Книга Необоснованные претензии - Кэтрин Коултер

— Ты еще не научилась быть снобом, Элизабет.

Например, твои драгоценности, они ведь не от Картье или Тиффани.

С минуту она смотрела на свой ничем не украшенный третий палец. Кольцо с огромным алмазом хранилось в банке Карлтонов.

— Пойдем в постель, Элизабет.

Она легла и натянула поверх простыню. Лежала и наблюдала, как Роуи натягивает кондом. Он соблюдал эти предосторожности, не спрашивая ее, и она ценила его заботу, ведь в те мгновения, когда он просил ее быть с ним, и до того, как они легли в постель, Элизабет отчаянно размышляла, как же ей быть:

— Я уже около года не принимаю пилюль, — сказала тогда она.

— Мой дантист, а это женщина, во время работы надевает теперь перчатки и говорит своим пациенткам, чтобы они привыкали ко вкусу кондома во рту.

— Какой адрес у этой дамы?

Элизабет смотрела через столик на Рода Сэмюэлса — они сидели в ресторане “Игрушечный жираф”. Их столик стоял в тихом уголке, но хорошо просматривался из других концов зала. Род отмахнулся от официанта — глаза его обежали помещение, замечая всех, — он думал, есть ли здесь кто-нибудь, имеющий влияние и значение.

Он снова переключил внимание на Элизабет. Потом сказал нежно:

— Вы прекрасно выглядите, дорогая. И этот костюм прямо настоящий ГА, Главный Администратор.

— Это костюм от Донны Каран, Род, достаточно дорогой, чтобы Тимоти его одобрил, будь он жив, и он в самом деле очень удобный.

Она потрогала рукав из белой ткани.

— Это, как я вам сказала, кавалерийский твилл[14].

— В таком случае мой тост за армию. Он поднял свой бокал перье[15].

— Ну, так что у нас происходит?

— Все прекрасно, Элизабет. После ленча вы и я встретимся с управляющими. Брэд еще ничего не знает. Я хочу, чтобы все колесики завертелись, прежде чем он поймет, что вожжи выскользнули из его рук. Таким образом…

Род снова отсалютовал своим стаканом с перье.

— Итак, за нового ГА и за АКИ.

Элизабет усмехнулась:

— Никогда не привыкну к этим дурацким сокращениям.

— Ну уж к сокращению ГА, моя дорогая, придется привыкнуть, потому что именно так вы теперь называетесь.

Он поднес свой бокал к ее бокалу — послышался мелодичный звон.

— Еще кое-что, Элизабет. Хотя Лоретта и Майкл включены в совет директоров, у вас нет причин для беспокойства. Все остальные, фигурально выражаясь, у вас в кармане. Никакого подвоха.

С минуту она играла крошечной креветкой на своей тарелке.

— Так Карлтоны успокоились? Угомонились?

— Есть такое впечатление, но, как вы знаете, я ведь теперь с ними не в лучших отношениях. Хотя, надеюсь, мне еще доведется увидеть лицо Брэда Карлтона, когда на него двинется батальон неутомимых, которых я собрал. Их оклады, доходы и прибыль, получаемая от части акций, которыми они владеют, колоссальны, Элизабет, но они того стоят. А теперь, моя дорогая, у нас есть еще несколько минут до того, как вам придется принять свою новую роль. Расскажите-ка о Париже.

Элизабет почувствовала, что ей не хочется ничего рассказывать о Роуи Чалмерсе, пока еще не хотелось. Все это слишком ново и хрупко, ненадежно. Сегодня вечером она увидится с Роуи. Она ограничилась тем, что сказала Роду, что нашла Клода таким же, как всегда, а Париж столь же интересным, что и прежде.

