Книга НЧЧК. Командировка - Яна Горшкова

– Да-да, я понимаю, – леший вздохнул. – Вы знаете, миледи, когда я работал главным технологом на нашем заводе, тоже смолил одну за другой. А теперь вот отвык. Да и возраст уже…

– Вы попали под сокращение? – сочувственно поинтересовалась я.

Пинофилло слегка поморщился.

– Не совсем. Директор у нас новый пришел, Миха Барабос, молодой да ушлый, ну, и привел всех своих… «Старую гвардию» буквально за год вымели подчистую. Чем уж не угодили мы ему, то ли лицами не вышли, то ли возрастом… А мне как раз пенсия подошла, вот Миха меня и… ушел. А на мое место жену свою нанял, Маху.

– И вы сдались? – поразилась я. – Это же кумовство! Это противозаконно, вообще-то. Бурат Карлович, вы вполне могли обратиться в суд и, несомненно, выиграли бы дело.

– Ну что вы, Нолочка! – всплеснул руками леший. – Ой! Можно вас так называть, миледи? Простите, я оговорился…

– Ничего-ничего, – успокоила старика я. – Называйте, конечно же. Я, наоборот, неудобно себя чувствую от всех этих «миледи», правда.

– А… – Пинофилло улыбнулся. – Благодарю. Так о чем я? А, Миха! Ну что вы, какой суд? У Барабоса все суды вот где, – и дед показал мне зажатый кулак. – Да и вообще – он молодой, здоровый, и парней у него трое – лбы здоровенные. Такие медведи вымахали! А я… ну, вы ж сами видите, Нолочка, какой из меня боец за правду?

– И все равно – это вопиющий случай! – я нахмурилась. – Бурат Карлович, подумайте, может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? Вы ведь не от хорошей жизни дом сдаете, и работать пошли. За давностью лет на предприятии вас, конечно, уже не восстановят, но, по крайней мере, денежную компенсацию из них выбить можно! Подумайте, Бурат Карлович. Я ведь серьезно.

– И я серьезно, Нолочка. – Леший вздохнул. – Не связывайтесь вы с Барабосом. Он ведь оборотень, знаете ли. В медведя перекидывается. А вы – девушка молодая, хрупкая…

– Я – лейтенант НЧЧК, – сурово напомнила я. – Уверяю вас, Бурат Карлович, я служу в достаточно серьезной организации. А внешность бывает обманчива. Так что подумайте еще раз. А я пока проверю этого вашего Миху Барабоса.

– Ох, я, старый дурак! – Леший сокрушенно помотал головой. – Ну, зачем ляпнул? Вот что, миледи, забудьте вы, что я вам тут наплел. Да и поздно уже, вам отдыхать надо, а я вас заговорил тут совсем, пенек трухлявый.

– Отдыхать мне некогда. – Я улыбнулась. – С вашими делами разве отдохнешь! Нет, Бурат Карлович, я еще работать буду. И не переживайте вы так, вовсе вы меня не заговорили! Наоборот, очень хорошо посидели. Вы не стесняйтесь, если чем-нибудь помочь надо, говорите сразу, договорились?

– Договорились. – Старик закивал. – Конечно же. Вы – такая славная девушка, миледи, такая отзывчивая…

– Ой, вы меня перехвалите! – Я чуть покраснела и улыбнулась.

– Нет-нет, ничего подобного! Очень, очень славная девушка! Милая, вежливая. Знаете, сразу видно, что вы из хорошей семьи. Тутошним девкам не чета. И одеты так скромно, не то, что наши хабалки, – все это Пинофилло говорил, уже стоя в дверях. – Ну, все, все, ухожу. Отдыхайте, Нолочка. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Бурат Карлович, – откликнулась я и тоже вышла с веранды, взяв с собой пепельницу.

Я постояла немного на крыльце, полюбовалась на крупную россыпь звезд над головой, выкурила еще сигарету и недовольно хмыкнула. Старик заблуждается на мой счет. Скромная, милая… Как же! Полоумная истеричка и неженка. И ревнивая дура к тому же. А еще – влюбленная идиотка, откровенно наплевавшая на собственную работу, слишком занятая разбором своих расстроенных чувств. Хватит. Меня ждут мои фотографии и трупы.

Чтоб не искушать саму себя возможностью курить и курить, пока дым из ушей не повалит, пепельницу и сигареты я оставила на крыльце. Захочу – выползу сюда, не переломлюсь. Не хватало еще деду весь дом продымить, и в самом-то деле!

