Книга Ассасины - Томас Гиффорд

Как Дрю Саммерхейс... Как сам Кесслер, так, во всяком случае, описывал мне его в Париже отец Данн.

Немало понадобилось времени, но наконец-то все начало обретать более или менее определенные очертания.

— И, наконец, последнее, — сказал отец Данн. — Никак почему-то не могу выбросить это из головы. Возможно, никакого значения это вовсе не имеет, но все же хотелось бы знать... Кто был тот человек в поезде? Важная персона, которую собирался убить Саймон? Я читал в мемуарах Д'Амбрицци о карьере Саймона. И вот теперь вы говорите, что Саймон и Д'Амбрицци — одно и то же лицо. Что ж, может, так и есть. А может, нет...

— Одно и то же лицо, — тихо сказал Кальдер.

— Но кто был тот важный человек в поезде?

Кальдер пожал широкими плечами.

— Возможно, какая-то военная шишка из Рейха. Геринг или Гиммлер. Тут можно только гадать. Или же какой-нибудь выдающийся коллаборационист, хотя нет, пожалуй, все же склоняюсь к мысли, что это был нацист высокого ранга. Впрочем, не берусь утверждать. Да и какое это имеет теперь значение?

— Однако отец Лебек считал это достаточно важным, раз совершил предательство, — сказал я. — Вам известно, где располагается штаб-квартира Архигерцога?

— Была в Лондоне. Затем — в Париже.

— И еще человек, которого Ватикан послал на поиски Саймона, — сказала Элизабет. — Который проводил расследование с целью доказать, что Саймон отказывался выполнять распоряжения Ватикана... Мы слышали, что звали его Коллекционером. Вам известно, кто он? По-моему, он тоже весьма важная фигура и способен пролить свет на многое, вы согласны? К тому же Пий ему доверял.

— Да, он наверняка много чего знает, — согласился с ней Кальдер. — Но к тому времени моя собственная жизнь достаточно осложнилась. Организация Гелена распалась, война подходила к концу. Я пытался уцелеть, но организовать безопасную сдачу американцам было трудно. Я повсюду высматривал Архигерцога, в буквальном и переносном смысле этого слова, хотел перемолвиться с ним словечком, но то и дело терял его след, он перемещался по всей Европе — Лондон, Париж, Швейцария... Не сладко мне тогда приходилось. И в ту пору я не слишком обращал внимание, чем занимаются ренегаты-католики в Париже. Понятия не имею, кто такой Коллекционер. У Ватикана было немало специалистов высочайшего класса... так что он, полагаю, был одним из самых крутых парней. Возможно, его уже нет в живых, учитывая все обстоятельства... Да и Архигерцог, возможно, тоже уже умер. Лишь одно мы знаем наверняка: Саймон все еще жив. — Тут вдруг он резко поднял голову, его осенило. — Если Архигерцог жив, тогда, возможно, именно он стоит за планом Саймона стать Папой. Или... или же взглянем на это иначе: Архигерцог знает всю правду о Саймоне, знает, кто он на самом деле. Возможно, он следующая жертва... А может, затаился и ждет своего часа. — Эта мысль почему-то вызвала у него улыбку.

* * *

И вот все мы трое вернулись в Авиньон. Было уже четыре утра, когда наша машина подкатила к гостинице. Улицы опустели, на них остались лишь дворники, убирающие мусор после вчерашнего праздника. За всю дорогу сестра Элизабет не произнесла ни слова. И вид у нее был страшно угнетенный, очевидно, она тяжело переживала свалившиеся на нее неприятные новости о Д'Амбрицци. И теперь, наверное, переосмысляла свое отношение к этому человеку и к Церкви в целом.

Отец Данн спросил, не желаю ли я выпить на ночь по рюмочке. Достал из кармана пиджака серебряную фляжку и кивком указал на укромный уголок в вестибюле гостиницы. Настольная лампа отбрасывала мягкий янтарный свет. Из окна было видно, как ветер раскачивает другую лампочку, на уличном фонаре. Он отпил глоток, протянул флягу мне, крепкий бренди обжег горло. И мне сразу же полегчало.

Я рассказал ему, что видел в толпе Саммерхейса. Новость изрядно удивила его.

— А вы вообще много знаете об этом человеке, Бен?

— Достаточно. А что?

— Да так, просто подумал... Он как бы вариант Локхарта, только значительно старше, согласны? — А потом он добавил нарочито небрежным тоном: — Интересно, чем этот господин занимался во время войны?

— Какой? Гражданской? Испано-американской?

— Да, сын мой, наверное, он действительно стар. — Розовое лицо его расплылось в улыбке. — Ваше остроумие неотразимо для скромных монахинь, а вот что касается искушенных старых священников...

— Так почему бы нам, Арти, не найти старого искушенного священника и не спросить у него? — парировал я. — Последнее время мне, знаете ли, не до шуток.

— Стыд и позор, мой друг! Вас необходимо срочно лечить от уныния. Ну, разумеется, я имел в виду войну с Гитлером.

— А вот это уже лучше. Да, если мне не изменяет память, Дрю Саммерхейс был одним из рыцарей-тамплиеров Бешеного Билла Донована. Католик, учился в Йеле, самое подходящее образование для сотрудника Управления стратегических служб. Но ему больше подходила роль стратега и разработчика операций, нежели простого агента. Я, знаете ли, не слишком осведомлен об этом периоде его карьеры, но жизнь его всегда была полна тайн, на сто других жизней хватило бы. А во время войны он находился в Лондоне. Отец время от времени говорил о нем... он руководил переброской людей УСС в оккупированную Европу, в частности, в Германию. Был боссом моего отца, уверен в этом. Возможно даже, именно Саммерхейс его и завербовал. — Я сделал паузу. — Он знал Пия, знал епископа Торричелли. Да он был в игре со времен Борджиа. И, клянусь Богом, Арти, он до сих пор в игре. И вы прекрасно знаете его кодовую кличку.

— Архигерцог, — сказал Данн.

— Единственный кандидат на эту роль, — кивнул я. — Или же Кесслер нам просто лгал, прикрывал свою задницу... Если да, то Архигерцогом является Кесслер. Сидит себе в инвалидном кресле в центре паутины, плетет...

— Так какого черта делал Саммерхейс в Авиньоне вчера вечером?

— Да, это вопрос. И Саммерхейс, конечно, лучше подходит на роль загадочного Архигерцога... Но я еще не рассказал всего, что со мной произошло.

— Вы меня изумляете, — заметил отец Данн.

— Мы с сестрой Элизабет поспорили тем вечером, разошлись во мнениях...

— Я заметил, что на этом фронте не все благополучно.

— Дело в том, что я был один, когда заметил в толпе Саммерхейса и его человека. А как только они заметили меня, понял, что надо убираться отсюда к чертям собачьим, и побыстрей. И еще почувствовал: здесь что-то не то, как-то не вписывается их появление в общую картину. Ну и бросился наутек, а тот мерзкий коротышка с разрезанным горлом и перышком на шляпе бросился вдогонку, но вскоре меня потерял. Короче, обнаружил меня кто-то другой, словно знал, где я буду, точно ни на секунду не выпускал из поля зрения... И потом... я не шучу, он подстерегал меня там...

— Имя, Бен!

— Хорстман! Это был Хорстман! Здесь, в Авиньоне...