Книга Скиталец. Гений - Константин Калбазов

– Более чем в пятистах милях от острова Морозовский?

– Согласен, выглядит это довольно странно. Тем более в нейтральных водах.

– Играйте боевую тревогу, Остап Владимирович, – после непродолжительного раздумья решил капитан.

– Слушаюсь. Вахтенный, боевая тревога!

– Слушаюсь, ваше благородие, – ответил матрос и тут же ударил в рынду.

Частый тревожный звон разнесся по всему кораблю, проникая в самые удаленные уголки, заставляя матросов бросать дела и бежать по боевым постам. Находящиеся на вахте кочегары и механики, не имеющие возможности покинуть рабочие места, замерли, вскинув голову. Они всматривались в потолки отсеков, словно пытаясь проникнуть на верхнюю палубу и увидеть появившуюся опасность своими глазами. Неизвестность. Нет ничего страшнее нее.

Стюарды поспешно загоняли пассажиров во внутренние каюты. Эдакие цитадели со стенами из тридцатимиллиметровой брони. Такая даже среднему калибру не всегда по зубам, что уж говорить о мелком. Тесновато, не без того. Зато безопасно. А еще на всякий случай потребовали, чтобы непременно надели спасательные жилеты.

«Морж» – конечно же угольщик. Однако все грузовые корабли практиковали пассажирские перевозки. И он не был исключением, имея семьдесят два места. На борту этого чумазого корабля было даже две каюты первого класса. Впрочем, справедливости ради, по окончании погрузки и разгрузки он всегда блистал чистотой.

Едва успевший прикорнуть Борис скатился со своей койки на верхнем ярусе. При этом едва не приземлился на голову Семена. Тот словно походя отмахнулся от свалившейся на него напасти, как от назойливой мухи. Правда, усердствовать не стал. Поэтому Рудаков не улетел в дверь кубрика. Мало того, тот еще и подхватил мальца, чтобы не зашибся.

– Не суетись, Боря. Без тебя не начнут, – хмыкнул здоровяк и вновь склонился, наматывая портянки.

Вообще-то Борис Петрович всегда искренне полагал, что на флоте сапоги не носят и все щеголяют в ботинках. Он еще с молодости помнил, как морячки с пренебрежением называли сухопутных «сапогами». Бог весть, может, в его мире моряки сапог и не носили, но здесь в качестве рабочей обуви – очень даже[1].

Возможно, связано это с углем, ворочать который приходится часто и густо. Шутка сказать, но даже на стоянке их «Морж» потребляет не меньше пяти тонн в сутки. Во время перехода – все тридцать.

Пока одевался, глянул на ходики. До вахты еще два часа. Получается, разбудили их на час раньше. Выбежал на палубу и направился на корму. Его пост – у пожарного гидранта. Рукавом работать должен был Семен. Подростку, даже такому крепкому, нипочем не удержать взбесившегося питона, в который превратится парусиновый шланг с брандспойтом на конце. А вот проследить, чтобы он не запутался, или наложить шину в случае повреждения – это другое дело.

Пассажиров уже не было. Стюарды – на посту у бронированных дверей, которые обычно открыты настежь. Но и сейчас они не заперты. Не положено. Люди должны иметь возможность спастись. Мало ли что случится с моряками. Пока же они присмотрят, чтобы особо любопытные не бродили по судну, когда тут будет свистеть смертоносный металл.

– Страшно? – окинув паренька заботливым взглядом, поинтересовался Семен.

– Если честно, то да.

– Нормально все будет. Бывает за рейс раз пять тревогу сыграют. Бродят тут всякие. Но зачастую увидят, как пушечки разворачиваются, и отходят.

Говоря это, Семен кивнул в сторону семидесятишестимиллиметрового орудия. Возле него сейчас вовсю суетился расчет, изготавливая снаряды первой подачи. Хм. А щит у него ничего себе так. Скорее даже и не щит, а какая-то полубашня. Это капитан озаботился безопасностью подчиненных.

Видел Борис, как в порт Морозовска заходили крейсера с калибром куда как большим. Так у них щитов не было и в помине. Адмиралы что-то там про боевой дух свистят. И бояре с дворянами им поддакивают. Но здесь не военные моряки, а гражданские, так что законы и правила свои. Кстати, в иностранных флотах щитами ни разу не пренебрегают.

Всего на «Морже» два таких орудия. На корме и на носу. И расчетами командуют офицеры. Старпом – в ходовой рубке вместе с капитаном. Его дело – борьба за живучесть корабля и руководство авральными командами. То есть рано пока суетиться.

Корабельный доктор, а вернее, фельдшер, разворачивает лазарет в одном из внутренних матросских кубриков, являющегося такой же цитаделью, как и каюты с пассажирами. Медпункт на судне конечно же есть. Он располагается на корме, только помещение у него совсем крохотное.

– Господин капитан, корабль к бою изготовлен полностью. Пассажиры посчитаны и размещены в защищенных каютах, – наконец доложил старпом.

– Благодарю, Остап Владимирович, – взглянув на часы, удовлетворенно кивнул капитан.

Ну что же. Ежедневные учебные тревоги не пропали даром. Пусть и проводятся они в одно и то же время. В самое оптимальное, чтобы лишний раз не беспокоить пассажиров. С их привлечением проходит лишь одна тренировка. В первый день, когда покидают порт. Только и того, чтобы имели представление, что им надлежит делать. В остальные разы они с любопытством наблюдают за тем, как по трапам носятся матросы. Ну и нередко мешаются под ногами. Куда же без этого.

– Сигналят, – произнес Букин.

– Вижу, – подкуривая трубку, отозвался Акулов.

При этом он не сводил взгляда с мигающего семафора, отстукивающего сообщение по международному коду. «Миноносец «Задорный», дружина боярина Морозова, Российское царство. Прошу лечь в дрейф. Имею срочное сообщение». Они его уже давно опознали. Причем далеко не только по полосам на трубе и имени на борту. Корабли, даже одной серии, только кажутся на одно лицо. Моряк всегда найдет десятки особенностей, присущих конкретному судну. И в том, что они правильно определили миноносец, который видели не единожды, уже давно сомнений не было.

– Что будем делать, Аггей Янович? – поинтересовался старпом.

– Не вижу причин выполнять их требование, – пыхнув терпким табачным облаком, произнес Акулов.

– Но они не требуют, а просят.

– Всего лишь игра слов. Мы в нейтральных водах, в пятистах милях от вотчины боярина Морозова. Войны нет. О том, что он действует в этих водах по царскому указу, он не сообщает. С какого, собственно говоря, перепуга я должен выполнять его указания? Я карабкался из простых матросов, дорос до вольного капитана и встал на мостик своего судна не для того, чтобы мною могли понукать боярские дружинники.

Вообще-то сомнительно, чтобы Акулов вел себя подобным образом, если бы не рассорился вдрызг с владельцем металлургического завода. Того не устраивала цена поставки угля. Видишь ли, по девять рублей за тонну слишком дорого. Можно подумать Акулов золото лопатой гребет. Как бы не так.