Ночь проходила мимо абсолютно непродуктивно. Я вертела скачанные с телефона трупьи фотографии и так, и сяк, то увеличивала, то добавляла резкости, вглядывалась в них до рези в глазах и головокружения, но ничего, совершенно ничего не находила. Ни одного, даже мизерного, подтверждения смутному и тревожному ощущения, что мы упускаем что-то очень важное. Нечто неуловимое никак не давалось в руки. Что-то было здесь, определенно, было, но поймать это «что-то» за хвост у меня не получалось. Проклятье. Если бы Эрин был рядом, может быть, вдвоем мы бы и нащупали ту нить, которую я почуяла. Но Эрин дрыхнет где-то там, в этой своей общаге, и хорошо, если один. А то ведь может и с крысой в обнимку… или с этой, как ее… Мелиссой. Очень уж плотоядно они его разглядывали, обе, с одинаковым огнем в глазах. И ничего удивительного. Мой напарник, на самом-то деле, потрясающе красивый мужчина, благородный, умный… упертый и нечуткий трудоголик, упрямый, словно сотня хиндустанских мумаков! Бесстыжая синеглазая с-скотина. Собственник. Нолвэндэ, туда! Нолвэндэ, сюда! Нолвэндэ, куда ты пошла? Где ты была? С кем ты обедала? Почему не предупредила, что идешь в тир с Меноваззином? Тьфу. То ли нянька, то ли надсмотрщик, то ли вообще балрог-знает-кто. Рабовладелец! Меня даже братья так не пасли в свое время, как этот муд…рый эльф. Спору нет, мне приятно, когда обо мне заботятся и тревожатся, но – Моргот и все его твари! – должны же быть границы у его заботы! Я не ребенок и не слабоумная. Если даже моя властная мать-командирша сочла меня достаточно взрослой, чтобы отпустить из родительского гнезда, то какого же балрога лысого… Не обольщайтесь, леди, он вас не любит. Если бы любил хоть немножко, то не давил бы так… бесцеремонно. Так что не раскатывайте губу, леди Анарилотиони-младшая, ничего вам с ним не светит. Вот так-то, моя дорогая зажравшаяся гордая дева. Варите кофе по утрам и почтительно внимайте, терпите бесконечные «солнышки» и поцелуи украдкой, и тогда, может быть, вам позволят носить за ним тапочки и спать на коврике, да. Вы слишком неудобная особа, благородная леди Нолвэндэ, чтобы с вами можно было закрутить бурный служебный романчик. А серьезных отношений… боюсь, этого мне ожидать бессмысленно. Слишком уж явно он дал мне понять, что не считает меня равной. И как бы я ни старалась, выше головы я все равно не прыгну. Тем более, выше его головы, хоть я и ненамного ниже его ростом.

Так. Опять отвлеклась.

Я досадливо фыркнула и выключила ноутбук. Начала с трупов, закончила, как всегда, капитаном лордом ап-Телемнаром. Надо будет как-нибудь попробовать раскрутить мысленную цепочку наоборот. Любопытно, если я начну день с мыслей о капитане и лорде, приведет ли меня это к какому-нибудь существенному результату в отношении трупов, а?

При таком настроении, в общем-то, не слишком удивительно, что помянутый к ночи, точнее, уже под утро, упрямый и непонятный милорд мне еще и приснился. Слава Эру, в одетом виде. Созерцать эротические кошмары с Эринрандиром ап-Телемнаром в главной роли – это как-то уж слишком… волнующе. Мне и обычного кошмара вполне хватило, спасибо большое. Не-эротического.

Во сне я бродила по темному, местами затянутому паутиной лабиринту, полному зловещих шорохов и скрежетов, и пыталась найти выход, но за каждым поворотом и выступом натыкалась на преграждающего мне путь напарника. «Солнышко, – с какой-то непередаваемой интонацией восклицал он и протягивал ко мне руки: – Солнышко, ты чего? Куда же ты?» Я пятилась, влипая в паутину и обдирая локти о какие-то каменистые выступы, разворачивалась, безнадежно сворачивала в другой коридор – а там снова был он. И снова было «солнышко»! Круг за кругом, поворот за поворотом – опять он, снова он, повсюду он! Это не эльф, это толпа. Его много. Его, балрог подери, слишком много. Он везде. Куда бы я не сунулась, постоянно на него натыкаюсь. Это еще не тюрьма, но это уже ловушка. «Попалась! – звенело в голове. – Теперь ты уже никуда не денешься, никуда…» Все. Тупик. Я чуть слышно зарычала и принялась долбиться головой в стену, надеясь, видимо, хоть так пробить себе путь на волю. «Солнышко! – радостный возглас за спиной. – Вот ты где!»