Книга Меч Господа нашего - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, Дробовик Зулу три, может. Включаю рацию в режим маяка, цели – примерно в миле на северо-восток, повторяю – цели в миле на северо-восток от маяка, как понял?
– Акула, вас понял, на северо-восток от маяка, примерно клик от нас.
– Дробовик Зулу три, верно.
– Акула, даю пристрелочный…
– Ложись! – дал команду лейтенант, хотя все и так залегли…
Приближение снаряда они скорее почувствовали, чем услышали – лишь в самый последний момент раздался нарастающий, очень высокий, уходящий в ультразвук свист. Куст разрыва встал примерно в полукилометре от них, между ними и целью. В ночной бинокль было видно, как активизировались хаджи…
– Акула, прошу корректировку.
– Дробовик Зулу три, поправка ноль точка пять клика на северо-восток, повторяю, ноль точка пять клика на северо-восток. Запрашиваю десять залпов, в максимальном темпе на поражение…
– Акула, запрос принят…
Первый залп лег, как следует – стопроцентное накрытие. Ночной склон накрыло вспышками разрывов, рвануло что-то на самом склоне. И второй тоже. Третий они услышали в последний момент и удивились – звук летящих снарядов было намного более высоким. Удивляться пришлось недолго – в третьем залпе один из пяти снарядов накрыл их лежку…
* * *
Морские пехотинцы обнаружили их с воздуха, совершенно случайно. Никто так и не понял – каким образом, у одного из орудий огневой батареи сбилась настройка, и никто на это не обратил внимание. Восемь снарядов сделали свое дело – Ли уже был мертв, а Стимпсон умер в вертолете по дороге в госпиталь. Дулитл и Орфи были ранены, причем Орфи был ранен так, что вставал вопрос о возможности дальнейшего прохождения службы. Как это обычно и бывает – рот заткнули наградами – Дулитлу дали Серебряную звезду, Орфи – Бронзовую. Только никто так и не поинтересовался – а что было в душе у этих лежащих на госпитальных койках парней. Армия – всегда вспоминала о душах только тогда, когда им приходила пора направляться на встречу с Господом. Ли и Стимпсона захоронили с почестями на военных кладбищах – и винтовочные залпы были эпитафией, концом всего, что они сделали для страны.
Лейтенант Томас Аллен летел в Ирак не военным транспортом, как обычно – через базу Рамштайн или через Акротири, Кипр. Несмотря на то, что спрос на такие полеты был – попасть в Багдад напрямую из Нью-Йорка было невозможно, прямых рейсов не было. Но с пересадками были, в основном через Дубай. Он выбрал рейс новой авиакомпании «Иттихад Эйрлайнс», в последний момент, чтобы не отследили – купил билет и целый день наслаждался восточным комфортом на борту новенького Боинг – 777 и в спецтерминале аэропорта Дубай. На Востоке – не все было плохо и оставалось только удивляться, почему одни создают такие авиакомпании как «Иттихад Эйрлайнс», и строят такие города, как Дубай – а другие подкладывают бомбы и убивают.
Когда они почти прилетели – лейтенант, уже пристегнувшись, выглянул в иллюминатор, увидел коричневую, блестящую ленту Тигра, понял – Багдад. Город, о котором он хотел бы навсегда забыть, город, где он терял друзей, город, где бессмысленно пролито много, очень много американской крови – и у лейтенанта было такое ощущение, что прольется – еще больше.
Паспортный контроль он не проходил – в город ему не было нужно. Вместо этого – он забросил на плечо большую, черную спортивную сумку со всем необходимым и с независимым видом зашагал в строну укреплений Кэмп Виктори, главной базы американских войск в Ираке.
На КП его пропустили сразу же – нравы здесь были простые, любой, кто идет со стороны летного поля, не с города – воспринимался с доверием. Спросив, где здесь находятся специальные силы флота, он получил ответ – что, кажется, тюленей видели в Додж Сити Норт, одной из жилых баз комплекса. На территории Кэмп Виктори была штаб-квартира многонациональных сил (бывший президентский дворец аль-Фау) – но это было не чисто военное поселение, здесь жили и контрактники, работавшие на многочисленные частные военные фирмы, и даже чисто гражданские контрактники, помогавшие Ираку стоить что-то, что было бы похоже на нормальную страну.
Он уже настроился на долгие поиски – у военных своеобразное чувство юмора, и если спросить армейского, где находится штаб-квартира флота, он пошлет тебя в противоположную сторону чисто чтобы посмеяться. Но судьба улыбнулась ему – едва войдя на территорию Додж Сити – он столкнулся с лейтенантом-коммандером Снейком, который куда-то спешил с кейсом в руке.
– Аллен?! Ты какого хрена тут?
– Прибыл на замену, сэр, можно так сказать.
– Ты же работал на этих ублюдков в костюмчиках.
– Это в прошлом. Хватит с меня этого дерьма.
Лейтенант-коммандер рассмеялся и дружески толкнул лейтенанта в плечо. ЦРУшников здесь не просто не любили – их тихо ненавидели.
– Правильно мыслишь. И правильно идешь. Идешь дальше по улице и смотришь на номера – тридцать второй вагончик и те, что дальше – наши. Усек?
– Так точно.
– Приеду – поговорим.
– Так точно.
База Додж Сити Норт была в стороне от путей, какими обычно ходит командование, желающее проинспектировать состояние дел на местах – и потому насчет удобства тут особо не парились. Разровненная грейдером и чисто прикатанная катком земля, небольшие, светло-голубого цвета, обгоревшие под иракским солнцем вагончики – модули, огромные, в четыре фута высоты бетонные модули разграждения, которые прикрывают здесь эти вагончики со всех сторон. Он подошел поближе – из одного из вагончиков доносился красивый перезвон гитары. Все стекла в модулях – были наглухо запечатаны…
Он толкнул дверь и остановился на пороге. Все были здесь. Ордус, Нобл, Леппин, Бейн, Ли. Кевин Этерли, их красавчик – мачо, бывший пляжный спасатель из Калифорнии музицировал на гитаре, остальные – сидели, кто где, пили кто что – кто пиво из Египта, кто – обычную воду, кто холодный чай. Они все были здесь – вот только Джо Снубла не было. И никогда не будет…
– Черт возьми… Том Леппин отставил в сторону банку с пивом – да никак блудный сын вернулся…
А ведь сегодня – третья годовщина…
И пол закружился под ногами лейтенанта, а память неумолимо понесла его туда, где он никак не хотел бы побывать еще хоть один раз…
Британская боевая машина Уорриор прикрывала перекресток дорог, и только поэтому он еще не был взят. Тридцатимиллиметровая пушка садила в сторону города и прилегавших к перекрестку заболоченных низин короткими, отрывистыми очередями, звук был похож на отбойный молоток – тук-тук-тук, тук-тук-тук. В ответ – хлопали одиночные, перемежаясь глухим грохотом Калашниковых. Пули, уже на излете, бессильно бились в броню, поднимали фонтанчики грязи. За откосом дороги, на гравии – лежали затянутые в бронежилеты как черепашки-ниндзя, грязные, усталые британские солдаты. Кто-то грелся в десантном отсеке Уорриора – он был рядом с двигателем, и там было жарко как в печке…