— По правде говоря, он пленителен, — признала она наконец, и Роду не пришлось долго гадать, что означает ее слабая улыбка, коснувшаяся глаз и придавшая им сияние. Мужчина, решил он. Она встретила мужчину и позволила себе увлечься, устроила праздник. Ему хотелось сказать ей: “Молодец, Элизабет!” — но он промолчал и только передал официанту свою кредитную карточку, потом спросил, понизив голос:

— Есть что-нибудь от Кристиана Хантера?

— Ничего. Но ведь меня не было в стране.

— Вы дадите мне знать, Элизабет, если он попытается вступить с вами в контакт?

— Вероятно.

— Вы готовы?

Она кивнула и поднялась. Закидывая на плечо ремешок своей сумочки, Элизабет заметила за одним из столиков Кэтрин Карлтон. Напротив нее сидел мужчина, которого Элизабет никогда не видела. Женщины уставились друг на друга, и, к своему ужасу, Элизабет заметила, что Кэтрин улыбнулась и слегка махнула ей рукой.

Элизабет ощутила в своем теле дрожь страха. “Не будь дурой, — сказала она себе. — Девчонка не сможет нанести тебе удара ни сейчас, ни в будущем”.

А Род с удивлением отметил, какой она вдруг стала скованной, выходя из ресторана.

— Так это и есть женщина-дракон? — лениво спросил Чэд Уолтере. Глаза его не отрывались от фигуры Элизабет, грациозно скользившей между столиками.

— Да, — ответила Кэтрин. — Та самая маленькая потаскушка-золотоискательница, заманившая в ловушку моего отца и убившая его.

— Я бы ее оправдал, — возразил ее собеседник. — В этой леди есть шик. Я слышал, она хороший музыкант.

— Ну, уж не от меня ты об этом слышал. Я-то ведь этого не говорила?

— Да, я понимаю, Кэти, “зелен виноград”. Да брось ты все это. Давай-ка расправляйся со своим салатом и пойдем трахаться, Глаза Кэтрин засверкали:

— Прекрасно, ты, ублюдок, но только если ты будешь соображать, с кем трахаешься.

— Солнышко, я всегда узнаю по тому, как ты вопишь. Надеюсь, ты подстригла свои ноготки.

— Будь ты проклят, Уолтере. А эту шлюху, мою мачеху, забудь. Она так же холодна, как лед в твоем стакане.

— Фригидная шлюха, — сказал Чэд медленно. — Интересная мысль! Кэтрин вздохнула.

— Как странно! Я бранюсь только рядом с тобой. Пойдем, давай выбираться из этого местечка. Если друзья моей “святой” мачехи увидят меня с тобой, она может попытаться лишить меня месячного содержания, а тебе ведь это не очень понравится, верно?

— Нет, — ответил Чэд, не теряя апломба. — Конечно, мне бы это не понравилось, но ты ведь скоро получишь миллион, завещанный тебе отцом, так?

В этот момент Кэтрин больше всего на свете хотела бы отделаться от него. Но не могла, пока еще не могла.

— Да, — ответила она, — очень скоро.

Элизабет любила “Окна в мир”, ресторан, расположенный высоко, на крыше Мирового центра торговли. Ночь была ясная, уже почти наступило полнолуние, и звезды слегка затуманивал смок. А она была с Роуи, и напряжение, которое преследовало ее целый долгий день, начало спадать. Роуи заказал ей стакан шабли, а себе содовую с лимоном.

Он улыбнулся ей, и она начала рассказывать. О Бенджамине Холлимере, асе-специалисте по денежным операциям, как представил его Род, об Эдгаре Дерби, специалисте и влиятельном человеке в области компьютерных систем и связи, о Кое Сиверстоне, стратеге, способном работать сразу над шестью различными проблемами или сделками, опять же по словам Рода, об Оране Уиксе, занимающемся разработкой и проверкой деталей любой операции. Конечно, она рассказала и об Адриане Марше, молодом вундеркинде из Гарварда, который должен был стать ее правой и левой рукой одновременно. Она замолчала, когда принесли их еду, и снова ощутила прежнее напряжение.