось её терпеть…

Ну, ничё, это всё мы в список зверств запишем и потом припомним — в десятикратном размере, как папочка сказал.

Переворачиваюсь на живот и отрубаюсь, усмехаясь в подушку оттого, что с завтрашнего дня кое для кого жизнь лихо поменяется — не в лучшую сторону.

8 августа 2019 года, четверг

— Ярослав! — слышу громоподобный рык отца сквозь сон и как-то на автомате вскакиваю с постели. Чёрт, такого подъёма я точно не ожидал. — Какого хрена ты всё ещё спишь?!

Механически бросаю взгляд на часы.

— Ну да, уже ведь целых восемь утра… — недовольно ворчу. — Я чё, жизнь проспал? Чем ещё я должен заниматься в такую рань?!

— Попридержи язык, мальчишка, — хмурится отец, но если он хотел меня напугать, то не засчитано: может, я чуток удивлён, но хрена с два напуган. — Одевайся и едь в периметр — заберёшь девочку, и пусть её обучают: до начала учёбы в институте осталось всего ничего.

— Это настолько срочно, что не могло подождать ещё пару часов?

— Прививать тебе чувство ответственности лучше начать пораньше, — хмыкает родитель. — Может, хоть с ней ты научишься думать прежде, чем что-то делать.

С кем это с ней? С Варей, что ли? Не сдерживаю смешок: чему можно научиться у дикарки[1]?

— Её саму нужно учить — ты сам сказал.

— Разговор окончен. У тебя на сборы двадцать минут.

Закатываю глаза и снова злюсь: опять всё крутится вокруг неё.

Грёбаный центр вселенной.

Натягиваю первые попавшиеся джинсы, белую футболку и кроссы; умываюсь, потому что на душ нет времени, и спускаюсь вниз — сразу в гараж: перекушу позже. В периметре стараюсь особо по сторонам не смотреть — после посещения этого места и так хочется неделю скоблиться под душем. Ещё на подъезде к нужному дому подозрительно щурюсь: здесь точно ни у кого не хватило бы денег на ту серебристую тачку, что стояла сейчас перед Вариным домом. А когда перевожу взгляд на крыльцо, чувствую, как в висках запульсировало от злости, потому что девчонка сидела на ступеньках, доверчиво прижавшись к груди Калугина, который обнимал её — и меньше всего это было похоже на дружеское объятие. Внутри что-то громко щёлкает, и мне хочется просто выскочить из машины и отшвырнуть этого мудака прямо в его тачку. Но вместо этого я как-то справляюсь с гневом и растягиваю на губах победную ухмылку: он может обнимать её сейчас, сколько влезет, потому что после того, как Варя сядет в мою машину, его права на мою девчонку закончатся.

А уж я постараюсь, чтобы он об этом не забыл.

Варя замечает мою машину и испуганно бледнеет.

«Правильно делаешь, детка, что боишься — интуиция тебя не подводит».

Подхожу к ним с максимально спокойным и расслабленным видом; Калугин поднимается на ноги, пытаясь посмотреть на меня сверху вниз, вот только рост у нас с ним одинаковый; к тому же, мы оба прекрасно знаем, что его бравада ни к чему не приведёт — Варя моя, и никто кроме меня её не получит.

— Если ты хоть пальцем… — начинает он манёвр запугивания, но я совершенно не впечатлён.

— Дай угадаю — я пожалею об этом, так? — перебиваю его с насмешливой ухмылкой. — Обещаю, что я… постараюсь жалеть как можно сильнее — честное скаутское.

Даже вскидываю руку в характерном жесте.

Но паренёк почему-то не спешит благодарить меня за моё благородство.

— Некоторые вещи не сходят с рук, Поляков.

— Девчонка с моих рук точно не сойдёт, Калугин, не беспокойся.

Мне плевать на то, что вокруг уже собрались свидетели, и некоторые из них явно рассчитывают на продолжение — подростки уж точно. Но я не настолько идиот, чтобы затевать драку из-за девушки, которая и так уже принадлежит мне. Если Калугину не впадлу поднимать перья — пусть играется: нельзя отбирать у ребёнка последнюю «игрушку».

Перевожу взгляд на Варю.

— Ты готова?

Она поднимается на ноги; вместо слёз в её глазах светится упрямство и обещание не поддаваться на мои провокации, но это лишь ещё больше подстёгивает мой азарт: какой кайф играть в мучителя и жертву, если жертва во всём подчиняется?

— Мне нужно кое-что забрать, — твёрдо отвечает и скрывается в доме.

Сдерживаю раздражение и без приглашения вхожу за ней следом; не то, что бы я этого хотел, но это лучше, чем со скукой наблюдать за тем, как бедный бывший паренёк девчонки пытается не расплакаться.

Хотя для Ютуба было бы самое то.

Варю нахожу в одной из двух комнат — тут негде было заблудиться: у меня кухня больше, чем весь их дом. Как они живут в этом клоповнике? Вхожу в комнату и наблюдаю за тем, как она упаковывает какую-то картину и снимает с вешалки парочку кофт.

— Тебе не нужно брать никаких вещей, — роняю с тяжёлым вздохом: зря я что ли чуть не сдох в компании Эвелины?! Видимо, отголоски злости всё же проявляются на лице, потому что девчонка вздрагивает. — Тебе уже купили всё, что нужно.

О том, кто именно это сделал, умалчиваю: не хватало ещё, чтобы кто-то подумал, что я о ней забочусь.

Варя сразу скисает — хрен их разберёт, этих баб: лично я бы не цеплялся за весь этот средневековый хлам.

— Я возьму свою картину, — глухо протестует. — У меня должно быть что-то, что напоминало бы мне, что я — это всё ещё я.

Странное желание. Прожигаю её хмурым взглядом, и Варя прижимает картину к груди, словно ветхий кусок картона сможет защитить её от меня.

Уже поздно трепыхаться, детка.

— Идём.

Я разворачиваюсь и выхожу из комнаты с полной уверенностью, что девчонка идёт следом, но позади тишина, и я оборачиваюсь. Она стоит там же, где стояла, и её глаза выглядят довольно испуганными.

Я что, настолько страшный?

Хотя да, для неё, возможно, я страшнее всех.

Снова злюсь — видимо, это станет привычным состоянием на ближайшие пять лет — и стискиваю челюсть, чтобы не наорать на неё прямо здесь. Мы ещё не живём под одной крышей, а меня уже кроет от неё до красных пятен перед глазами. Подхожу к девчонке и беру за руку — не больно, а так, чтобы поняла, что упираться бесполезно; у входа в дом по-прежнему вижу Калугина, который даже не собирался уходить, но ему меня не задеть.

— Ты ведь можешь всё изменить, — слышу умоляющий голос Вари. — Я ведь не нравлюсь тебе, так выбери себе другого аккомоданта!