Книга Нет правил для богов - Владислав Выставной

– Отпустите нас! – взмолился я. – Мы и вправду ничего не знаем! Это недоразумение!

– Мы мирные путники! Менестрели мы! – чуть ли не пропел Грош. Признаться, очень убедительно.

Но экзекутор даже глазом не моргнул. Он казался совершенно непробиваемым.

– Служи прилежно, брат писарь, и я буду ходатайствовать, чтобы тебя взяли в ученики…

– Как это великодушно с вашей стороны!

– Походишь с годик в учениках, а там, глядишь, станешь полноправным охотником на ведьм. Ну а дальше все от тебя зависит…

Смотреть на восторги писаря было невыносимо. Происходящее настолько не вязалось с романтической картиной Невендаара, которую выстроил я в своем сознании, что все это, казалось, происходит не со мной. Неунывающий Грош тем временем становился все более мрачным, и это казалось мне особенно дурным признаком. Представить, что с нами будет дальше, я просто не мог – ум отказывался впускать в воображение ужасные картины.

– Что ж, – сказал экзекутор, – начнем, помолясь…

– Хвала Всевышнему! – сложив руки лодочкой и воздев очи к закопченному потолку, проблеял писарь. – Помоги нам, грешным, в нашем праведном деле, спаси души этих несчастных грешников и открой их уста, дабы услышали мы их слова и смогли отличать правду от происков лукавого…

– Хвала Всевышнему, хвала… – довольно формально бросил экзекутор.

И впился в нас взглядом маленьких черных глаз. Странное дело – при всей пугающей колкости этого взгляда он показался мне совершенно пустым. Наверное, так смотрят не на живых людей, а на камень, когда в голове нет никаких мыслей. Или когда думают о чем-то другом, только не о том, на что глядят. А может, этот человек настолько привык смотреть на закованных в колодки испуганных узников, что они просто перестали казаться ему живыми людьми.

Я тут же представил себя мертвым и брошенным истлевать в холодном подземелье. Ничего не поделаешь, воображение поэта – опасная штука. Мне вдруг стало настолько страшно, что я лишился чувств.

…Очнулся от потока ледяной воды: надо мной стоял тот самый лысый палач, на этот раз – с деревянной лоханью в руках.

– Ну! Ну, друг! – проворчал он. – Рано ты решил в обморок падать.

И поведал экзекутору:

– Слабенький он какой-то…

– Все у нас горазды слабенькими прикидываться, – усмехнулся экзекутор. – Видать, искусный лазутчик, раз мастер эдакие притворства чинить!

– Я не лазутчик… – слабо проговорил я. – И притворяться вовсе не мастак…

Грош смотрел на меня совершенно затравленно, втянув голову в плечи. Наверное, пока я лежал без чувств, с ним уже успели провести беседу, и вряд ли приятную.

– Это мы сейчас и выясним, – доверительно сообщил экзекутор. – Гм…

Писарь с готовностью схватился за перо, азартно макнул его в чернильницу, ойкнул, отпрянув:

– Ой, я, кажется, кляксу поставил…

– Когда кажется, молиться надо, – проворчал экзекутор. – Казенную бумагу надо беречь. Ее выдают немного, это подозреваемые не кончаются – хоть печку ими топи…

– Хорошая мысль! – хихикнул писарь, подмигивая нам с Грошем.

Палач за спиной хмыкнул, но мы с приятелем не оценили шутку.

– Ладно, – брезгливо сказал экзекутор, перебирая исписанные листки бумаги. – Поговорим о деле. У нас есть сведения, что вы пришли со стороны Драконьих скал. Так ли это?

– Истинная правда! – воскликнул Грош. – Вот сразу видно благородного и справедливого господина! Если уж говорить правду – так правду!

– Брат Одрион, приведите мерзавца в чувство, – устало сказал экзекутор.

К моему приятелю приблизился палач и отвесил тому несильный с виду подзатыльник. Тем не менее Грош повалился на бок и отчаянно завопил. Наверное, не будь на ногах колодок – улететь бы ему с лавки!

– Заткнись, – спокойно сказал палач, – или огрею снова…

Грош замолчал, тихо всхлипывая.

– Так-то лучше, – прокомментировал экзекутор. – Отвечать только на мои вопросы! Понятно?

– Да! – в голос отозвались мы.

– Тогда продолжим. Откуда вы пришли к Драконьим скалам?

– Через перевал мы пришли, – с готовностью поведал Грош. – От озера. А к озеру приплыли на ладье, а до этого через море переплыли…

Писарь перестал скрежетать пером, посмотрел на Гроша, затем на инквизитора и заявил:

– Следы путают! Ни дать ни взять!

– Пиши да помалкивай! – прикрикнул на него экзекутор. – Будешь много болтать – не бывать тебе охотником на ведьм!

Писарь втянул голову в плечи, притих и уткнулся в листок с записями.

– Зачем лгать? – поинтересовался экзекутор. – Признайтесь – вас подослали эльфы!

– Почему именно эльфы? – удивился я.

– Ага! – Палец экзекутора уткнулся в меня. – Значит, все-таки гномы? Я так и подумал: не зря у вас обнаружили гномий амулет!

– Разве мы похожи что на тех, что на других? – спросил я. – Какие же мы гномы! Видел я одного гнома – он же уродливый!

– Хотите сказать, вы идеал человеческой красоты? – зловеще усмехнулся экзекутор. – Судя по вашей глупости, незнанию законов и обычаев Империи – вы самые настоящие оборотни! А что стоит опытному магу изменить вашу внешность или отвести глаз смотрящему? Конечно, вряд ли вы нежить или демоны – но и этого исключать нельзя… Кстати, что означает найденный у вас зуб дракона? Талисман? Орудие для наведения порчи? А может, он выпал из пасти одного из вас?

От такого заявления у меня отпала челюсть. А экзекутор задумался, разглядывая нас, и произнес:

– Жаль, что магов так не любят в нашем ведомстве. Уж они бы вмиг раскусили вас, проклятые оборотни! Но ничего, наши методы хоть и попроще, но не менее действенны…

– Что еще за методы?! – испуганно пискнул Грош.

– Сейчас вы с ними познакомитесь, – пообещал палач и задумчиво поскреб складчатую шею. – С чего бы начать? Может, с кипящего масла? Нет, это после. На десерт, так сказать. Да и масло нынче в цене… Пожалуй, лучше смолу вместо масла. Правда, коптит сильно, еще угорим… Может, на крюк за ребро подвесить?

– За ребро всегда успеется, – сказал экзекутор. – Сдается мне, что оборотней надо жечь каленым железом, освященным епископом. Так, кажется, говорил мой наставник, а уж он этой нечисти повидал – дай бог каждому!..

Я похолодел. Руки и ноги мои онемели. Ведь я с детства не выношу боли! Хотелось кричать, протестовать – но силы разом оставили меня, сделав похожим на тряпичную куклу.

– Как скажете, – осклабился палач, хватая меня под руки и уволакивая к жаровне. – Вы мне только прикажите – а уж я свое дело знаю!

Приговаривая и напевая себе под нос, палач принялся подкидывать в жаровню угли и засовывать в огонь клещи и другие, не менее чудовищные инструменты. Смотреть, как они раскаляются докрасна, было просто невыносимо. Мне уже чудилась вонь моей же паленой плоти.