Книга Ветка омелы - Гвендолин Кэссиди

— Это «начало», если ты не забыл, было каких-то двадцать четыре часа назад! — отрезала Фейт. — Ничего я не знала! Ты обращался со мной, как с парией!

— Просто я поддался инстинкту. — Эрик по-прежнему неподвижно стоял в дверях, но Фейт казалось, что он совсем рядом. — Я увидел красивую рыжеволосую американку и возжелал ее. И желаю сейчас. При чем здесь срок знакомства?

Сердце Фейт бешено забилось, готовое выскочить из груди, она почувствовала, как увлажнилось ее лоно. Да, она хотела Эрика, безумно хотела. Вот сейчас они поднимутся в спальню, она окажется в плену этих крепких и ласковых рук, и весь остаток ночи они будут отчаянно и безоглядно предаваться любви…

— Извини, что я ввела тебя в заблуждение, — чуть хрипло ответила Фейт, позабыв, что собиралась только что уйти, не говоря ни слова. — Я…

— Значит, ты утверждаешь, что ничего не хочешь? — Темные глаза Эрика заблестели, Фейт даже издали заметила это. — Не верю.

Фейт пыталась отступить, когда Эрик быстро приблизился к ней. Но он преградил ей путь, крепко обняв одной рукой за талию, другой обхватив за шею и пытаясь поймать ртом ее губы. Фейт пробовала отбиваться, но Эрик поцеловал ее мягко и ласково, и сопротивление Фейт растаяло, как лед под жарким солнцем.

На Эрике под халатом ничего не было. Фейт инстинктивно стала ласкать мягкие шелковистые волоски на его груди, шепча нежные слова. Ее обуяло незнакомое до сих пор желание, каждая клеточка ее тела горела от возбуждения. Фейт всем телом прижималась к Эрику, чувствуя его ответную страсть. Вот сейчас они окажутся на полу…

У Фейт не было сил сопротивляться. Эрик схватил ее на руки и понес наверх, прижимая ее лицо к своей груди. Фейт покрывала поцелуями его горячую кожу, все больше и больше возбуждаясь. Сейчас весь мир сосредоточился для нее в этом мужчине, которого она страстно желала.

Дверь в ее спальню оказалась открытой, лампа у кровати мягко освещала комнату. Эрик медленно усадил Фейт на кровать, его руки скользили по ее телу, очерчивая каждый изгиб. Глаза его казались Фейт темными бездонными колодцами, в которых она тонула. Фейт провела пальцем по его губам, дрогнувшим от ее прикосновения.

Фейт не шевельнулась, когда Эрик развязал пояс ее халата и скинул его на пол. Потом он спустил с ее плеч тонкие бретельки ночной рубашки и восхищенно выдохнул, увидев обнажившуюся грудь. Эрик спускал рубашку все ниже, пока не снял совсем.

Он чуть отодвинулся, любуясь наготой Фейт. То, как Эрик разглядывал ее, еще больше возбуждало Фейт. Она развязала пояс его халата и стала кончиками пальцев ласкать каждый мускул на теле. Эрик хрипло застонал и, скинув с себя халат, опустился на постель рядом с Фейт и начал нежно ласкать ее. Она чувствовала, что ее рассудок затуманивается, уступая место всепоглощающему желанию.

— Любовь моя! — выдохнул Эрик по-французски, лаская самые интимные места.

Гаснущим сознанием Фейт слабо осознавала, что это всего лишь слова, но они распаляли ее все больше и больше. Ей казалось, Бог создал их друг для друга. Она жаждала продлить эти мгновения, чтобы Эрик навечно остался с ней.

Сознание покидало ее, она полностью растворялась в его размеренных движениях. Окружающий мир потонул в захлестнувшем Фейт наслаждении.

Потом они медленно приходили в себя. Фейт лежала совершенно обессиленная. Именно так все и должно быть, промелькнула у нее мысль. Этого так не хватало в моей жизни.

Эрик пошевелился, поднял голову и взглянул Фейт в лицо, все еще хранящее следы пережитого восторга.

— Ты превзошла все мои ожидания, — восторженно прошептал он. — Ты самая страстная из женщин, которых я знал! — Он наклонился и нежно поцеловал Фейт в глаза, потом в кончик носа. — Я хочу тебя снова, дорогая.

Тело Фейт тоже жаждало продолжения, но в сознание начало вкрадываться чувство вины. Решение порвать с Грегом никак не оправдывало ее поступка — она оказалась в постели с человеком, которого знала не больше двух дней.

— Этого не должно было случиться, — в отчаянии прошептала Фейт, стыдясь самой себя. — Я не хотела!

— Нет, хотела, — с улыбкой возразил Эрик. — Как большинство женщин, ты считаешь нужным все отрицать.

— Я совсем не имела в виду, что поступила вопреки своим желаниям, — вывернулась Фейт. — Просто этого нельзя было допускать.

— Почему? — удивился он. — Мы взрослые люди, зачем нам подавлять наши желания?

Глубоко вздохнув, Фейт сухо пояснила:

— Теперь ты думаешь, будто для меня подобное в порядке вещей.

— Если бы это было так, меня бы с тобой здесь не было, — заявил Эрик.

Фейт внимательно вглядывалась в его смуглое лицо, еще точно не зная, что хочет услышать.

— Но ты же понял, что я не девственница.

Его рот скривился в усмешке.

— Вот теперь я ничего не понимаю.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я! — Фейт становилось все труднее подобрать нужные слова. — Ты у меня не первый мужчина.

— Уж об этом я догадался, — сухо подтвердил Эрик.

— И это… тебя не смущает?

Он улыбнулся.

— Мы живем в просвещенном веке, дорогая. Девственница не подарила бы мне большего наслаждения, чем ты. — Помолчав, Эрик мягко добавил: — Я снова хочу тебя, дорогая.

5

Фейт проснулась с первыми лучами солнца и не увидела рядом Эрика. Ее это нисколько не удивило — она догадывалась, что Эрик постарается уйти от нее незамеченным.

Чувство вины нахлынуло с новой силой, когда Фейт начала вспоминать самые жаркие эпизоды прошедшей ночи. Она ничуть не сомневалась, что, несмотря на все заявления о «просвещенном веке» и «свободе выбора», Эрик тут же изменит свое к ней отношение, узнав, что у нее есть жених в Нью-Йорке.

Фейт очень надеялась, что за оставшиеся несколько дней, которые она тут пробудет, Эрик останется в неведении, а потом она будет уже далеко отсюда. Но больше ни в коем случае не следует допускать близости с ним, если она хочет сохранить душевный покой. Хотя устоять ей теперь будет еще труднее.

А впрочем, почему бы мне не жить одним днем и не наслаждаться жизнью?! — прервала Фейт свои грустные мысли. Завтра будет день — будет пища. Что бы ни случилось, я выстою.

Спустившись к завтраку, она никого не обнаружила на террасе, кроме Жерома. Интересно, где Эрик? Он не любитель нежиться в постели, даже несмотря на бурно проведенную ночь.

— Сегодня мы с тобой поедем в Сен-Тропез! — объявил Жером.

— Я немного не в форме после вчерашнего приема, — тут же возразила Фейт. Она с ужасом поняла, что краснеет, и молила Бога, чтобы Жером ничего не заподозрил.

Жерома разочаровал ее отказ, но он не терял надежды.

— Тогда, может быть, завтра?

Не могла же Фейт признаться, что предпочла бы вообще никуда с ним не ездить!