Книга Дикарка Жасмин - Бертрис Смолл

— Спасибо, милорд, — согласилась она.

— Как поживают дети? — заботливо осведомился граф, отыскав тихий уголок.

— Спасибо, неплохо, — кивнула она.

— Уже подросли? — продолжал разговор граф.

— Индии в следующем месяце исполняется пять лет. Генри в апреле четыре. Фортуне в июле — три, а Карлу через несколько дней будет пять месяцев. А вы, милорд, согласились с просьбами родных жениться вновь и обзавестись детьми?

— Нет, я по-прежнему холостяк, мадам. За все эти годы мне понравилась лишь одна женщина, но я не сказал ей об этом, и она вышла замуж за другого джентльмена. Но теперь она вдова. — Его золотисто-зеленые глаза смотрели прямо на нее.

Пораженная, Жасмин в ответ взглянула на него.

— Я не понимаю вас, милорд, — холодно произнесла она.

— Не верю, — спокойно ответил граф, беря ее за руку. Она побледнела и вырвала руку.

— Как вы смеете, милорд? Как вы смеете домогаться меня в моем положении?

— Однажды я уже потерял тебя. Жасмин, потому что был слишком горд и не сказал, как хочу тебя. И ты была слишком горда и не призналась, что тоже хочешь меня, — напрямик ответил Лесли. — Когда умер Рован Линдли, я лелеял надежду, что у нас начнется все снова, но между нами встал Генри Стюарт.

— Не между нами, милорд! — вышла из себя Жасмин.

— Я не собираюсь снова тебя терять. — Граф обнял ее и поцеловал со всей страстью, накопившейся в его душе.

Жасмин вырвалась из его объятий и изо всех сил ударила по щеке.

— Больше никогда не приближайтесь ко мне, лорд Лесли, — ледяным тоном заявила она. Слезы ярости наполнили глаза. — Ваша наглость вне всяких приличий и хорошего тона! Я останусь в трауре по Генри Стюарту до самой смерти, милорд! — И, сердито повернувшись, она пошла от него прочь.

Граф Лесли выругался про себя. Человек менее упорный был бы сломлен, но он только подосадовал, что недооценил глубину чувств Жасмин к принцу. Конечно, она любила Генри Стюарта. Она не из тех женщин, кто отдается мужчине из-за выгоды. Она была горда. Любовь для нее была всем. Он вспомнил их краткое свидание почти шесть лет назад. Она не так давно овдовела, и он испытывал острую боль после гибели жены и детей. Они взаимно утешали друг друга, но для него их встреча оказалась чем-то большим. Он всегда верил, что и Жасмин испытывала то же чувство.

Жасмин прокладывала себе дорогу среди придворных, собравшихся на свадьбу. Ее щеки горели. Характер Моголов, как семь лет назад, когда она только приехала в Англию, готов был вырваться наружу. Что она здесь делала? Она никого не знала и, откровенно говоря, ни с кем и не хотела знакомиться. Кто заметит, если она уйдет?

Конечно, существовал этикет, но в такой толпе ее искать не будут. Она вернется в Гринвуд и останется там еще неделю до встречи с королем.

За ее плечом появился паж:

— Вы вдова маркиза Вестлея, мадам?

— Я. Что вам от меня нужно?

— Вас приглашает ее величество. Будьте столь любезны, следуйте за мной.

"Боже, — подумала Жасмин, — как раз тогда, когда я собиралась ускользнуть из этого дома умалишенных».

Она послушно пошла с пажом к королеве и сделала перед ней учтивый реверанс.

— Стул для леди Линдли, — приказала Анна Датская. — Садитесь рядом со мной, дорогая. Вам нравится свадьба? Жасмин села и изящно расправила черную бархатную юбку.

— Принцесса — очаровательнейшая из невест, — проговорила она.

— Но двор уже не тот, что был при нем? — спросила королева, понурив голову. — Вы, леди Линдли, как и я, прячете то, что у вас в сердце, не позволяете, чтобы люди читали на вашем лице. Какая жалость, что вы не могли быть его женой. Но скажите, как Карл Фредерик Стюарт?

— Растет, мадам. Я не могла его кормить после того, как… — Ее голос дрогнул, и королева, утешая, взяла ее за руку.

— Понимаю, — прошептала она и сочувственно посмотрела на Жасмин.

— Мы взяли сыну превосходную кормилицу, — продолжала она. — С каждым днем он делается все красивее, и у него уже прорезались два зубика. Брат его защищает, а сестры обожают. Он очень спокоен, мадам, даже когда просыпается первым.

— Я вижу, вы любите детей, дорогая, — похвалила королева Анна. — Это хорошо, Я сама выросла в большой и дружной семье. Нас было пятеро: я, две сестры и два брата. Мы были счастливы, может быть, немного избалованы. Вы знаете, что до девяти лет меня всюду носили и, я не ходила своими ногами. Думаю, что сначала я научилась танцевать, а потом уже ходить. — Она слегка усмехнулась. — Генри вам, конечно, рассказывал, насколько отличалась жизнь в Шотландии?

При звуке этого имени Жасмин вздрогнула.

— Когда я выходила замуж за Якова, я так мало знала о шотландцах, — продолжала королева. — У меня отняли сына сразу же после рождения и не разрешили кормить, не разрешили ухаживать за ним. Эта радость и привилегия досталась графу и вдове графа Марра — потомственным хранителям наследника шотландского престола. До рождения сына я об этом не знала. Мне даже не позволяли с ним встречаться без разрешения Марра и его престарелой матери. Это они осматривали десны моего Генри в ожидании, когда прорежутся первые зубки. Им он подарил первую улыбку, они увидели его первые шаги. Я никогда не прощу им этого. Они отняли у меня сына, а мои чувства их не интересовали. Они пыжились от гордости за свое положение хранителей престола.

Королева придвинулась еще теснее к Жасмин.

— Никому не позволяйте отобрать у вас Карла Фредерика Стюарта, дорогая. В любящей семье, с матерью, братьями и сестрами ему будет лучше. Ведь ваша семья тоже большая? Бабушка с дедушкой живы?

— Да, ваше величество, живы. Мы с бабушкой — большие друзья. Я не хотела бы с ней расставаться.

— Вы счастливая, — промолвила королева. Вскоре Жасмин пришлось присоединиться к придворным дамам, чтобы подготовить к брачной постели невесту. Елизавета Стюарт вся горела от страсти, она любила красивого мужа. Лишь Яков Стюарт проявил дурное расположение духа и заявил, что наутро хочет получить доказательства того, что молодожены исполнили свой долг, и исполнили его хорошо. Жасмин возвратилась в Гринвуд и в празднованиях больше не принимала участия. Она ждала аудиенции с королем. Ей было назначено на утро через несколько дней.

— Если Повезет, к полудню мы уже сможем выехать в Королевский Молверн, — заметила Торамалли. — Не дождусь, когда снова окажусь дома. Кажется, мы не видели детей месяцы, а не недели.

Торамалли тщательно одела госпожу для встречи с королем, выбрав элегантное фиолетовое бархатное платье с большим кружевным воротником, ниспадающим на плечи. На длинных рукавах в разрезах виднелись вставки из темно-фиолетового шелка. На шею Жасмин надела тяжелую золотую цепь с брошкой, украшенной жемчужинами по краям и с хрусталиком в середине, сквозь который виднелся локон волос — волос Генри Стюарта. Голова была непокрыта, но отделанный горностаем фиолетовый плащ имел капюшон.