Книга Сотовая бесконечность - Сергей Вольнов

Глава двадцать втораяПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ…

На постели лежала худющая девушка, укрытая одеялом. Лишь внимательно присмотревшись, можно было разглядеть, как витмарская ткань на груди поднимается и опускается в такт дыханию. Если бы не это, едва заметное, движение и шевеление глазных яблок под опущенными веками – лежащая под одеялом легко сошла бы за мёртвую: бледное до молочной белизны лицо, обескровленные губы, покрытые синеватым налётом, выглядывающие из-под одеяла обнажённые плечи туго обтягивает кожа, сквозь которую просвечивают острые ключицы.

Подстать лежавшей был и круглый, метров пяти в диаметре, апартамент. Строгая до полного аскетизма обстановка. Точнее, её почти полное отсутствие. Ничего лишнего, словно это не жилое помещение, а казарма, или, что ближе к истине, – больничная палата. Унылость однотонных, зеленовато-серых стен не смело нарушить ни единое цветовое пятно. Никаких картин, панно, узоров, полочек, ниш. Полусферический потолок давал мягкий рассеянный свет. Не было даже обычных для подповерхностных жилищ проекционных экранов, создающих любую иллюзию заоконного пространства. Всё предельно утилитарно – узкая кровать, низкий маленький столик возле неё и простой стул из гнутых металлических трубок.

Абсолютно ничего в этой комнате не должно было отвлекать взгляд. И слух тоже – тишина царила совершеннейшая, будто стены при строительстве покрывались специальными звукоизолирующими материалами.

Единственное, что нарушало унылое единообразие, – дверь. Узкий прямоугольник более тёмного, травянистого оттенка…

Эта прямоугольная створка начала медленно приоткрываться.

…Белый чайник с закопчённым боком недовольно посапывал. Быть может, ему не нравилось, что его бесцеремонно разбудили среди ночи и нагло бросили на плиту, заставив нагревать воду.

Выцветшие куцые занавески еле дотягивались до подоконника, не особо прилежно скрывая от любопытных глаз внутреннее пространство тесной кухоньки. Впрочем, одна из занавесок была плохо задёрнута, и если бы в час ночи всё-таки нашлись любопытствующие, то они узнали бы, что хозяину нечего и скрывать. Кухня обустроена по-холостяцки. Стол, три табурета, газовая плита на две конфорки, узкий шкаф-пенал, в котором сиротливо томились парочка кастрюль, стопка разнокалиберных тарелок и небольшая сковородка.

На первый взгляд здесь чаёвничали закадычные друзья. Но из-за того, что они очень уж нарочито любезно передавали друг другу чашки, печенье и маслёнку, в которой желтел обветренный кусочек масла, возникало сомнение в истинности их дружелюбия. Так приговорённым предлагают отведать отравленный кубок, со стрихнином, насыпанным вместо сахарку.

Один из недрузей, облачённый в офицерскую униформу министерства внутренних дел Советского Союза, мог бы претендовать на звание хозяина кухни, равно как и квартиры, вот только вид у него был не раскованно-хозяйский, а растерянно-пришибленный. Зато двое гостей вели себя достаточно непринуждённо. Достаточно было одного взгляда в их холодные, спокойные глаза, чтобы понять: эти могут чувствовать себя вольготно практически везде и всегда.

Хотя в данное время и в данном месте их ЧТО-ТО очень сильно беспокоило. Озабоченные выражения лиц выдавали. Видимо, беспокойство возросло до такой степени, что они даже не считали нужным скрывать.

…Корабельные сосны, уверенно вонзая корни в песчаный берег, подбирались почти к самой кромке воды. Ровные золотистые стволы с потёками смолистого «клея» гордо возносили верхушки к небу. Солнце пригревало сосновую рощу, и аромат смолы смешивался со свежестью солёных брызг, создавая неповторимый воздух – один раз побывав здесь, на берегу лимана, уже невозможно было спутать это место ни с каким другим во Вселенной. Эти стройные, похожие на колонны, деревья и никогда не спящее, даже в полный штиль, море в соавторстве творили на границе стихий атмосферу, остро пахнущую всепобеждающей жизнью…

Два человека, неторопливо бредущих по берегу, прямо по кромке, где смыкались земля, небо и вода, придерживались именно такого мнения. Изредка перебрасываясь короткими репликами, они время от времени останавливались и полной грудью вдыхали сосново-морской воздух, словно хотели надышаться впрок, про запас. Их пример оказался столь заразительным, что мальчик и его собака, полдня таскавшиеся за ними как привязанные, тоже останавливались и, подражая мужчинам, глубоко вдыхали. Пёс при этом распахивал пасть, вываливая длинный красный язык, а мальчишка зажмуривался и старательно сопел.

…Травянистая дверь открылась наполовину, и в круглый апартамент скользнул молодой мужчина. Он идеально вписывался в туманно-зеленоватую серость, словно был специально создан для этого помещения и являлся неотъемлемой деталью интерьера. Серые глаза, тёмные волосы, средних размеров нос, ничем не примечательный подбородок, лицо ни худое, ни полное – среднее лицо. Обладателю такой усреднённой внешности можно не опасаться быть «выхваченным взглядом» из толпы. «Среднестатистичность» облика скрывает лучше всякой маски, и уже через секунду такие типы напрочь выветриваются из памяти, если их специально не занести в долговременный архив.

Мужчина держал в руках поднос, как ни странно, крикливого, мгновенно приковывающего внимание ярко-оранжевого цвета. В унылой монотонности помещения казалось, что пришедший поймал маленькое солнце, в свете которого трудно разглядеть, что, собственно, на подносе находится.

Водрузив «солнышко» на стол, молодой человек спокойно, привычно, явно не в первый и даже не в десятый раз, стянул с лежащей девушки одеяло.

Она безучастно перенесла сеанс массажа, не выказывая ни малейшего сопротивления, безвольно, не реагируя, выдержала гигиенические процедуры. Лишь открывшиеся глаза, затуманенные и совершенно отсутствующие, но живые, свидетельствовали, что мужчина обслуживает существо из плоти и крови, а не резиновую куклу.

Затем он усадил умытую и протёртую влажной губкой девушку на постели и, придерживая одной рукой, второй принялся кормить с ложечки. Бесстрастное лицо мужчины ничего не выражало. Для него всё происходящее было просто работой. Привычной. Не волнующей, не досадной. Ни плохой, ни хорошей. Неизбежной.

Девушка, механически открывая рот, проглотила питательную смесь, потом выпила витаминный коктейль. И только когда мужчина опять уложил её на кровать и аккуратно прикрыл одеялом, девушка шевельнулась и что-то пробормотала. Как ни слабо было это движение, как ни тих был голос, молодой человек застыл рядом с кроватью. Его лицо напряглось, глаза сузились. Мужчина будто прислушивался к какому-то звуку, ещё очень отдалённому, но – приближающемуся.

…Старший из двоих гостей произнёс таким тоном, словно отдал команду:

– Повторяю, нам необходимо связаться с Верховной. Срочно! Напрямую!

– Вы хотели поговорить. Мы говорим. – Ответил человек в милицейской форме с двумя большими звёздочками на каждом погоне. – Скажите всё, что считаете нужным. Я передам. Но прямой связи не будет.

– Почему?! Я не сомневался, что Амрина не оставит нас без присмотра, и ты наверняка регулярно докладываешь ей оперативную обстановку, так передай же, что…