Книга Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев

Беседа лично Сталина с Криппсом уже была редчайшим случаем. Но при этом она еще и была беспрецедентно долгой — она продолжалась три часа!

13 июля Молотов по указанию Сталина информировал о ее сути Шуленбурга.

Как и наш «друг» Черчилль, «друг Советов» Криппс в разговоре со Сталиным выглядел именно тем, кем и являлся, — провокатором.

— Британское правительство, — начал он, — убеждено в том, что Германия борется за гегемонию в Европе и хочет всю ее поглотить. А это опасно и для Англии, и для СССР… Поэтому, господин Сталин, и вам, и нам нужна общая политика самозащиты и восстановление баланса сил…

Сталин спокойно слушал, потом ответил:

— Господин Криппс! Советское правительство, конечно, очень интересуется событиями в Европе. Однако я не вижу, что Европе угрожает гегемония одной страны, и не считаю, что Германия хочет поглотить какие-либо европейские страны.

Криппс протестующе заерзал, а Сталин, как будто не замечая этого, размеренно говорил:

— Военные успехи Германии не угрожают нам и нашим дружественным с ней отношениям… А баланс сил? Прежний баланс сил был направлен не только против Германии, но и против Советского Союза. И мы предпримем все меры для того, чтобы предотвратить его восстановление…

— Но, господин Сталин, интересы торговли вечны, и мы готовы торговать с вами в любом случае, если, конечно, наши товары не будут перепродаваться Германии…

— Господин Криппс! Мы не против торговли, но мы оспариваем ваше право вмешиваться в германо-советские торговые отношения. Мы будем уступать Германии часть закупаемых нами цветных металлов, и если вас это не устраивает, торговля между нами невозможна.

Когда-то Наполеон двинулся на Россию, чтобы обеспечить блокаду Англии, а теперь Англия пыталась давить на Россию в целях блокады Германии… Однако большевик Иосиф Сталин был фигурой потверже аристократа Александра Романова, и его шантажировать было делом пустым… Криппс, впрочем, не унимался и заходил уже с другой стороны:

— Британское правительство считает также, что лишь СССР может выполнить важную миссию объединения балканских стран и руководства ими. Это было бы лишь справедливо! Мы знаем также, что вы не удовлетворены положением с черноморскими проливами…

Балканы и Турция издавна были для Британии одной из любимых «ближних» вотчин. И вот — вдруг — коварный Альбион «уступал» этот важный район России… Но Сталин и тут на лесть и приманку не поддался:

— Ни одна держава не имеет права на исключительную роль на Балканах… А над проливами, конечно, Турция не должна властвовать единолично… Но мы об этом туркам говорили…

Криппс ушел на сей раз несолоно хлебавши, но никто не мог запретить ему демонстрировать в Москве «дружественность»… И само присутствие Криппса уже порождало у немцев тревожащие мысли…

К тому же Берлину лишь оставалось гадать — о чем же беседовал Сталин с англичанином целых три часа? Меморандум Молотова Канарису «тянул» часа на полтора, ну — с учетом времени на перевод— на два…

А еще час?

Сам Криппс не скрывал ни от себя, ни от доверенных друзей, что подоплекой линии Черчилля было стремление «заставить их (то есть, уважаемый читатель, нас. — С. К.) помочь нам (то есть англосаксам. —С. К.) выбраться из затруднительного положения, после чего мы могли бы бросить их и даже присоединиться к их врагам…»

Британский Генеральный штаб тоже не скрывал (от своих), что целью предложений Криппса было «столкнуть Россию с Германией»…

Сталин это понял.

Но Гитлер-то этого не знал точно — наверняка…

И факт долгой беседы русского лидера с британским послом уверенности фюрера в русском партнере не укреплял…

В самой же Англии Золотая Элита, получившая теперь в дополнение к невидимой еще и официальную власть в лице премьера Черчилля, понимала, что натравить Гитлера на Сталина и наоборот надо, но что сделать это будет трудно.

Очень уж тесно и разумно сочетались интересы двух стран и народов… 2 августа «Правда» опубликовала речь Молотова на заседании Верховного Совета СССР 1 августа.

Молотов говорил:

— Наши отношения с Германией, поворот в которых произошел почти год тому назад, продолжают полностью сохраняться… В английской и англофильствующей прессе нередко спекулировали на возможности разногласий между Советским Союзом и Германией, пытаясь запугать нас перспективой усиления могущества Германии… Как с нашей, так и с германской стороны эти попытки не раз отбрасывались как негодные… В основе сложившихся добрососедских и дружественных советско-германских отношений лежат не случайные соображения конъюнктурного характера, а коренные государственные интересы как СССР, так и Германии…

УВЫ, это были пока лишь благие пожелания… В Германии широкие круги общественности всегда неплохо понимали выгоду для немцев дружбы с Россией. Эта точка зрения была освящена авторитетом Бисмарка, да и фон Сект так считал, и даже такой интеллектуал, как геополитик генерал Хаусхофер…

В России же к Германии относились глупее и злее — достаточно вспомнить знаменитый салтыково-щедринский «разговор русского и немецкого мальчика» из его очерка «За рубежом»… Конечно, тут сказывалось и то, что немцы были густо представлены в русской царской администрации… Однако сказывалось, увы, и элементарное «расейское» интеллектуальное разгильдяйство, которому вдумчивый анализ был «не по ндраву» — и все тут!

Германские колонии на русских землях протянулись от Прута в Бессарабии до Волги-матушки, и все они отличались от окрестных сел и деревень как неумытый (хотя воды в России хватало) русский «мальчик без штанов» отличался от умытого немецкого «мальчика в штанах»…

Один немец, поездив по России уже в советское время, вздохнул:

— Если бы соединить немецкого мужчину и русскую женщину, то это и был бы коммунизм…

И доля горькой правды в том была, ибо очень уж немалая часть русских мужчин предпочитала горькой правде горькую водку… И слишком уж часто русский человек был прекрасным работником, но при этом далеко не всегда был работником, умеющим заставить работать и думать самого себя — без внешнего толчка…

Недаром же было сказано: «Гром не грянет, мужик не перекрестится»…

И слишком уж часто Россия поддавалась внешним влияниям — ей и чужим, и чуждым… Гитлер, будучи политиком и мыслителем весьма чутким и самобытным, это улавливал…

А улавливая — сомневался…

Будет ли Сталин самостоятельным до конца?

И нужна ли самостоятельному Сталину могучая Германия?

Гитлер размышлял о России много и в «Майн кампф» написал о ней немало. Но далеко не все поняли, что он — на первый взгляд провозглашая там новый «Drang nach Osten» — на самом деле допускал стратегический союз с Россией. Но допускал при двух условиях: противостояние Германии и Британии в мировой колониальной проблеме и наличие сильной России, способной усилить Германию в ее борьбе против Запада…