Книга Естественный отбор - Александр Звягинцев

— Веру в чью противоположность? — вытаращился Засечный.

— Есть Бог, а есть еще он — Князь Тьмы. Его-то они и зовут — Полной Противоположностью…

Засечный захлопал круглыми глазами и машинально перекрестил лоб.

— Понятны три составные части операции «Аист», — усмехнулся Скиф и со злостью выбросил согнутую в локте руку. — Еще посмотрим, ребята, кто кого!..

— А этот самолет принадлежит кому? — поинтересовался Засечный.

— Лично Коробову, — ответил Чугуев. — Летчики из его службы безопасности.

— Развяжи его, Семен, — сказал Скиф. — Он мне будет нужен.

— Нужен? — изумился Засечный. — Зачем?

— Дочь мою охранять.

— Ну ты, блин!.. — даже поперхнулся Засечный.

Скиф показал курительную трубку, которую держал все время в руках…

— Трубка — и что?

— Не трубка, а радиомикрофон, — ответил Скиф, извлекая из нее миниатюрный предмет величиной с фасолину. — А это — «Панасоник», — достал он из бокового кармана куртки диктофон. — Послушаешь свой треп, Гена?

Этот журналистский диктофон с мощным радиомикрофоном Скиф обнаружил в бардачке «Мерседеса», когда забирал его у Ольги. Хотел завезти его ей в офис, но она сказала по телефону, что дарит диктофон ему и советует почаще им пользоваться. Особенно когда говоришь без свидетелей с подонками. Повинуясь какому-то внутреннему голосу, он замаскировал радиомикрофон в курительную трубку и прихватил с собой в самолет диктофон.

— Что с тобой, Гена? — спросил он Чугуева, у которого лицо покрылось синюшной бледностью.

— Отдай! — протянул тот руку к диктофону. — Это нечестно!

— Гы-гы-гы! — развеселился Засечный. — Хорь за честность выступает!..

— Не отдам, Гена, — сказал Скиф. — Если твой «Феникс» найдет мою дочь и Анну и с них хоть один волос упадет, то… Ты понимаешь, где услышат твой треп?

Чугуев обреченно кивнул.

— Правильно, Гена, у Коробова в Цюрихе и еще кое-где…

— Что я должен сделать…

— Твое дело… нейтрализовать посланных по их души ликвидаторов… Хочешь, как чибис, от их гнезда всякую мразь уводи. По ситуации… Но мой настоятельный совет: на тему Армагеддона, о котором ты нам рассказал, побеседуй тет-а-тет с Инквизитором.

— У меня нет доказательств.

— Подумай, как получить их.

— Понимаю, — вздохнул Чугуев. — Но за провал операции «Аист» мне перестанут верить, а могут и вообще…

— Разыграй шоу со страстями в клочья: мол, мудаки-летчики забыли загрузить в самолет баллоны с газом и сорвали операцию. А мы, прежде чем свалить из самолета, тюкнем тебя чем-нибудь не очень тяжелым и в ящик под бочок к ракете положим.

— Гениально! — сразу повеселел Чугуев. — А куда теперь летим?.. В Сербию?

— Нет, Гена, курс — на Ставрополь.

— Почему туда? — удивился Чугуев.

— У Семена зазноба там завелась, — отшутился Скиф и, хлопнув Чугуева по плечу, сказал: — Давай, Гена, кончай ля-ля тополя!

Больше уговаривать его не пришлось. Скиф вынул из ручки кабины пистолет, и Чугуев командирским голосом приказал пилоту:

— Запроси коридор на Ставрополь, командир.

— Есть запросить коридор на Ставрополь, — удивленно козырнул тот.

— Все идет тип-топ! — заверил его Чугуев.

Через некоторое время вверху кабины зажглась зеленая лампочка, и командир крикнул:

— Товарищ полковник, есть добро на Ставрополь. Ложимся на курс.

Чугуев махнул ему рукой, чтобы он закрыл за собой дверь кабины, и как лучший друг улыбнулся Скифу.

Дальше все было, как во время полета на охоту в отдаленный гарнизон, к бывшим сослуживцам. Сели на длинные ящики. Засечный рядом с Чугуевым. По-приятельски накрылись одним кожушком, который нашелся в летном реквизите, и Засечный под ним упер ствол в ребра Чугуева.

Летчики ничего не заметили, когда принесли им в салон термос с кофе и гору бутербродов.

Часа полтора летели по курсу, рассказывая анекдоты про «новых русских», чтобы не заснуть от монотонного гула турбин. И даже хохотали после нервного напряжения.

Чугуев показывал, что он не только дисциплинированный, но и компанейский парень. Только время от времени его донимала икота и нападал истерический хохот. Но, будучи опытным лицедеем, держался так, что летчики, время от времени выглядывавшие в салон с вопросительными лицами, ничего особенного в его поведении не заметили. Он честно отрабатывал свою жизнь.

Когда в иллюминаторе в лунном свете блеснула излучина Дона, Скиф с Засечным очень даже выразительно посмотрели на него.

— Пора, — поднялся Скиф.

Чугуев снова побледнел и, не сводя глаз с кожушка, под которым топырился пистолетный ствол, тоже поднялся на ноги. Но в это время опять из кабины показалась вопросительная физиономия пилота. Чугуев едва заметно подмигнул одним глазом Скифу и сложил руки крестом на груди. Летчик кивнул в ответ и скрылся в кабине.

— Сейчас наденут противогазы и будут кайф ловить, — подмигнул Скифу Чугуев.

Засечный было приготовился тюкнуть его ручкой пистолета по темечку, но тот отрывисто бросил:

— Я сам!..

Шагнув к выпирающему в салон шпангоуту, он со всего маху стукнулся головой о его острое ребро. Потом, не обращая внимания на хлынувшую из головы кровь, протянул руки, и Засечный защелкнул на них наручники.

Скиф для правдоподобия разорвал на Чугуеве одежду, после чего они помогли ему улечься в обнимку с ракетой в ящике.

Летчики через стекла противогазов посмотрели на вошедшего с пистолетом в кабину Скифа, как на пришельца с «летающей тарелки».

— Высота два километра, скорость триста километров, — жестко скомандовал он, освободив их от противогазов, а заодно и от пистолетов.

После того как приказ был выполнен, Скиф приставил ствол к виску командира:

— Полетная карта и документы на груз, сокол ясный!.. Тот скосил глаза на висевший сбоку планшет и прохрипел:

— С огнем играете! С вас живых шкуру сдерут!

— А с вас?.. — спросил Скиф и, сунув планшет за пазуху, посоветовал: — Хотите жить, соколики, не выходите в салон двадцать минут. Лады?

Жить летчики хотели, поэтому, включив автопилот, вышли в салон через полчаса.

Салон был пуст. Аварийный люк распахнут настежь, и ледяной ветер рвал в клочья занавески на иллюминаторах.

Услышав стук и крики, летчики извлекли из ящика залитого кровью Чугуева. Тот разразился яростными матюгами и угрозами в их адрес.

Не обнаружив в парашютном отсеке газовых баллонов, летчики растерянно посмотрели друг на друга.