Книга Отпусти мои крылья - Ева Мелоди

После ванной Лизина мама усадила меня пить чай. Мы болтали на отвлеченные темы, возвращаться в бабушкин дом мне ужасно не хотелось. Отец, как обычно, наверняка по уши занят своим хобби. Или читает что-нибудь. А с Анной Григорьевной я пока не нашла общий язык, не знала, как вести себя. Наверное, это нормально, прошло совсем немного времени…

Но, с другой стороны, ведь с Настасьей Михайловной мне хватило пары разговоров. Как же мне уютно в обществе этой женщины. Я словно увидела в ней маму, которую не знала никогда.

Как я ни отпираюсь, Настасья Михайловна заказывает такси и везет меня домой. Всю дорогу волнуюсь, думая, как объясню это бабушке. Вдруг Лизина мама решила рассказать о произошедшем моим родственникам? Я совершенно не хочу этого. Сижу в такси как на иголках, ерзаю, тереблю подол юбки Лисы. И рубашка на мне снова с ее плеча. Она, впрочем, не надевала ее, с этикеткой вещь была, но все равно неловко. Настасья Михайловна ободряюще сжимает мою ледяную ладонь:

— Все хорошо будет, не нервничай, милая.

Заходим вместе в дом бабушки. Уже почти восемь вечера, представляю, какую лекцию устроит мне Анна Григорьевна. Вот и она, встречает нас практически на пороге. Недовольство на лице сменяет удивление, когда она видит мою спутницу. Позади бабушки появляется отец. Немую сцену нарушает веселый голос Настасьи Михайловны:

— Добрый вечер! Вы извините, что я без приглашения. Надеюсь, не очень вас побеспокоила.

— Что случилось? — тревожно вопрошает папа. — Василина, ты что-то натворила в школе?

— Вовсе нет, наоборот! — прерывает его Настасья Михайловна. — Такая замечательная девочка у вас! Всего пара дней, а с моей обалдуйкой так подружились — не разлей вода! Вот я и решила приехать, представиться, познакомиться. Лизок у меня не блещет отметками. И Василина была очень добра, оставалась вот у нас два дня подряд, занимались девоньки. Над учебниками корпели. Ну а сегодня думаю — провожу девочку. И чтоб вы не расстраивались, сама объясню все. Да чтобы не подумали чего.

На лице отца проступает облегчение. Он радушно здоровается с Настасьей Михайловной и приглашает ее в гостиную.

— Сейчас чаю приготовим. Вы знаете, просто камень с души. Очень рад, что дочка нашла себе подругу. У нее никогда не было много друзей, она трудно с людьми сходится.

— Да ну нет, не поверю, мы так вот сразу общий язык нашли, — воркует Настасья. — Я-то ведь там же, в школе, работаю.

— Да что вы?

— Ага. В столовой.

— Как замечательно.

Но я догадываюсь, что бабушке это не кажется таким прекрасным. На ее лице брезгливая гримаса. Папа с гостьей удаляются, а мне Анна Григорьевна преграждает путь.

— Значит, репетитором заделалась? — хмуро спрашивает она.

— Что плохого в этом? Помогаю подруге, это проступок?

— Дружбы за пару дней не бывает.

— Возможно. Нам просто интересно вместе. Лиза живет рядом со школой, поэтому мы и сидим у нее…

— Об этом нужно разрешения просить, Василина. Кажется, вчера я тебе это объясняла. А сегодня ты сделала то же самое!

— Простите. Но у меня нет мобильного телефона… Я бы обязательно позвонила вам. Нашла бы откуда. У Лизы попросила бы… Но не знаю вашего номера.

— Так запиши мой номер сейчас же. И потом, ты знаешь телефон отца. И что значит «нет мобильного телефона»? Если это так, почему ты молчала? И как это допустил твой отец?

— Мой телефон сломался. Перестал работать…

— Почему не сказала мне об этом? Разве ты не понимаешь, как важно быть всегда на связи? Что за детские выходки, Василина? И почему не попросила телефон у кого-нибудь из друзей? Этой Лизы, ее матери, наконец?

— Я попросила. Не дозвонилась.

Вру. Сегодня я о таком даже не вспомнила. Пока мылась в ванной, меня снова накрыла истерика. Так обидно было вспоминать произошедшее. Я не смогу вернуться в эту школу. Но как объяснить такое отцу? Бабушке…Да, я не могу вернуться, но бросить Лизу, забыть о кулоне матери я тоже не могу. Это рвет меня на части…

— Мне кажется, я говорю со стеной! Я объясняла тебе порядки и правила поведения в этом доме!

— Простите, — снова извиняюсь. Как же это надоело — постоянно чувствовать себя в чем-то провинившейся! Но бабушка права, нужно было попросить у Настасьи Михайловны телефон. А оправдания типа «я была мокрая, измазанная в краске, а еще зареванная по вине одного козла» можно засунуть себе в одно место. — Этого больше не повторится!

— И что это за тяга к плебеям? — переключается неожиданно на другую тему Анна Григорьевна. А я просто столбенею, услышав такое. Бабушка, конечно, звезда и тому подобное… Но не ожидала от нее снобизма!

— Что, простите? — уточняю в надежде, может неправильно ее поняла.

— В этой школе учатся дети известных в городе личностей. Очень интересных, знаменитых. Слышала, например, о Бурмистровых? А ты не нашла ничего лучше, как с дочерью поварихи подружиться! Правду говорят, гены не пропьешь… Это все твой отец, ни на что не годится в плане воспитания…

— Но он — мой отец! — обрываю Анну Григорьевну. — Именно он будет решать, с кем мне можно общаться.

Я буквально свирепею от такой несправедливости. Чудесная, добрейшая Настасья Михайловна недостаточно хороша для бабушки только потому, что работает в столовой! Не говоря уже об ее упоминании Бурмистровых, фамилии, которую я хочу забыть, как страшный сон. Я себя почти не контролирую. Еще немного, и взорвусь, нахамлю бабушке. Поэтому я просто разворачиваюсь и выбегаю из холла. Заношусь, как ураган, в гостиную. Отец и Настасья Михайловна мирно беседуют о чем-то. Вскидывают глаза на меня, а я уже не могу сдержать слезы, которые ручейками катятся по щекам.

— Что такое, дочка? — взволнованно спрашивает папа.

— Милая, что случилось? — вторит ему Настасья Михайловна.

— Ничего! Пожалуйста, хватит на сегодня! — крик отчаяния в никуда, взвиваюсь по лестнице, забегаю в свою комнату и захлопываю дверь.

Меня выручило больное горло, которое нестерпимо щекотало, горело и приносило кучу самых неприятных ощущений. Полоскаю каждый час содой и морской водой. В школу можно не идти, и мне необходима эта отсрочка.

Бабушки дома нет — снова на встрече с поклонниками. Только и живет этим. Но мне даже лучше. Пока она дома — не хочется из комнаты выходить, все еще злюсь на нее из-за вечернего разговора. Похоже, как и она на меня. Отец сообщил ей, что я заболела. Но она даже не зашла проведать. Наверное, заразиться боится. Ну и ладно.

После уроков ко мне примчалась Лиса. Она уже в курсе вчерашних событий. Залетает в комнату и взволнованно восклицает:

— Артур просто урод! Ты как, Василин? Неужели аж до ангины допереживалась?

— Как ты меня нашла? — хриплю в ответ. Имя моего врага неприятно режет слух, причиняет дискомфорт. Сегодня все произошедшее кажется еще более диким и омерзительным.