Книга Его птичка - Любовь Попова

С красивой и желанной пациенткой.

Но мужчине кроме секса нужна еда, и урчание в желудке послужило напоминанием об этом.

Глава 10.

— Роллы? — осторожно предложил я, хотя сам ненавидел эту азиатско-европейскую дрянь, от которой восточного, осталось, разве что название.

— Если честно, сейчас я готова съесть и вас, — еле слышно шептала она и я ухмыльнулся. — Лучше что-то более зажаристое, хрустящее и аппетитное.

— Латиноамериканец?

Смешок вырвался из полуоткрытого рта.

— Мужа можно белого, а попу как у Ким. Лучше стейк.

Я нахмурился, но ничего не сказал на странное высказывание и просто набрал нужный номер и сделал заказ, радуясь, что Синицына не была очередной фифой — завсегдатой суши — баров.

Спустя полминуты Сницына, преодолев легкую дурноту, вызванную, по всей вероятности, голодом, все-таки вернулась в сидячее положение.

Вскользь, осмотрев внешний вид ординаторской, она принялась тихо хрустеть хлебцем.

Пожалуй, надо иметь талант, чтобы со столь рассыпчатого продукта не просыпалось ни крошки. Я опять залип и не мог оторвать взгляда от того, как аккуратно раскрываются ее губки, а зубы надкусывают наполненный клетчаткой и еще сотней неизвестных даже самим производителям микроэлементов, хлебец.

 Иногда она ловила мой отрешенный взгляд, но сразу отворачивалась в сторону, принимаясь детально рассматривать ряд стеллажей, заполненных документами или узоры на линолеуме.

Чтобы как-то отвлечься от созерцания прекрасного, я прошел к столику с чайником и налил кипятка в небольшую кофейную чашку, коих здесь стояло еще три. Бросив чайный пакетик в воду, я с любопытством посмотрел на рафинад, но быстро, потеряв к нему интерес, протянул чашку на блюдце Синицыной. Сладкое она не ела точно.

— Вы сегодня дежурите, — тем временем произнесла она, не задавая вопроса, а просто, вспоминая недавние упреки в ее сторону. — Спасибо.

Я кивнул и отошел на безопасное для меня и нее, расстояние. Сел на свое место и стараясь не отвлекаться, снова принялся за отчеты.

Заплутав в лабиринте собственного сознания, состоящего из медицинских терминов и наименований, используемых препаратов, я пропустил то, как со спины приблизилась Синицына.

Только ее тихий голос открыл мне путь на поверхность реального времени.

— Что такое эндоскопия?

Я пару раз моргнул и посмотрел в медицинскую карту, в которую через плечо заглядывала Синицына. Собственно, ее фамилия и стояла на листе рядом с названием процедуры. Я даже и не понял сначала, о чем речь.

— Способ осмотра некоторых внутренних органов при помощи эндоскопа, — объяснял я, стараясь четко выговаривать незнакомые термины. — Это такой прибор. С помощью него я и удалил твой аппендикс, без обширного оперативного вмешательства.

Как еще проще сказать, я не знал, но взглянув через плечо на ее сосредоточенное лицо, понял, что она вполне впитала информацию, и даже невольно восхитился этим.

— Такое стало возможно недавно?

— Сравнительно, — согласился я и повернулся на стуле. Это резкое движение испугало ее, и она чуть попятилась.

— Эта процедура. Она дорогая?

— Я же говорил, что от тебя ничего…

— Я знаю, поняла, — заверила она и я расслабился, что мне не придется еще и ей всё разжевывать.

В отчете я привел неоспоримые доводы в необходимости данной операции для конкретной пациентки, чтобы не возникло вопросов в диковинной инициативе.

Она смотрела на меня некоторое время, словно что-то выискивая, а потом задала вопрос, не сумев сдержать женское любопытство, особенно подпитанное тщеславием.

Наверняка, она хотела услышать, как сильно я влюбился в ее красоту и покорен ее тонким станом. Не хотелось бы ее разочаровывать.

— Зачем вы это сделали?

Я ждал этого вопроса с того самого момента, когда понял, что она стоит за спиной. Я приготовил ответ заранее, но слишком поспешно и, пожалуй, взволнованно проговорил:

— Это процедура проводится пару раз в год в рамках поддержки студентов Москвы.

— Вы лжете, — быстро ввернула Синицына и стала заламывать руки, ожидая ответной реакции.

Занятное заявление. Пусть она и права, но откуда могла знать?

— Инопланетяне похитили твой разум и теперь ты с помощью внутреннего детектора лжи должна угробить землю? — оскалился я, хотя предполагал, что она не оставит свой упрёк.

— Нет, — усмехнулась Синицына краешком губ и переступила с ноги на ногу. — Я же балерина.

Я впал в ступор от такого заявления, сказанного ироничным тоном и чуть не рассмеялся. Сдаётся, она искренне верила в то, что говорила.

— Не понял, как твои «па» помогут… — замолчал я, потому что, осознал.

Люди, занятые хореографическим искусством в первую очередь смотрят на тело собеседника, на его язык жестов и только потом слушают слова. «Женщины любят ушами…» Это заявление не про танцоров.

— Язык тела, — подтвердила она мои догадки. — Я вижу ложь издалека.

— Похоже, с друзьями у тебя туго, — сказал я резко, хотя не чувствовал ни обиды, ни злости. Отличный талант — распознавать ложь, хоть и тяжело ей с ним будет.

Она некоторое время молчала, словно обдумывая ответ, но произнесла спокойно:

— Вы правы, друзья быстро отсеиваются.

— Зато есть парень? — вспомнил слова соседки Синицыной и снова ощутил внутреннее раздражение.

Девушка вскинула брови и улыбнулась довольно, даже с хитринкой.

— Сальников не мой парень, он просто… — она сжала губы, обдумывая ответ. — Мы просто танцуем вместе. Так вы не ответили…

Телефон, внезапно зазвонивший на столе, дал мне возможность отсрочить разговор о правде, которую она так ждала. Я, не без облегчения, оставил ее одну и умчался на первый этаж, чтобы забрать заказ у курьера, одетого в привычную желтую форму.

Туда бегом, словно от чумы. Я бежал, перескакивая через две ступеньки. Обратно же возвращался медленно, предчувствуя катастрофу, что скоро могла меня настигнуть.

Я понимал всю опасность той близости, которая между нами возникла, того притяжения, что сквозило в воздухе при каждой встрече.

Осознание, насколько мы похожи в своем желании познать истину человеческих поступков пугала и манила.

Я не планировал испытывать какие-либо чувства, кроме краткосрочного влечения, и собирался подавлять в себе любые ростки позитивных эмоций.

Все просто. Есть она и её привлекательное тело, которое подарит пару замечательных часов. Дальше я буду и дальше клянчить лабораторию, а она и дальше танцевать со своим Сальниковым.