Книга Вдова военного преступника - Элли Мидвуд

— Ни с кем я не заигрывал. Просто стараюсь быть вежливым и галантным.

— Да ты даже не знаешь, что эти слова означают.

— К твоему сведению, я отношусь к древней австрийской аристократии.

— Польской, ты хотел сказать? — Эрнст премило улыбнулся, скептически приподняв бровь, явно намекая на отцовскую линию семьи Скорцени.

— А у самого-то матушка откуда? — Отто не растерялся и сощурил глаза в ответ. — Из Венгрии, если я не ошибаюсь, чистокровный ты наш? Да и фамилия у неё девичья была какая-то интересная, Эдварди… Может, ты у нас ещё и француз?

Я не удержалась и расхохоталась. Никто в целом РСХА не мог сравниться в колоритности с этой парочкой, особенно когда они начинали свои шутливые перебранки.

— Оставь моё генеалогическое дерево в покое и пошли-ка прогуляемся лучше.

— Я что, чую какой-то заговор? — Отто наигранно повёл носом при виде серьёзного лица Эрнста.

— Ты и представления не имеешь. Давай, собирайся. У тебя ровно две минуты. Мы будем ждать тебя внизу у машины.

— Буду там через полторы.

Отто Скорцени действительно вышел к нам навстречу ровно через полторы минуты; Эрнст, нарочно бросив взгляд на свои наручные часы, одобрительно ухмыльнулся невероятно пунктуальному диверсанту. Мы остановились у небольшой площади неподалёку — по настоянию Отто — и нашли свободную скамью на открытом, хорошо просматриваемом месте, где никто не смог бы к нам приблизиться незамеченным.

— На, возьми сигарету и прикрывай рот, когда говоришь, делай вид, что затягиваешься, — Эрнст протянул Отто свой портсигар и сам вынул оттуда одну. — Аннализа, постарайся тоже говорить с рукой у рта. Если люди Мюллера или Шелленберга действительно за нами следят, они не смогут прочитать, что мы говорим, по губам.

— Что, всё настолько серьёзно? — Отто удивлённо вскинул брови, затягиваясь.

— О да. Шелленберг сегодня говорил с Аннализой и сообщил ей, что Мюллер на меня копает.

— Чего копает?

— Инкриминирующую информацию, что же ещё?

— Как что, например? Злоупотребление алкоголем, чрезмерное употребление ненормативной лексики в адрес подчинённых и аморальные отношения с секретарским составом? — фыркнул Отто.

— Нет. Переговоры с союзниками.

Рука Отто замерла вместе с сигаретой в воздухе, так и не достигнув рта.

— Что?

— Ты меня слышал.

— Ты что, правда ведёшь переговоры с врагом?

— Нет, конечно!

— Тогда почему он тебя в этом подозревает?

— Вот и я себе в течение последнего часа этот вопрос задаю. Но это даже не самое главное; что гораздо более любопытно, так это зачем этому хлюпику, именующему себя шефом разведки, предупреждать Аннализу о расследовании Мюллера? — Эрнст выдохнул облачко сизого дыма и сощурился на что-то вдали.

— Потому что они раньше были на дружеской ноге? — предположил Отто.

— Нет. У таких, как Шелленберг, друзей не бывает, только люди, которых они могут использовать в своих корыстных целях. Он передал эту информацию Аннализе зная, что она мне всё расскажет. Но вот зачем он это сделал? Зачем ему предупреждать меня через неё о Мюллере?

— Он не мог больше отрицать свои к тебе чувства и осознал наконец, что всё это время был тайно в тебя влюблён? — проговорил Отто с самым что ни на есть серьёзным выражением лица.

— Чего?! — Эрнст чуть не выронил сигарету, а я рассмеялась.

— А что? Ты, между прочим, очень даже привлекательный мужчина.

— Ну-ка отсядь от меня на другой конец скамейки, будь добр! Что-то мне кажется, что ты слишком много времени проводишь со своими диверсантами у себя в горах, и меня начинают терзать определённые сомнения по поводу того, чем вы там занимаетесь, если ты о таких вещах заговорил!

Отто сбросил наконец пресерьёзную маску и, смеясь, поднял обе руки вверх.

— Эй, я бы попросил с твоими грязными намёками! Я же просто шучу. Не знаю я, что тебе ответить, ты же у нас голова, а я так, приказы твои выполняю и всего-то. Прикажи мне его прибить, этого хлюпика, и я с радостью это сделаю. Но вот помочь тебе понять его логику…

Отто извиняющееся покачал головой и пожал плечами.

И тут неожиданная мысль возникла у меня в голове.

— Подождите-ка, я помню, как он однажды меня учил, что лучшая защита — это нападение.

— Что? — оба мужчины повернулись ко мне, в то время как я пыталась уловить, что же такого важного было в тех его словах.

— Лучшая защита — это нападение. Это одна из его излюбленных тактик, я помню это с тех времён, когда работала с ним, — продолжила рассуждать я. — Это означает, что если ты что-то задумал, то напасть первым, чтобы отклонить от себя подозрения, это самое верное дело. Он рассказал мне о расследовании Мюллера не потому, что хотел предупредить нас, а потому…

— …потому что хотел сосредоточить наше внимание на несуществующей угрозе! — закончил мою мысль Эрнст. — Ну конечно! Шелленберг хочет, чтобы мы думали, что находимся под постоянным наблюдением, отвлекая нас таким образом от того, что происходит на самом деле.

— О чём вы таком говорите? Я ничего не понимаю, — Отто уже устал крутить головой от меня к Эрнсту и обратно.

— Шелленберг хочет, чтобы я думал, что нахожусь под наблюдением из-за моих якобы переговоров с врагом, когда на самом деле…

— …это он ведёт эти самые переговоры! — закончили мы в один голос.

— Вы что, серьёзно? — Отто, похоже, был искренне удивлён такому повороту.

— Это единственное логическое объяснение. — пожал плечами Эрнст. — Этот прохвост знает, что я терпеть его не могу и постоянно слежу за тем, что он делает. Вот он и решил объединить усилия с Мюллером и запугать меня через Аннализу, чтобы преспокойно продолжать вести переговоры, пока я буду бояться и шаг ступить, пытаясь понять, что же я такого сделал, что меня подозревают в измене. И, думается мне, это и был мотив его неудавшегося покушения в протекторате, который мы никак не могли разгадать. А когда тот его план не сработал, он решил придумать этот новый.

— Вот сукин же сын! — Отто наконец всё понял. — Что будешь делать? В открытую его во всём обвинишь и прижмёшь к стенке?

— Нет, всё равно же выкрутится, змеёныш. — Нехорошая ухмылка заиграла на лице у Эрнста. — А что, двое вполне могут играть в эту игру. Пусть пока думает, что я ни о чём не догадываюсь, а затем сцапаю его за горло, когда у меня все карты будут на руках. С поличным.

— Да ты интриган! — Отто даже не пытался скрыть своего энтузиазма, предчувствуя новое задание. — Какие будут указания, обергруппенфюрер?

— Найди мне женщину, агента, которая будет верна нам лично, желательно шведку, только смотри, чтобы страшненькая была и в глаза не бросалась. Сможешь?